Сбежавшие сестры - Сэнди Тейлор

– Понимаю, дорогой мой, ты пережил потрясение, но опасность уже миновала.

Незнакомец, похоже, быстро пришел в себя.

– А кто эта чудесная юная леди? – поинтересовался он.

– Это Нелл, о которой нам рассказывала мисс Тимони. Эта девочка согласилась работать у нас в чайной. Чудесно, правда?

Мужчина так внимательно вглядывался в меня, что мне стало неловко. Потом он сложил руки в рамку, как будто делал фотографию.

– Ты похожа на молодую Фанни Корнфорт, дорогуша. Разве я не прав, Джино? Разве она не вылитая Фанни? Посмотри на эти роскошные тициановские кудри.

Мисс Тимони посмотрела на меня с улыбкой:

– Тебе сделали комплимент, моя дорогая.

Мистер Костос вскинул брови:

– Не пугайся, Нелл, у моего друга просто очень живое воображение.

– Ты варвар, Джино. В тебе ни грамма уважения к искусству, и это при том, что ты итальянец. Твоим предкам было бы стыдно за тебя.

– Мои предки, как тебе прекрасно известно, пасли скот, а мне не нужно разбираться в искусстве, чтобы управлять отелем.

Мистер Филип подался вперед, уперев локти в колени.

– Девочка моя, ты когда-нибудь слышала о художнике по имени Данте Габриэль Россетти?

– Боюсь, что нет, – покачала головой я. – Простите.

– Это был великий живописец, Нелл. Он принадлежал к течению прерафаэлитов. В числе его муз была девушка по имени Фанни Корнфорт, которая, кстати, стала его любовницей. К сожалению, с возрастом она сильно растолстела и закончила свои дни в психбольнице в Чичестере. У тебя чудесные волосы, прямо как у нее, но, надеюсь, твоя судьба сложится иначе.

– Не пойти ли тебе отдохнуть после такого потрясения? – предложил своему другу мистер Костос.

– Думаю, я так и поступлю, Джино. Что-то я до сих пор нетвердо стою на ногах. – Филип пошел к выходу, но напоследок обернулся и подмигнул мне. – До свидания, Фанни, надеюсь, мы еще увидимся.

Я широко улыбнулась. Мне еще не доводилось встречать настолько необычных людей. Когда он ушел, мистер Костос с улыбкой посмотрел на меня:

– Филип временами любит драматизировать, но он прав насчет твоих волос, Нелл. Они действительно очень красивые.

Я почувствовала, что краснею. К комплиментам я не привыкла.

– Спасибо.

– Не за что. А теперь почему бы вам с мисс Тимони не продегустировать наши пироги и чай? Чтобы ты увидела, с чем предстоит работать.

Чайные располагались со стороны фасада отеля с видом на море. К сожалению, я увидела, что огромное окно заклеено крестиками белой клейкой ленты.

– Это на случай, если отель заденет взрывом и стекло разобьется. Очень часто люди получают ранения от разлетающихся осколков стекла, – объяснила мисс Тимони.

Я огляделась. В чайной стояло не менее двадцати столиков. На белых скатертях сверкали столовые приборы и стаканы. Все это выглядело чудесно. Я не могла поверить, что действительно буду здесь работать. Для полного счастья мне не хватало только одного: знать, что мои родные живы и в безопасности.

Олив пошла в начальную школу при церкви Святого Креста, которую в детстве посещала миссис Райт. В школе было всего два кабинета, площадка для игр у входа и зеленая лужайка на заднем дворе, где школьники могли порезвиться. Большинство детей увезли в эвакуацию, так что учеников осталось очень мало. Олив была в восторге от своей учительницы мисс Джолли[3].

– Такая чудесная фамилия, правда, Нелл? – восхищалась сестренка.

– Если ты веселый человек, то да, несомненно. А если наоборот – тогда очень неудачная.

– О, она очень даже веселая, Нелл, и хорошенькая, и еще она говорит, что я умница и скоро все наверстаю.

Перед тем как Олив начала ходить в школу, мисс Тимони поговорила с учителями и объяснила, что моя сестренка отстала по программе. Меня саму это мало волновало. Лишь бы Олив все нравилось. На ее долю и так выпало слишком много трудностей. Когда мы только приехали в Истборн, она часто спрашивала о маме, Тони и Фредди, но теперь прекратила. Мисс Тимони сказала, что лучше ее сейчас не трогать и подождать, пока она сама заговорит о них.

– Не стоит давить на нее, Нелл.

– Я не буду.

– А ты сама как?

– Я много гуляю, мисс Тимони. Мне это помогает.

– Мы все находим свой способ справляться с горем, Нелл, но я считаю, что лучше давать ему выход, если можешь.

– Думаете, Олив держит все в себе?

– Сомневаюсь. Маленькие дети умеют особым образом отгораживаться от того, о чем не хотят вспоминать.

– Как это?

– Похоже, что они живут настоящим, не слишком задумываясь о прошлом. Оно никуда не девается, просто спрятано на задворках сознания. Для Олив это даже хорошо.

Я решила, что мисс Тимони права. Ведь пока я не могла ни на минуту забыть обо всем, что мы пережили после отъезда из Бермондси, Олив оставалась бодрой и веселой. Казалось, ничто из случившегося с нами не оставило на ней свой след. Я была этому рада и жалела лишь, что сама так не могу.

По утрам для меня находились какие-нибудь дела в гостинице. Я убирала комнаты, помогала миссис Райт и миссис Бэкстер готовить завтрак. Было видно, что две сестры очень близки: они болтали и смеялись, жаря яичницу и намазывая тосты маслом. Я надеялась, что мы с Олив тоже никогда не станем друг другу чужими. Еды хватало, поскольку миссис Райт, будучи владелицей гостиницы, получала дополнительные пайки. Иногда я ходила на станцию встречать постояльцев и провожала их к «Виду на море». Миссис Райт говорила, что так ее заведение выигрывает у других, чьи гости вынуждены добираться сами. Однако постояльцев было совсем не много.

– А ведь когда-то мне приходилось отказывать клиентам, так много их было. Я уже и не помню, когда в последний раз вывешивала табличку «Мест нет». Было непросто, но мне нравилось. Все эти детишки с ведерками, лопатками и сачками для рыбы! Они так спешили на море, что даже завтракать не хотели. Как же мне все это нравилось, Нелл!

– Но ведь однажды постояльцы снова повалят, правда? Когда закончится война?

– Надеюсь, – вздохнула она. – Очень надеюсь.

В отеле меня ждали не раньше одиннадцати, так что я могла каждый день водить Олив в школу. Я любила эти моменты, когда мы могли побыть вдвоем. Я обожала слушать, как она болтает обо всякой ерунде, пока вприпрыжку бежит вдоль набережной, размахивая противогазом, будто сумочкой.

– Так, значит, ты нашла в школе нового друга? – спросила я.

– Да, его зовут Генри, прямо как песика мистера Яна.