Кровавый круиз - Матс Страндберг

кто-то говорит: «Полегче, бабуля», и оказывается на кормовой палубе. Здесь тоже довольно много народу, но воздух действительно свежий, а музыка не такая громкая. Марианна становится у бортика. Смотрит на широкий пенистый след, который паром оставляет на воде. Делает несколько глубоких вдохов. Видит на горизонте другой паром. Трудно представить, что там столько же людей на борту. И так же много ожиданий и разочарований.

Ей следовало бы пойти лечь спать. А не стоять здесь как идиотка под холодным моросящим дождем.

Хотя есть еще маленький шанс, что Йоран придет.

Марианна пробирается дальше через людскую массу на боковую часть палубы. Здесь намного меньше гуляющих. И есть навес над головой.

Марианна немного прогуливается. Гладит рукой белый металл бортика. У стены стоят несколько скамеек, на одной из них сидит одинокий мужчина в тонкой рубашке, у другой она видит лужу рвоты. В темной жидкости лежит что-то вроде белых камешков. Марианна дрожит от холода, обнимает себя руками, чтобы защититься от ветра. Стоит и смотрит на воду.

Она пытается вспомнить, что сказала Йорану, когда тот уходил. Старается взглянуть на эту сцену со стороны. Может быть, она так старалась казаться самодостаточной, что показалась ему холодной и равнодушной? Или, наоборот, она, как раскрытая книга, показала ему свои чувства и напугала своим отчаянием?

Сын однажды сказал, что она его просто пугает. «Тебе нужно жить своей жизнью, мама».

Но ведь Йоран записал свой номер телефона. Делать это было совсем не обязательно.

Интересно, он остался бы, если бы она его попросила прямо?

Марианна очень устала от самой себя. Она совсем не меняется. Остановилась в развитии уже в первые годы одиночества. Никогда ее жизнь не станет лучше, потому что она никогда не станет другой.

Смешно было надеяться, что можно убежать от самой себя. Глупая, трусливая Марианна! Йорану не потребовалось много времени, чтобы понять, что она из себя представляет. Он это понял еще до того, как они оказались вместе в постели, но решил не бежать, пока не получит свое.

Почему в ней должно периодически подниматься черное облако отчаяния и безысходности? Что это за пустота поселилась в ее душе, которую ничто не может заполнить? Самое ужасное – это что люди видят это в ней издалека. Неудивительно, что все они стараются держаться подальше.

Марианна смотрит на воду, бурлящую вокруг борта судна далеко внизу. Такая холодная. Такая глубокая.

Кто будет искать ее, если она исчезнет этой ночью? Когда паром причалит в Стокгольме, служба уборки, наверное, укажет в отчете, что в одной из кают остались личные вещи. Но если она сейчас спустится в каюту, соберет чемодан и выбросит его за борт, а потом прыгнет сама? Никто ее не хватится несколько недель вплоть до Рождества. Тогда, возможно, начнется расследование, кто-то посмотрит на выписку с ее счета в банке и увидит, что последнее, что она купила, это две кружки пива на финском пароме.

Марианна отходит от бортика. Ей стыдно за свои больные фантазии и то мазохистское удовольствие, которое они ей доставляют. В последнее время она посвящает им слишком много времени. Лучше начать решать кроссворды и судоку.

Краем глаза она видит движение и вздрагивает. Мужчина на скамейке встал и направляется к ней:

– Простите, что я вас напугал. Просто захотелось спросить, все ли с вами в порядке и как вы себя чувствуете.

Его голос глубокий и мелодичный. Даже молодой. И очень чистый. Когда на лицо мужчины падает свет, Марианна видит, что ему можно дать чуть больше тридцати. Наверняка он замерз еще больше, чем она, в своей тонкой рубашке.

– Спасибо, хорошо, – отвечает Марианна и быстро вытирает глаза. – Просто сегодня какой-то очень странный вечер.

Ей кажется, или он выглядит грустным?

– Я отказался от предложения руки и сердца. А вы?

Дан

Дан стоит у кровати и проталкивает член в рот Александры. Когда дальше дороги нет, он ждет пару секунд, чувствует ее рвотные позывы, но потом ее горло расслабляется, и он может проникнуть на всю длину. Он остается там некоторое время. Дан уже отодрал ее в свое удовольствие, и женщина на все соглашалась, расслабленная липким пойлом из магазина беспошлинной торговли и таблеткой транквилизатора, которую он уговорил ее добавить. Сам он ничего не принимал, но это и не нужно. У него такая эйфория, как никогда. Скоро уже наступит финал, но Дану хочется оттянуть этот момент, он чувствует, что если продолжать долго-долго, то можно прорваться через границы этого мира в потусторонний. Что член, как ракета, выбросит его прямо в вечность.

«Что это со мной?» — изумленно думает Дан.

Время от времени он смотрит на свое отражение в зеркале на столике, который стоит около кровати. Немного выгибается, чтобы ракурс стал еще удачнее.

Дан слегка хлопает партнершу по щекам здоровой левой рукой. Ласкает ее лицо, дразнит, притворяется, что зажимает ей нос. Хочет задушить ее своим членом.

Голова болит так, что ее почти слышно. Что-то трещит и хрустит под черепными костями и над нёбом. Сердце стучит так часто, что вот-вот разорвется. Дан никогда до этого не чувствовал такой эйфории. Она ни на что не похожа. Именно здесь он должен сейчас находиться. И именно сейчас. Все правильно. Все совпадает. Даже головная боль доставляет наслаждение. Нервные окончания уже не различают ощущений. Они сливаются воедино, усиливая друг друга. Все чертово тело готово взорваться новогодним фейерверком. Будто каждая его клеточка ждет оргазма.

Дан выскальзывает изо рта Александры, на члене остается много слюны, женщина дышит тяжело, с придыханием.

– Чувствуешь вкус своей вагины? – шепчет он. – Он тебе нравится?

Александра мычит что-то нечленораздельное, когда Дан наклоняется к ней, захватывает ее руки и прижимает к кровати над ее головой. Его правая рука болит, но боль доставляет наслаждение, и он легонько кусает женщину за мочку уха.

Верхние зубы вдруг подгибаются. Выпадают и исчезают в ее волосах.

Дан отпускает руки партнерши, ищет пальцами в черных локонах. Александра смотрит растерянно. Дан достает зубы и рассматривает их в свете лампы. Один из них раскололся вдоль. В голове разливается новая волна боли, Дан чувствует вкус крови. Сердце неистово бьется.

Дан бежит к зеркалу, путаясь в брюках, которые болтаются на лодыжках. Открывает рот. Едва узнает свое лицо без двух передних зубов. Остальные зубы тоже начали качаться. Дан закрывает рот, ждет, пока он наполнится кровью, перед тем как проглотить ее. Почти испытывает оргазм, когда теплая