Кости: внутри и снаружи - Рой Милз

Сравнивая части скелетов разных эпох, антропологи узнают об изменениях человеческих привычек. Например, после того как наши предки научились добывать огонь и начали готовить пищу, челюсти у человека стали тоньше и слабее: мясо и корни, прошедшие тепловую обработку, легче жевать. Наши бедренные кости теперь тоньше, чем всего несколько сотен лет назад, – вероятно, это связано с изменением рода деятельности.

Мне кажется, что работа у антропологов несладкая. Им приходится иметь дело с каннибализмом, межвидовым скрещиванием, геноцидом. Судя по тому, что я вижу в сериале Nova и журнале National Geographic, значительную часть своей жизни антропологи проводят, сидя на корточках или со скрещенными по-турецки ногами, а то и лежа на боку в прямоугольной яме где-нибудь под Тимбукту, скрупулезно добывая обломки своих сокровищ зубочистками и маленькими кисточками. Такое занятие рано или поздно может вывести человека из себя. Был случай, когда местные землекопы намеренно начали дробить реликвии, поскольку им платили за каждый артефакт. Учитывая все это, я не удивляюсь тому, что первооткрыватели жаждут славы, а чрезмерно усердные репортеры раздувают из их находок сенсации. К примеру, я был настроен весьма скептически, когда прочел заметку про слепок мальчика, найденный в банях Помпей. Писали, что в момент извержения малыш искал там своих родителей. Как трогательно. А если он просто решил сходить в туалет? Такой сценарий вряд ли приведет к волне интервью и постоянному финансированию работ. В могилах нередко обнаруживают останки двух человек, как будто слившихся в объятиях. Это очень мило и сводит с ума новостные СМИ, но никто по-настоящему не знает, каким образом эти скелеты оказались в таком положении, и менее красивые теории не привлекают никакого внимания. Буйное воображение в данном случае развлекает обывателей и не приносит особого вреда.

В конце XIX века все было не так безобидно. Изучение костей в тот период вышло далеко за пределы френологии – теории, согласно которой по форме черепа можно определить характер и умственные способности человека. Антропологи – тогда они были исключительно белыми мужчинами – сбились с пути истинного и начали придумывать факты в поддержку своей любимой концепции, доказывая, что их раса выше всех остальных. Эти «ученые» находили десятки и тысячи черепов, измеряли их объем и на этом основании делали выводы о размерах мозга и интеллектуальном превосходстве. Французский анатом и антрополог Поль Брока пришел к следующему заключению: «В целом у мужчин головной мозг крупнее, чем у женщин, у выдающихся мужчин крупнее, чем у мужчин со средними способностями, а у высших рас крупнее, чем у низших. При прочих равных условиях между развитием ума и объемом головного мозга существует заметная связь». Какая ошибка! Тем временем музеи – и в США, и в Европе – дружно принялись собирать останки индейцев (около миллиона фрагментов), а также меньшие по числу экспонатов, но все равно впечатляющие коллекции останков белых, негров и представителей аборигенных народов со всего света. Музеи крупных городов стремились перещеголять друг друга и сравнивали размеры своих «комнат костей» – этические соображения никого не волновали. Эта сомнительная мода утихла лишь накануне Второй мировой войны. Кое-где «комнаты костей» сохранились, но теперь их используют для изучения происхождения и эволюции человека, а не для оправдания расового неравенства.

Теория расового превосходства потерпела фиаско, и в 1990 году в США был принят закон о защите и репатриации могил коренных американцев. Согласно этому закону учреждения и агентства, которые получают федеральное финансирование, обязаны возвращать человеческие останки, а также погребальные и священные предметы потомкам их исконных владельцев – индейцам.

В США для борьбы с разграблением захоронений приняты и другие законодательные меры. Все раскопки на этапе планирования должны быть одобрены бюро по сохранению истории штата и индейскими племенами, традиционно проживавшими на данной территории. Разрешение на проведение работ выдается с условием, что в случае обнаружения человеческих останков работы будут приостановлены. Найденными останками занимается археолог племени, бюро по сохранению истории или археолог раскопок – решение отчасти зависит от того, ждет ли подрядчик продолжения строительного проекта. Племя обычно получает останки напрямую, без анализа. Такой подход может показаться ненаучным, но ведь похоронен чей-то родственник, и какое я имею право класть дорогой для кого-то прах в лабораторный шкаф или на витрину музея?

Мне по душе компромисс, к которому пришли антропологи и австралийские аборигены. Помните леди Мунго? Ее кремированные останки находятся в Национальном парке Мунго под двумя замками. Один ключ – у представителей местных народов, другой – у археологов. Чтобы открыть хранилище, нужны оба ключа.

На протяжении столетий из кости делали инструменты для самых разных нужд: для архитектуры и чертежного дела, плотницких работ, изготовления переплетов книг, парусов, веревок, булавок. Более того, благодаря своему сложному составу и прочности кость как материал и сейчас используется для множества целей. Я не буду приводить энциклопедический перечень – производство краски, мыла, сахара и так далее, – а расскажу, стараясь придерживаться хронологического порядка, о потрясающем разнообразии областей, в которых предприимчивые люди смогли извлечь из кости прибыль.

Первой в этом ряду стоит революция, которую кость произвела в индустрии моды. Пока не появились пуговицы, тела свободно драпировали тканями. К сожалению, такая одежда почти целиком скрывала здоровые формы, особенно у представителей высших слоев общества: обилие драпировок означало богатство. Кроме того, свободные одеяния легко соскальзывали вниз; такие соблазнительные моменты часто привлекали скульпторов, изображавших классических красоток.

Сначала люди придумали длинные бронзовые и костяные булавки, которые продевали в ткань, чтобы зафиксировать складки. Пуговицы появились просто как украшение, а когда они приобрели бытовое назначение, их стали застегивать через шнур, проходивший по краю одежды. Укрепленные петли придумали лишь в XIII веке.

Благодаря такому прогрессу одежду начали подгонять точно по фигуре – чем больше пуговиц, тем лучше прилегание. В моду вошли отстегивающиеся рукава на пуговицах: они позволяли сочетать элементы гардероба и выборочно их чистить.

Богачи использовали большое количество нарядных стеклянных и металлических пуговиц как показатель своего статуса, поэтому число пуговиц на одежде иногда намного превосходило все разумные потребности. Олицетворением пуговичной избыточности, вероятно, считается наряд короля Франции, сшитый в 1520 году: тринадцать тысяч шестьсот пуговиц, каждая со своей петелькой.

Низшие сословия, естественно, подражали этой расточительной моде, но пуговицы у них были из недорогой кости. Пуговицы делали в домашних условиях, но были и мастерские по их изготовлению, причем так много, что французские производители пуговиц в 1250 году создали свой цех. В немецком Констанце археологи нашли триста тысяч перфорированных полос коровьих костей, оставшихся от производства пуговиц и бусин, – эта отрасль процветала там с XIII по XVI век. Бизнесу очень помогло то, что Священная Римская империя расширила свое влияние и спрос на четки вырос – костяные бусины могли позволить себе даже нищие верующие.