Признание - Чарлз Тодд

Вполне возможно, Рассел вовсе не собирался отсиживаться в родительском доме. А что, если он решил покончить здесь счеты с жизнью?

Ратлидж подошел к застекленной двери и толкнул ее. Она по-прежнему была не заперта, как в прошлый раз, когда он уходил. После того как дверь широко распахнулась, он сразу заметил в ярких лучах утреннего солнца четкий отпечаток ноги на полу.

Ночью Ратлидж побоялся включать фонарь и потому не знал, был ли след здесь ночью, до того, как он видел человека на пристани. Присев на корточки, он коснулся края следа. Грязь давно засохла. И след не совпадал с отпечатком его ноги; он был длиннее и шире. Ратлидж задумался. Где тот, кто оставил след? Здесь он или давно ушел?

Два или три кусочка глины застряли на ковре в шаге отсюда, но больше он ничего не обнаружил.

Выпрямившись, он громко крикнул:

— Рассел! Майор Рассел, вы здесь?

Его слова гулким эхом отдались в пустом доме. Он кричал достаточно громко, чтобы его было слышно повсюду. Он повторил свой призыв, но никто не откликнулся.

Хэмиш напомнил ему: он находится в глуши, и если в Лондоне что-то произойдет, найти его никак не смогут… Как и он не сможет обратиться за помощью, если что-то случится с ним самим здесь, на реке Хокинг.

И все же Ратлидж решил рискнуть и вошел в комнату, выходящую на террасу, стараясь не стереть чужой след и не наследить самому.

Он направился прямиком в кабинет, чтобы взглянуть на оружейный шкафчик. Если Рассел здесь и вооружен, надо убедиться в этом, прежде чем искать с ним встречи.

Он открыл стеклянную дверцу. Все как он и ожидал. Четыре охотничьих дробовика. В выдвижном ящичке револьверы. Но вчера он готов был присягнуть, что в ящичке их было всего два.

Теперь их стало три.

Ратлидж задержался у оружейного шкафчика, заново переживая вчерашнюю ночь. Несмотря на темноту, он был уверен, что сосчитал правильно. Руки помнили прикосновение холодного металла.

Да, вчера в ящичке совершенно точно лежало только два револьвера. Ошибка исключена!

Третий оказался револьвером армейского образца и того же калибра, что и тот, из которого застрелили Бена Уиллета. Судя по всему, недавно его почистили; теперь уже невозможно было установить, когда из него в последний раз стреляли. Наука, которая могла бы дать ответ на этот вопрос, пребывала еще в младенческом состоянии, и ей еще не всегда можно было доверять.

Обернув руку носовым платком, Ратлидж осмотрел второй револьвер. Из него тоже стреляли, но после того не чистили.

Он положил его на место, откуда взял.

Каким образом тут, словно по волшебству, за последние сутки появился третий револьвер? Означает ли это, что Рассел наконец вернулся домой?

И при чем здесь человек, которого он видел на пристани прошлой ночью? Сам Ратлидж, после того как осмотрелся на первом, а затем на втором этаже, поднимался на третий, в хозяйскую спальню. Может быть, неизвестный проник в дом именно тогда и подбросил револьвер в шкафчик? Дом такой большой, что они с Расселом вполне могли разминуться. Зачем он стоял на пристани перед тем, как уйти? Решил, что ему ничто не угрожает и он может не спешить? А может, он ждал, когда к берегу подойдет лодка? Ночью был отлив; наверное, пришлось подождать.

Все вопросы пока так и остались без ответов.

Ратлидж прислушался. Возможно, тот, кто здесь наследил, по-прежнему где-то в доме. И из револьвера тоже могли стрелять здесь.

Он вспомнил, как Тимоти Джессап обмолвился, что, мол, его видели в усадьбе «Берег». Он даже спросил, не собирается ли Ратлидж купить усадьбу. До того, как войти в дом, Ратлидж вспомнил свой военный опыт и долго всматривался в камыши, но Джессапа не заметил.

Франс оказалась права. Здесь в высокой траве можно спрятать целый батальон.

Ничего не поделаешь — придется снова осмотреть особняк, а потом и парк. Новый обыск ничего не дал. Если бы не след от ноги и неизвестно откуда взявшийся револьвер, Ратлидж готов был поклясться, что он был единственным, кто вчера ночью навещал «Берег».

Выйдя на террасу и закрыв за собой застекленную дверь, он спустился к воде. Никаких признаков лодки, но у самой кромки воды, рядом с досками, он заметил на влажной земле еще один след мужской ноги.

Ратлидж присел на корточки и осмотрел след. На первый взгляд след идентичен тому, что он видел в доме. Правда, на мягкой земле отпечаток не так отчетлив, как на твердом деревянном полу.

Ратлидж выпрямился, оглянулся на дом, мельком осмотрел хозяйственные постройки за бывшим огородом.

В душе его крепла досада на майора Рассела. Чтоб ему провалиться! Куда он подевался?

На полпути в Фарнэм, свернув на дорогу, ведущую к дому священника и кладбищу, Ратлидж увидел констебля Нельсона. Тот быстро ехал на велосипеде ему навстречу. Ратлидж притормозил и спросил:

— Меня ищете?

Нельсон остановился. Ратлидж сразу увидел, что констебль совершенно трезв. Правда, вид у него был усталый и осунувшийся. Может, у него просто кончились запасы спиртного?

— Нет, сэр. Но раз уж мы встретились, позвольте спросить… Вы ведь с той стороны едете, так не видели ли по дороге кобылу без привязи?

— Кобылу? Нет, не видел.

— Один из жителей соседней деревни заявил, что у него пропала кобыла. Наверное, перескочила через ограду пастбища и сбежала. Она ценная, и меня попросили ее отыскать.

— Когда она сбежала? — быстро спросил Ратлидж.

— Владелец точно не знает. Он на несколько дней уезжал в Сент-Алланс, а когда вернулся, она пропала. Вряд ли кобыла так далеко зашла, но он на всякий случай попросил поискать ее сына кузнеца, который ездил к зубному врачу в Тилбери. — Констебль жестом показал на пыльную, неровную поверхность дороги. — Мальчик на обратном пути не заметил никаких следов, да и я пока ничего не нашел. Но обещал посмотреть.

В самом ли деле Нельсон так ревностно исполняет свой долг, или поиски кобылы — всего лишь предлог? Может быть, кто-то специально попросил его найти Рассела? Ратлидж был почти уверен, что старшая сестра клиники не заявила в полицию о бегстве пациента. Зато владелец «Триумфа» наверняка потребует возмещения ущерба. Более того, возможно, Нельсон по чьему-то поручению следит за передвижениями неугомонного приезжего из Лондона.

Решив проверить свои подозрения, Ратлидж спросил:

— Вы хорошо знакомы с Тимоти Джессапом? Мне сказали, он дядя Бена Уиллета.

— С Джессапом лучше не связываться, — настороженно ответил Нельсон. — Себе дороже… Учтите, у него при всем при том никогда не было никаких неприятностей с законом… И все равно ему никто не перечит.

После такого ответа Ратлидж невольно задался вопросом: может быть, предводитель местных контрабандистов — Джессап, а не Санди Барбер?