Дети непогоды - Павел Марушкин

Результат превзошёл все мои ожидания. Нет, спящий никак не прореагировал. Как я узнал позднее, для его пробуждения подходило только одно средство — ведро холодной воды. Зато храпящий под столом проснулся и попытался принять стойку «смирно». Учитывая, что над ним находилась столешница, это оказалось нелегко; но он был упорен. Бильярдисты, поддерживая друг друга, старались принять вертикальное положение. Очевидно, для одного из них это усилие оказалось чрезмерным — по его глазам я понял, что его сейчас стошнит.

«Простите, — вежливо обратился я к нему, — где я могу увидеть старшего офицера воздушного корабля «Быстрый Как Ветер»?»

«В сортире», — сдавленно отозвался бильярдист и, прикрывая рот, помчался в означенное место. Спустя мгновение оттуда донеслись недвусмысленные звуки. Я покачал головой. Ничего другого я и не ожидал. Пьяные в дым офицеры, обкурившиеся низкосортным кумаром матросы и парочка-другая совершенно невменяемых куки из аэродромной обслуги — такова была типичная картина военной базы в те времена. Очевидно, у наших врагов дела обстояли не лучше — иначе как объяснить тот факт, что война затянулась надолго?

Итак, я принял командование. К тому моменту, как взошло солнце, я успел убедиться в верности своих оценок относительно состояния техники и боеготовности экипажа. Старший офицер — лейтенант Тьер Доцу, — как самый трезвый, получил нагоняй. Остальных я отправил отсыпаться, поскольку понимать человеческую речь они были не в состоянии. Боцман Вайфел Гасила постоянно пытался отдать честь первому попавшемуся на глаза вертикальному предмету. Его товарищ просто использовал плечо боцмана как подпорку для собственного туловища.

