Смертельный удар - Александр Прозоров

А когда капитан уже дернулся, чтобы отдать приказ идти на таран, Леха остановил его:

— Но это сделаем не мы. Оставь его на растерзание другим. Наша цель — бухта.

И, сказав это, невольно смерил взглядом Каранадиса, который прятался за их спинами, с опаской поглядывая на берег. Новой установки он построить не успел, так что делать ему было особенно нечего. Но Ларин был уверен, что этот хлипкий грек еще пригодится при осаде. А пока приказал вести «Узунлар» прямиком в бухту, куда стремились сейчас со всей округи рыбацкие лодки, заметившие опасность, и последняя триера греков, что пыталась уйти от преследования. Проследив за ней, Ларин заметил две невысокие башенки у входа в округлую бухту Одесса, откуда явно управлялась цепь, готовая вот-вот запереть вход в акваторию.

_ Ускорить ход! — прорычал Леха. — Мы должны ворваться в бухту вместе с этой триерой! Это наш единственный шанс.

Темир транслировал его приказ командиру гребцов, и едва он умолк, как Ларин услышал позади грохот удара. Этот звук ему был хорошо знаком. Квинкерема, что шла за ним следом, протаранила греческую триеру, опрокинув ее на бок и почти подмяв под себя. Гоплиты и моряки с поверженного корабля посыпались в воду.

— Отлично, — похвалил адмирал сам себя, — один готов. Теперь бухта.

Он не видел, почувствовал панику, охватившую охранников башен. Они тоже понимали, что квинкерема скифов может ворваться в город, но не могли бросить своих моряков и ждали до последнего, надеясь поднять цепь сразу после того, как корма триеры проскочит невидимую линию между башен.

— Быстрее! — орал Леха, — мы должны слиться с ними!

Гребцы старались изо всех сил и «Узунлар» летел как на подводных крыльях. Его хищный массивный нос уже почти касался кормы греческого судна, которое отделяло от него не больше пятнадцати метров. Над палубой квинкеремы засвистели стрелы и Ларин увидел, как упало несколько его морпехов. Греки стали пускать стрелы почти в упор, увидев врага рядом. Но и скифы ответили им тем же, окатив палубу триеры волной стрел. Разогнавшись, оба корабля проскочили «морские ворота», но Ларин осознал это, лишь услышав грохот поднимаемой цепи, что проскрежетала по корме его корабля, и увидел разъяренные липа греческих охранников почти на одном уровне со своим.

Лучники-скифы выпустили но башням десяток стрел и сразили всех, кто там находился. Цепь так и осталась под водой. Они миновали башни, не дав ее поднять. И Ларин, стоявший на корме, с удовольствием заметил, как в гавань вошел еще один его корабль. А за ним спешил третий. Баллисты обоих кораблей прицельно били по башням, основательно обработав их верхнюю часть. Леха увидел, как последний корабль сбросил ход, высадив десант на стену. Морпехи с обезьяньей ловкостью взобрались на нее и захватили полуразрушенные башни, с которых можно было контролировать прилегавшую стену не слишком большой высоты.

— Отлично, ворота наши, — кивнул Ларин и, обернувшись к Темиру, добавил, вновь смерив взглядом Каранадиса: — Оставь в покое эту триеру, хватит с нее повреждений от наших баллист. А теперь поворачивай вон туда, нам нужна торговая гавань.

Море встретило их благосклонно. Легкий шторм, разыгравшийся утром в проливе, не помешал всем кораблям прибыть в район Катаны, где Федор уже поджидал их на борту «Ликса», качавшегося на волнах в нескольких милях от побережья. Когда он увидел все корабли, которые Ганнибал отрядил для этого флота, то в очередной раз понял, что доверие сильные мира сего понимают всегда по-своему. Еще собирая армию по разбросанным в горах лагерям, Чайка путем простого подсчета пришел к выводу, что для ее отправки в Африку понадобится столько свободных кораблей, сколько не найдется на всей Сицилии, разве что оставить ее совсем без прикрытия. Он успел осмотреть лично лишь часть кораблей и немного переживал за оборону острова, который будет теперь уязвим для нападения римлян. Однако вся «береговая охрана» оставалась в своих портах, а в плавание вышли только специально предназначенные для него корабли. Больше тридцати пяти квинкерем, не считая грузовых судов, перевозивших осадный обоз, коней для всадников Амада и нумидийцев, а также слонов. Это был внушительный флот, способный поспорить с римским и карфагенским, при необходимости.

«Похоже, наш новый тиран немного лукавил, когда отправлял меня первый раз в море, — усмехнулся про себя Федор, рассматривая бесконечный караван, растянувшийся по морю, — кораблей у нас было предостаточно. Однако он берег их для других целей».

— Прибыли все, включая корабли Алезы, — отрапортовал Могадор, поднимаясь по лестнице на кормовое возвышение. — Куда держим курс?

Федор ненадолго задержался с ответом. Вот он, момент истины.

— В сторону берегов Карфагена, — ответил он наконец, поймав озадаченный взгляд капитана, — выходим в открытое море и держимся как можно дальше ото всех островов, чтобы раньше времени не попадаться на глаза. Мы должны избегать сражений до тех пор, пока не прибудем на место.

Могадор кивнул с понимающим видом. Едва увидев общее количество кораблей, он уже начал подозревать, что на этот раз им приказано взять Рим. Однако, услышав приказ наварха, ему стало ясно, что подобные силы можно использовать и в другом направлении.

Отдавая приказ, Федор отчетливо понимал, что и открытое море таит в себе опасности. Особенно в этом районе. Здесь можно было встретить римские эскадры и флот карфагенского сената, не говоря уже о греческих и египетских, кораблях, ведь Чайка собирался пересечь самую оживленную трассу Обитаемого мира, протянувшуюся от берегов древней Финикия до Мелькартовых столпов вдоль Северной Африки. И все же море есть море.

Он не зря отдал приказ сразу уходить подальше от берегов, в надежде обогнуть близкие уже Сиракузы, корабли которых постоянно курсировали в этом районе. И это почти удалось. Почти. К вечеру первого дня, когда караван солдат Ганнибала уже давно оставил Сицилию позади, им повстречалась эскадра триер. Судя по всему, это были греки из Сиракуз. Они спокойно прошли стороной, направляясь в сторону дома, но Федор был немного раздосадован. «Солнце еще не успеет сесть, а хитроумный Ферон уже будет в курсе, — расстроился Чайка, провожая взглядом изящные силуэты триер, — а за ним и Гиппократ. Это, конечно, друзья, но все же лучше бы им было не знать до поры до времени. Ну да ладно, теперь уже ничего не поделаешь».

— В море, — повторил Чайка, проходя мимо капитана, — дальше в открытое море.

К счастью, боги хранили их. За те несколько дней, когда флот Ганнибала пересекал море, оно оставалось спокойным, и лишь попутный ветер раздувал паруса квинкерем. Удивительно, но они не встретили ни одного вражеского корабля, лишь пару раз на горизонте были замечены паруса, но они исчезали так же быстро, как и появлялись. Федор, поначалу переживавший за секретность порученного ему дела, вскоре решил, что боги приняли его молитвы и нападение на берега Карфагена произойдет неожиданно. «Упадем как снег на голову», — вспомнил он давно забытую поговорку, хотя не видел снега с тех самых пор, как оказался здесь.