Замок над Морем. Книга первая. Голос рода - Галина Гончарова

Конечно, подумает.

– у вас есть письмо от Преотца?

– Преотец не может выдавать замуж чужую незаконнорожденную дочь, – вежливо улыбнулся тьер Эльнор. – Он может просто проявить милосердие к бедной девочке… дать ей приданное, вы же понимаете, что она не нищенка.

– И велико ли приданное?

– Тьерина, главное тут – доброе отношение Преотца, – в жадности Даверта тьер Эльнор и на миг не сомневался. – Поэтому вы напишете ему письмо с брачным предложение для Лусии Тессани, а я его доставлю и поспособствую устройству брака?

– Я подумаю, – согласилась герцогиня, принимаясь томно обмахивать себя веером. – Мы с мужем подумаем.

– Дочь у Преотца… то есть всего одна девушка, в судьбе которой он принимает участие. Вы же понимаете….

– Понимаю. Но вдруг она не понравится Мирту?

Тьер Эльнор промолчал, чтобы не съязвить. Не понравится Мирту!

Да еще как не понравится, это же не банка с краской! Но и выбора у вас, господа тьеры нет. А разоблачения он не боялся.

Он и так потерял дочь, надежду на счастье вместе с ней, надежду на внуков…

Что с этой потерей стоит подделать несчастный свиток с печатью Преотца?

Ерунда.

И никто его не разоблачит. Даверт будет слишком доволен, чтобы интересоваться автором сюрприза. Все же Карсты, одна из древнейших аристократических семей. К тому же он самоуверен, и полагает, что стал не только Преотцом, но и большой шишкой на ровном месте.

Зря, очень зря.

Надо его разочаровать.

* * *

Через сутки вернулся с охоты герцог Карст.

Еще через три дня тьер Эльнор узнал, что добился своего и вызвался отвезти послание Преотцу. Герцог искренне удивился, предложению предстоящего. Для таких вещей существуют гонцы, им за то и платят, но тьер Эльнор умел быть убедительным.

Конечно, гонцы – это хорошо.

Но получив письмо, тьер Даверт пожелает узнать все что возможно о женихе. И кто может лучше рассказать о нем, чем тьер Эльнор? Он давно знает герцога и герцогиню, они знают его, понимают, что лучше о Мирте никто не расскажет, ведь юные девушки такие капризные… а подтекстом читалось – вам ли возмущаться, сын-то не совсем в своем уме? А я ради вас подам Преотцу сведения в нужном ракурсе. Опять же, вы рты сплетникам закроете, если состоится помолвка и брак! Дочь Преотца – не купчиха какая, слухи не пойдут…

Герцог понял это быстрее супруги, и согласился. И даже пожелал тьеру Эльнору удачи, сообщив, что в случае заключения брака благодарность его не будет иметь пределов.

Предстоящий понял намек правильно, и заверил, что благосклонность тьера герцога – самое великое счастье в его жизни. Да и герцогини тоже.

Он получил определенную сумму на представительские расходы, портрет Мирта Карстского, кое-как отговорился от кареты и свиты, и через два дня выехал по направлению к Тавальену.

Естественно, сам он в Храме не покажется, послание передаст его доверенный человек. А тьер по дороге заедет в одно милое местечко, вскроет письмо, прочитает его и опять запечатает. Надо же быть в курсе такой душевной переписки?

Начнем с дочери – просто во имя высшей справедливости. Око за око, дочь за дочь. А потом и до сыновей доберемся. Кажется, младший у Эттана падок на женскую красоту? Вот и чудненько, вот и ладненько. Надо ему добавить пороков.

Итак – в Тавальен!

* * *

Письмо не разочаровало предстоящего. Герцог писал, что не против рассмотреть кандидатуру Лусии Даверт, как супругу для своего любимого сына. Все это в очень изысканных выражениях, но подтекстом шло: «если вы согласны, то можем и в ближайшее время».

И – ни словом не упоминалось про визит тьера Эльнора! Просто – до Карста дошли известия о вашей победе. У вас дочь, у нас сын, можем заключить помолвку, а лучше сразу брак, ваша дочь ведь в детородном возрасте?

Эльнору оставалось только довольно улыбнуться.

Вот сейчас он доставит письмо в Тавальен, доверенный человек отдаст его Эттану, а как подтолкнуть преотца к согласию на брак…

Это Эльнор тоже придумал.

Ты зря связался со мной, Эттан Даверт. И вдвойне зря поднял руку на мою дочь.

Клянусь, я уничтожу все, что тебе дорого. Ты кровавыми слезами заплачешь, сволочь!

Род Карнавон

Алаис прокляла все на свете. А кто-нибудь знает, каково это – ехать в карете?

До изобретения рессор!

ДО!!! ИЗОБРЕТЕНИЯ!!! РЕССОР!!!

Изобрести их, конечно, можно. Только вот…

Не кочегары мы, не плотники. Юристы мы – и весь ответ… Видели вы юриста, который разбирается в устройстве рессор?

Вот Тане такие в администрации не попадались. Сама она тоже не могла похвастаться высокой инженерной смекалкой, оставалось терпеть и скрипеть зубами. Выходило вдохновенно, но толку-то с того? Разве что эмаль сотрешь.

Сама карета узкая, неудобная и напоминает гроб на колесах. Тащится она примерно с той же скоростью. Дышать внутри просто нечем, воздух почти не проникает через плотные занавески, но к жаре и пыли это не относится. А в комплексе с плотным платьем, через пару минут ты вся потная и грязная.

Кроме того, в карете тесно и трясет.

К Алаис хотели подселить еще и служанку, но вконец озверевшая герцогиня посмотрела так, что даже супруг понял. И отослал девчонку к кучеру, на козлы, что Алаис нисколько не утешило. Она бы тоже дорого дала, чтобы выбраться из этого гроба на колесиках, а нельзя!

Этикет-с!

Благородная дама не может быть загорелой. Это бы Алаис не грозило за отсутствием пигментации, но шкурка могла начать облезать лохмотьями, а герцогиня с облезшим носом – дурной тон. Алаис бы это не смутило, благородство у нее не на носу написано, но Таламир, как и все нувориши, рвался соблюдать обычаи добуквенно. Есть там смысл, нету смысла…

Алаис помнила, что ее мать обожала ездить верхом, и отец не протестовал, но ей лично Таламир не позволил.

Герцогине невместно – и все ответы.

Сволочь!

Облегчить ее путешествие он старался, как мог, надо отдать супругу должное. Ценное имущество беречь надо, особенно если оно еще размножаться обязано, так что у Алаис были свежие продукты, ради нее останавливали карету по первому требованию – мало ли, прогуляться, ноги размять и прочее, сам Таламир не гневался из-за медлительности темпа и даже позволил Алаис взять с собой кучу книг. Женщина оценила по достоинству, но благодарной быть пока не могла. Болело все.

К тому же, о том, что не беременна, она узнала тоже в карете. И заодно о том, что у Алаис эти моменты в жизни проходят безболезненно, но с сильнейшей тошнотой и рвотой. Что шикарно сочетается с путешествием в карете.