Арсенал ножей - Гарет Л. Пауэлл

– Смешно!

«Иной образ действий недопустимо рискован. Ваша раса драчлива. Предоставленная самой себе, она будет по-прежнему бряцать оружием и привлечет врага».

– Какого врага?

«Зверей, рыщущих в гиперпространстве. Они несут разрушения и гибель».

– И вы убиваете людей и корабли, чтобы помешать им убивать друг друга?

«Мы делаем то, что считаем необходимым для сохранения жизни».

– Однако вы согласны пощадить меня, если я сдамся?

«Да».

– Почему?

Я не могла понять, почему, уничтожая все попавшиеся им на пути вооруженные суда, они предлагают жизнь мне. В их сентиментальность мне не верилось.

«Наш активатор требует тебя не убивать».

– Этот «активатор» – Она Судак?

«Ты ее знаешь».

– Знаю. Передавайте ей мой привет. И короткое сообщение.

«Какое сообщение?»

Шагнув вперед, я повторила жест, подсмотренный у Альвы Клэй: ударила себя ребром ладони по правому бицепсу, в то же время подняв кулак с оттопыренным средним пальцем.

– Выкуси!

Похоже, дела были плохи.

– Мне надо вернуться на корабль.

Альва покачала головой:

– Пока мы возвращаемся к челноку, все уже кончится.

– Но я должна быть в рубке. – Я сорвала с головы бейсболку и пальцами взъерошила волосы. – Должна быть с ней!

Я подумать не могла, что «Злая Собака» пойдет в бой без меня.

– Она свое дело знает и прекрасно справится.

– Понимаю, но…

– Тебе же известна скорость мышления этих кораблей, – сказала Альва, сжав мне плечо. – Даже будь ты там, помочь бы ничем не могла. Просто доверься ей.

– Но она там одна.

– Не одна, с ней Нод и Престон.

– За обоих я отвечаю.

Альва выпустила меня, и я водрузила кепку на место. От ее правоты мое отчаяние не стало меньше.

– Если я ее потеряю, я этого не перенесу. Не знаю, что без нее буду делать.

Клэй стала возиться с пистолетом, бурча под нос:

– Не великое утешение, но если пропадет она, мы скоро отправимся следом.

На это я не нашла ответа. Мы постояли, глядя друг на друга посреди огромного каменного туннеля.

– Решать тебе, капитан. Идем назад или идем вперед. Очень может быть, что сейчас это почти без разницы. Нам в любом случае конец.

Мы собирались спасти команду погибшего грузовика, а теперь сами пропадали без помощи. Я оглянулась на пройденный нами путь. Потом посмотрела вперед, вдоль длинного туннеля. И сама почувствовала, как округлились у меня глаза.

«Конец?»

Дыхание сперло в горле.

– Ничего подобного. – Я запрокинула голову к сводчатому потолку, изучила обстановку, прикидывая объем стен. – Как бы не так, ясно?

Сердце колотилось в груди.

Альва уставилась на меня как на сумасшедшую:

– В чем дело?

Я трясущимися руками поправила кепку на голове и улыбнулась:

– Кажется, у меня есть идея. – Я снова огляделась, прищурилась, перепроверяя свой замысел. – Только прежде нам с тобой надо убраться из этого чертова туннеля.

Белый корабль торчал над краем «Неуемного зуда», как осколок кости, выбитый пулей из бедра солдата. С его появлением у меня мгновенно включился сигнал тревоги, предупреждавший Престона закрепиться, а Нода с его доморощенной командой техников – подготовиться к работе. Стычка – когда дойдет до стычки – предполагалась яростная и неуловимо быстрая для человеческого глаза. Против одного корабля у меня был шанс выстоять. Возможно, продержалась бы и против двух. Но в игре их было трое, а значит, исход предрешен.

Жаль только, что утяну за собой Престона с Нодом и брошу в чужих руинах капитана с Альвой Клэй. Впрочем, эти мелкие личные печали терялись в разворачивавшемся вокруг хаосе. Игра шла между силами побольше наших.

Я мобилизовалась, готовясь к пуску торпед, но атака не последовала. Показался второй корабль – и тоже не стал стрелять. После бесконечной паузы – в полные три секунды – я приняла сигнал от «88 573».

– «Злая Собака», это Она Судак. Ты уступаешь нам в вооружении и численности, и я требую капитуляции. Тебе не причинят вреда.

В ответ я передала проекцию своей аватары, увешав ее золотом и самоцветами.

– Простите, госпожа Судак, – промурлыкала я, – но у меня решительно нет никакой возможности подчиниться.

– Мне бы переговорить с твоим капитаном.

– Боюсь, это исключено. Она сейчас занята.

Поэтесса заметно огорчилась.

– Я не хочу тебя атаковать, – сказала она. – Ты доставила меня домой из Галереи.

– Домой на расстрел.

Лицо ее стало жестче.

– Ты дала мне возможность отчитаться за свои преступления, и я тебе благодарна.

Я подтянулась, отчего драгоценные камни в украшениях вспыхнули и замерцали на моих нагих плечах.

– Ну и как? Отчиталась? Расплатилась за Пелапатарн?

– А ты? – Судак ткнула в мою аватару пальцем. – Приказ об атаке отдала я, но выполняла его ты. Бомбы сбросила ты со своей бандой.

Ее слова осколками стекла пронзили мне грудь.

– Мы исполняли приказ.

– И я тоже. Так что, извини, не вижу между нами разницы. И не вижу, что дает тебе право меня судить.

Терпение мое иссякало, но я сохранила ровный тихий тон.

– Разница в том, что я усвоила урок. А ты повторяешь то же самое заново. Убиваешь тысячами во имя большего блага.

– Я предотвращаю новую войну.

– Нет. – Я подчеркнуто покачала головой. – Ты говоришь, что борешься за мир, и, видит бог, я могу это понять и принять. Но пролития крови невинных простить не могу. Я не стану стоять сложа руки, глядя, как ты убиваешь гражданских.

– Значит, отказываешься устраниться?

Я опять рубанула себя ладонью по локтю, и тысячи рубинов вспыхнули, отразив свет.

– Отказываюсь покупать жизнь ценой тысяч убитых кораблей и сотен отрезанных от мира, гибнущих форпостов. – Я вытянулась в полный рост. – Понятия не имею, верное ли мое дело. Как знать, может, вы правы и все эти жертвы расчетливая, прагматичная история признает необходимыми. Беда в том, что мне плевать. Хватит с меня крови на моей совести, я отказываюсь добавлять новую. Если в доказательство неодобрения ваших действий мне придется умереть здесь и сейчас, пусть так. Моя смерть ваших планов не переменит. Даже если я каким-то чудом прикончу вас троих, без малого миллион твоих кораблей останется, чтобы вбивать мир дубиной по всему пространству Общности. Всерьез надеяться я могу лишь на то, что во весь голос признаю свою вину. Но, думается мне, лучше лечь мертвой под фундамент диктатуры, чем покориться ей ради спасения.