Покончив с воспитательной работой среди офицерского состава, я занялся проверкой судна. Состояние баллона можно было с некоторой натяжкой назвать условно удовлетворительным; однако парусная часть явно недотягивала до этого определения. Половины парусов не было вообще. Те же, что имелись, пестрели таким количеством прорех, словно дирижабль только что побывал в жестоком бою. Кроме того, необходимо было произвести замену всех металлических частей — нам предстояло пересечь зону Мооса. Приведение корабля в порядок заняло время до полудня. Большинство матросов — обезьянцы первого года службы, ещё не успевшие морально разложиться, ловко залатали дыры и раздобыли недостающие детали такелажа. Пытавшегося протестовать интенданта я лично пообещал утопить в одном из корабельных гальюнов, после чего безо всяких проблем получил всё требуемое. После ремонта дирижабль преобразился. Теперь он куда больше соответствовал своему гордому имени, и я от души надеялся, что «Быстрый Как Ветер» сможет развить хотя бы половину расчётной скорости. Последние доводки корабельной механики и такелажа я намеревался произвести уже в воздухе. Это будет неплохой тренировкой для матросов и командного состава, решил я и приказал отдать якоря. Согласно полученным в штабе распоряжениям, мы должны были идти на соединение с эскадрой адмирала Швага. Мы поднялись на полмили и взяли курс норд-норд-ост. Я лично не поленился проверить управляемость судна. «Быстрый Как Ветер» слушался руля на удивление неплохо. Кроме того, на дирижаблях этого типа впервые стал использоваться для ускорения подъёма и спуска так называемый «скользящий балансир». Он представлял собой длинную свинцовую или медную гирю, укреплённую на системе тросов внутри корпуса гондолы. В позиционном состоянии она находилась по мидель-шпангоуту, однако при спуске или подъёме, соответственно, перемещалась к носу или корме, сообщая судну необходимый дифферент. Перемещение это осуществлялось при помощи лебёдки. У наших врагов это изобретение ещё не вошло в обиход. Вооружение «Быстрый Как Ветер» имел по тем временам стандартное: две поворотные баллисты на носу и на корме, а также четыре бомбер-гальюна с каждого борта. Для баллист имелось по три ящика зарядов — бутылки с запечатанным внутри сгущённым флогистоном. Одна такая бутылка при некоторой удаче могла превратить вражеский корабль в облако пылающих обломков. В три часа пополудни марсовый крикнул, что видит у горизонта справа по курсу неизвестное судно, идущее встречным галсом. Директива Штаба предписывала капитанам военных дирижаблей уничтожать врага при любой возможности, и полученный мною приказ её никак не отменял. Я отдал распоряжение изменить курс и разбудить, наконец, спящих в своих каютах господ офицеров. «Если эти жертвы преждевременных родов не появятся на палубе через минуту, я совершу с ними противоестественный акт при помощи абордажного якоря, после чего использую в качестве начинки бомбер-гальюнов» — примерно так я охарактеризовал свои намерения в отношении нарушителей воинской дисциплины. Спустя некоторое время передо мной предстал офицерский состав «Быстрого Как Ветер». Для господ офицеров факт нахождения их на летящем аппарате оказался, мягко говоря, неожиданным. «Вы кто? Пират? Вы захватили наш дирижабль?» — родил, наконец, «гениальную» мысль боцман. Мне пришлось заново представиться, а заодно в подробностях объяснить им, что не всякий обезьянец является пиратом, точно так же, как не всякий куки, напяливший мятую офицерскую форму, — офицером. «Готовьтесь к бою, господа, — сказал я. — Сейчас мы проверим, кто из вас чего стоит». В это время вахтенный матрос закричал: «Красный флаг!» Это означало, что перед нами враги. Практически одновременно я заметил, что пятнышко дирижабля разделяется надвое. Очевидно, второй, меньших размеров, шёл в кильватере первого. «Их двое!» — с идиотским удивлением в голосе доложил вахтенный, не сообщив, в общем, ничего нового присутствующим. Спустя минуту стало ясно, что враги начали набирать высоту. Благодаря скользящему балансиру мы имели преимущество в скорости подъёма, однако расстояние между нашими дирижаблями сводило его на нет. Потолок и у нас, и у них был примерно один и тот же — около двух миль. Враги расходились, беря наш корабль в клещи. «Курс бакштаг!» — завопил лейтенант Доцу. «Отставить! — скомандовал я. — Продолжаем идти прежним курсом. Зарядить баллисты!» — «Но, капитан! Они же возьмут нас в оборот!» — «Выполняйте приказание». В это время боцман Гасила вдруг закатил глаза и мягко рухнул на палубу. «Что это с ним?» — удивлённо спросил я. Дело в том, что некоторые люди от резкого подъёма иногда теряют сознание. Но мы поднимались не торопясь, я даже не задействовал балансир — времени у нас было вполне достаточно. «Боцман страдает фобией, — пояснил лейтенант. — Не выносит высоты. Падает в обморок от страха. Он сейчас просто случайно взглянул за борт». — «Какой ублюдок направил этого недоноска во флот?! — заорал я. — И кто ещё тут чем страдает?! Отвечайте, да поживее — через восемь минут мы вступим в бой! И это экипаж «Быстрого Как Ветер» — лучшего корабля Коалиции! Позор!» Тут я немного преувеличил, конечно, — ради красного словца. «Как это — «Быстрый Как Ветер»?! Разве это не «Голубая Нематода»?! — с несказанным удивлением в голосе спросил мичман. «Нет, старина, «Голубая Нематода» ушла ещё вчера», — сочувственно ответил лейтенант. «То-то я смотрю, у нас мачт вроде больше стало, — упавшим голосом простонал тот. — Ну, теперь я точно пойду под трибунал». — «Что там дальше?» — ни к кому особенно не обращаясь, спросил я. «На передней баллисте тетива слабая», — идиотски хихикнув, сообщил один из матросов. «Да я вас всех, кто сейчас останется в живых, под трибунал отдам!!!» В это время с носовой надстройки раздался резкий хлопок. «Тетива лопнула!» — панически завопило несколько голосов на баке. Времени оставалось в обрез…»