Родичи - Дмитрий Липскеров

— Дождь! — возрадовался чукча, укрывая собой тлеющий костерок. — Весна наступила!!! Скоро олень большой придет, скоро щокура ловить станем!..

Вместе с предком они сидели у кострища, как и четыре тысячи лет назад. Какая-то генная память сработала в мозгу Ягердышки! Понимание причастности к истории земли взрастило в груди маленького чукчи чувство гордости за то, что он человек, за то, что в нем жизнь тысяч предвестников его жизни! И тотчас огромная ответственность легла на его плечи! Он осознал, что и сам должен передать свое семя в будущее эстафетной палочкой!

— Мне надо домой! — прошептал он предку. — К жене своей, Укле!

На этих словах его взяла полиция, приставив огромный «кольт» к его маленькой голове. Сделали больно, когда надевали наручники. Запястья Ягердышки оказались столь тоненькими, а ладошки такими маленькими, что наручники оказались бессмысленными, лишь кожу покорябали, а потом на пол свалились.

Связали поджигателя ремнями и кавалькадой воющих машин доставили в тюрьму, где уже поджидал жирный Тромсе с заспанными глазами.

— Завтра тебя судить станут! — предупредил адвокат.

— За что? — искренне удивился Ягердышка.

— Я же говорыл, что он нэнормалный! — обратился ко всем присутствующим мистер Тромсе. — Принадлежит к слаборазвитым народам, которых споили коммунисты!

— Я — нормальный! — вскричал чукча, еще причастный всеми чувствами к великому. — В стеклянном ящике родственник мой!

Тромсе развел перед полицейскими руки.

Ягердышку заперли в одиночную камеру, где он всю ночь напролет смотрел сквозь окно на ночное небо, пытаясь отыскать Полярную звезду. Но чукотский рай взошел как раз с другой стороны от тюрьмы.

На следующее утро поджигателя привезли в суд и усадили в клетку. Через три минуты появилась чернокожая судья в белых буклях парика и покашляла в кулачок.

— Monkey! — воскликнул Ягердышка, увидев свою старую знакомую. — Обезьянка!

В зал вошел адвокат Тромсе в сопровождении мистера Абрахама:

— Он невменяем! Прошу не считать это высказывание оскорблением!..

Далее пошли вопросы судьи-monkey, почему невменяем, где медицинское заключение, не расист ли мистер Ягердышка?..

Тромсе старался изо всех сил, защищая мужа своей соплеменницы. В ход шли различные аргументы о малочисленности народа, который представляет подсудимый, о тяготах, которые пережил на бывшей Родине маленький человек, и прочее.

Абрахам, имеющий научную степень, подтверждал все вышесказанное адвокатом как свидетель и одновременно работодатель и добавлял о несомненной лояльности Ягердышки к Соединенным Штатам Америки.

Судья поглядела в какие-то бумажки и сообщила, что подсудимый лишь несколько недель назад получил разрешение жить и работать на американской земле, но не оценил такой чести и будет депортирован восвояси.

Обезьянка стукнула молоточком.

— Вышлют тебя! — сообщил Ягердышке Тромсе. — Домой поедешь!

— Это не моя земля?! — вскричал Ягердышка, вскочив с лавки. — Моя! Моя!.. Здесь нашли моего предка, и выгнать меня с этой земли несправедливо!

— Лицо чукчи раскраснелось, а глаза наполнились слезами. — Если это не моя земля, то чья же? — И поглядел на чернокожую судью с укором, считая ее уже не союзницей, как раньше, а врагом. — Ваша земля это? Тысячи лет по этим местам ходили предки мои, охотились и любили, рожали и воспитывали детей, но пальм с кокосовыми орехами отродясь не видывали! Так это ваша земля?!!

В судебном зале сидел скучающий журналист из Вашингтона, ожидающий следующего процесса по обвинению некоего мистера К. в двойном убийстве. Журналист был с перепоя и страдал похмельем. Ему было омерзительно скучно, но когда он услышал речь чукчи о «земле», то почти пропитое до конца сознание подсказало работнику пера, что пахнет сенсацией. С этого момента мозг журналиста заработал, как компьютер, и выдал заголовок первой статьи; «Маленького человека выгоняют с земли, по которой ходили его предки!» Смысл статьи виделся в том, что не только индейцы притесняются в самой демократичной стране мира, но и малые северные народы!..

— Депортация в течение сорока дней! — уточнила обезьянка и опять шлепнула молоточком. — Содержание под стражей. Залог — семьдесят пять тысяч долларов!

— Подавайте апелляцию! — прошептал журналист, подобравшись к адвокату Тромсе.

— Какой смысл? — отмахнулся эскимос. — Его все равно вышлют!

— Выслать-то вышлют, но резонанс у дела будет огромный! Так что луч славы и вас коснется!

— Вы так думаете? — Глаза жирного Тромсе засверкали, и он тотчас представил себя жителем большого пентхауза в центре Манхэттена.

— Обещаю!

Ягердышка, обливаясь слезами, продолжал что-то кричать, но здоровенные охранники уже тащили его к выходу, где ждала тюремная машина.

Его поместили в ту же камеру, а на следующее утро вместе с завтраком принесли газету «Вашингтон пост», в которой на первой странице красовалась нарисованная в цвете рыдающая физиономия чукчи, обезьянье личико судьи и гордый лик адвоката Тромсе!..

Журналист, как и обещал, изобрел сенсацию. Страна подхватила полемику, Ягердышка в течение тридцати дней был маленькой знаменитостью, но оставался в тюрьме, пока газеты наперебой клеймили власти и судебную систему как несовершенную и карательную.

Журналист-пьяница стал ведущим репортером своей газеты, зарплата его удесятерилась, и все ведущие клиники штата наперебой предлагали ему свои услуги по лечению от алкоголизма.

Последней публикацией по делу Ягердышки стало выступление сенатора Аляски, который объяснил американскому народонаселению, что Америка купила еще аж в позапрошлом веке русские земли у царя и вовсе не притесняет коренное народонаселение. Есть чукчи американские — богатые, а есть чукчи русские — бедные, старающиеся откусить побольше от пирога американской цивилизации!

«Только русские северные народы нецивилизованны и устраивают пожары в музеях! Американцы эти музеи строят!»

На тридцать седьмой день за Ягердышку кто-то внес залог. На ногу чукче прикрепили браслет с радиомаяком, вручили билет на самолет Анкоридж — Москва, взяв за него все сбережения из ботинка, и сочувственно улыбнулись.

— Да мне тут пять часов на лодке и пехом три дня! — попытался было отказаться от билета Ягердышка.

Никто ничего слушать не хотел.

— Москву посмотришь! — успокаивал жирный Тромсе, который надавал платных интервью аж на полсотни тысяч долларов. — Красивый, говорят, город!..

Оказалось, что залоговые деньги внес Абрахам.

— Вы, пожалуйста, не сбегайте! — попросил хозяин зоопарка.

— Я полечу в Москву, — ответил чукча.