Гонки на мокром асфальте - Гарт Стайн

Глаза Дэнни округлились, он изумленно ахнул.

«Интересно, он имеет в виду то, что говорит, или мы ослышались?» — подумал я.

— В Италии? — повторил Дэнни.

— Да. Для вас и вашей дочери уже готов дом. Разумеется, вам предоставят машину, «фиат», как часть социального пакета.

— То есть вы предлагаете мне жить в Италии, — проговорил Дэнни, — и тестировать «феррари».

— Si.

Дэнни покачал головой, развернулся на месте, посмотрел на меня и рассмеялся.

— Но почему именно я? Найдется сотня ребят, которые водят машины не хуже.

— Дон Китч сказал, что вы — непревзойденный мастер гонок в сырую погоду.

— Это правда, но должна же быть и еще причина.

— Причина есть. — Он внимательно посмотрел на Дэнни смеющимися глазами. — И не одна. Только о них я вам скажу в Италии, в Миранелло, когда придете ко мне на обед.

Дэнни кивнул, пожевал губу. Повертел в руках визитку, постучал ей по пальцам.

— Благодарю вас за столь лестное предложение, но, боюсь, в данный момент я не могу принять его. Не имею возможности выехать не только за пределы страны, но даже и штата. Извините, я вынужден отказаться.

— Я знаю о ваших проблемах, — отозвался Лука. — Поэтому и приехал сюда.

Дэнни вскинул голову, с удивлением посмотрел на итальянца.

— Место остается за вами. Когда ваша ситуация разрешится, вы избавитесь от бремени обстоятельств и обретете свободу действий, то сообщите мне о своем окончательном решении. Мой телефон есть на визитке.

— Лука улыбнулся и, еще раз пожав Дэнни руку, сел в «феррари».

— Что это за причина? Скажите сейчас, — проговорил Дэнни.

Лука поднял вверх указательный палец.

— У меня дома, в Миранелло. Там вы все поймете.

Он уехал.

Дэнни озадаченно покрутил головой. Из здания автошколы высыпали ученики. Вслед за ними появился Дон.

— Ну? — спросил он.

— Ничего не понимаю. — Дэнни пожал плечами,

— Он следит за твоей карьерой с тех пор, как познакомился с тобой, — сказал Дон. — Постоянно о тебе расспрашивает.

— Почему он так мной интересуется? — спросил Дэнни.

— Он хочет рассказать тебе все сам. По-моему, его впечатляет твое упорство в борьбе за дочь.

Дэнни на минуту задумался.

— А если я проиграю?

— Проиграть гонку — не позор, — ответил Дон. — Позор — не участвовать в гонке из боязни проиграть ее. — Дон помолчал. — Какого черта ты тут торчишь? — вдруг воскликнул он. — Давай топай к своим ученикам. Работай!

— Хочешь погулять? Пойдем погуляем, — предложил Дэнни.

Он взял меня за ошейник. На нем были джинсы и легкая куртка, защищающая от осенней прохлады. Он поднял меня, поставил на слабеющие лапы, пристегнул поводок. Мы вышли в темноту. Заснул я рано, но теперь нужно было помочиться.

Здоровье мое с каждым днем ухудшалось. Не знаю, что повредило мою мочеполовую систему — столкновение с машиной прошлой зимой или лекарства, которые мне давал Дэнни, но я начал страдать от постоянного мочеиспускания. Стоило мне хотя бы чуть-чуть подвигаться, как я сразу же засыпал, а просыпался на мокром. Обычно из меня выходило всего несколько капель, но иной раз я наделывал целую лужу, что меня крайне смущало.

Мне стало очень трудно двигать задними лапами. Когда я вставал, мне требовалось немного походить, медленно разогреть суставы и связки, и тогда я чувствовал себя отлично и мог нормально передвигаться. Однако стоило хотя бы полчаса поспать или полежать, как суставы у меня словно костенели, и тогда приходилось прикладывать много усилий, чтобы заставить их двигаться. В таких случаях я поднимался с большим трудом.

В результате из-за моих проблем со здоровьем Дэнни уже не оставлял меня одного на весь рабочий день. Он приезжал домой в обед и выводил меня опорожниться. Добрый и отзывчивый, свои приезды он объяснял тем, что ему самому нужно поразмяться, но на самом деле он думал не о себе, а обо мне. Адвокаты продолжали трудиться ни шатко ни валко, и Дэнни не имел возможности поторопить их, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как поддерживать свою сердечно-сосудистую систему короткими прогулками с работы домой. Он их использовал как зарядку, но имел цель — заботиться обо мне. Нужно же ему было что-то делать, а не просто ждать.

В тот вечер, примерно около десяти часов, — время я хорошо помню, потому что как раз начиналась передача «Удивительные гонки», — Дэнни вывел меня на улицу. Было свежо, я наслаждался бодрящим прохладным воздухом, вдыхал его полной грудью. Он заряжал меня энергией.

Мы пересекли Пайн-стрит, возле кафе «Ча-Чалаунж» я увидел много курящих людей. Я подавил желание понюхать табачный дым. Я не стал тыкать носом в зад сучки, писавшей у дерева. Зато пописал прямо на тротуаре, как любое домашнее животное, которому позволяются подобные вещи. Как собака.

Мы направлялись к центру города и вдруг увидели ее.

Мы встали как вкопанные. У нас перехватило дыхание. За столиком напротив книжного магазина «Баухаус букс», где имелся маленький кафетерий, сидели две девушки, и одна из них была Анника. Грязная развратница и совратительница! Лисица хитрющая!

С каким омерзением мы смотрели на эту ужасную девчонку. Мне захотелось броситься к ней и схватить ее зубами за нос! О, как я ненавидел ее! Она, с ее неуемной сексуальностью, набрасывалась на Дэнни, а потом его же обвинила в домогательствах. Презренная! По своей прихоти — из-за каких-то своих целей она разрушила нашу семью. Вот уж действительно гнусная девка! Кейт Хепберн свалила бы ее с ног одним ударом, да еще посмеялась бы. Во мне кипела ненависть.

А она еще сидит у магазина «Баухаус» в компании с другой девушкой. Кстати, кафетерий там отличный, булочки пекут замечательные. Пьет кофе и курит! Сейчас ей, наверное, лет семнадцать или восемнадцать, и по закону она имеет право находиться в такое время в любом обществе. Ну да, формально она может сидеть и пить кофе где угодно, в любом городе, наслаждаясь своим позорным поведением. Прогнать ее я не в силах. Да и не стану я с ней связываться.

Я подумал, что Дэнни постарается избежать неприятной встречи и перейдет на другую сторону улицы, но я ошибся. Он двигался прямо на нее. Я не понял его намерений. Может быть, он не увидел вертихвостку? Не разглядел в полутьме?

Зато я ее заметил и стал сопротивляться. Я упирался, прижимал голову к земле, показывая, что отказываюсь идти дальше. Я пятился назад.

— Вперед! — приказал Дэнни и потянул за поводок, но я только яростней замотал головой. — Пошли! — рявкнул Дэнни.

— Нет уж! Я не собирался повиноваться.

Тогда он наклонился ко мне. Присел рядом на корточки и посмотрел мне в глаза.