Адмирал Нельсон. Герой и любовник - Владимир Шигин

Даже самые восторженные почитатели Нельсона среди английских историков вынуждены признать, что Тенерифская операция с самого начала была чистейшей авантюрой, из которой не могло выйти ничего путного. Известный английский адмирал У. Джеймс писал в 1948 году: «Как могло случиться, что контр-адмирал… допустил эту грубейшую тактическую ошибку? Объяснение состоит в том, что… как он сам говорил, его гордость была уязвлена провалом его плана. И его сознание… на какое-то время было помрачено эмоциями, которые не должны воздействовать на принятие решений в ходе сражения». Что и говорить, при Тенерифе Нельсона подвели его гордыня и безрассудный азарт.

1 сентября 1797 года на фрегате «Сихорс» Нельсон прибыл в Англию. Фанни ждала мужа в курортном Бате, куда он должен был приехать, чтобы залечивать рану. Из письма Нельсона жене: «Я настолько уверен в твоей любви, что чувствую: ты получишь одинаковое удовольствие от моего письма, будет ли оно написано правой или левой рукой. Это случайность войны, и у меня есть большие основания быть ей признательным. Я знаю, ты получишь дополнительное удовольствие, узнав, что Джосая, благодаря Божьему промыслу, сыграл главную роль в спасении моей жизни. Что касается моего здоровья, то оно никогда не было таким хорошим, как сейчас… Но я не удивлюсь, если мной пренебрегут или забудут меня, поскольку, вероятно, меня уже сочтут бесполезным. Несмотря на это я буду чувствовать себя счастливым, если ты будешь по-прежнему любить меня».

Наш герой выдавал желаемое за действительное: на самом деле в это время его культя отчаянно болела, причиняя невыносимые страдания. Однако он храбрился и особенно на людях стремился выглядеть молодцом.

Именно благодаря своему тяжелому ранению Нельсон сразу же был возведен народной молвой в ранг мученика, а потому и не понес никакого наказания за тенерифскую неудачу. Чрезвычайно помогла Нельсону и пресса, создавшая образ героя-страдальца. Все газеты превозносили его роль при Сент-Винсенте и обвиняли других за Тенерифе. Главным виновником поражения объявили Джервиса, который поставил перед несчастным Нельсоном невыполнимую задачу. Храбрый Нельсон, выполняя приказ, потерял руку, а его начальник сидел в своей флагманской каюте за сотни миль от места боя… Джервис ничего ответить в свою защиту не мог, так как в это время находился далеко в море. Нельсон же и не подумал защитить своего начальника, поведав правду о том, кто был действительным вдохновителем тенерифской авантюры. Он молчал и наслаждался своим новым образом. Именно в эти дни простой народ Англии узнал о Нельсоне и сразу же полюбил его. Ведь в отличие от большинства других адмиралов Нельсон был таким же, как многие из них, — сыном обычного сельского священника, ведь в отличие от подавляющего большинства холеных и самодовольных тучных адмиралов, маленький и тщедушный, он был весь покрыт боевыми ранами. Дотошные газетчики вызнали и о бедности израненного героя, что тоже прибавило ему популярности в народе. Удивительно, но тенерифское поражение принесло Нельсону славу не меньшую, чем победа при Сент-Винсенте, и вскоре он принял участие в двух весьма приятных для него церемониях. Городской магистрат Лондона объявил его почетным гражданином города, а несколько позднее то же сделал и магистрат города Бата. Нельсона от души поздравил его бывший начальник лорд Худ, а также первый лорд Адмиралтейства герцог Кларенский. По существующему обычаю Нельсону должны были вручить грамоту почетного гражданина Лондона в резиденции лорд-мэра в Гилд-холле при большом стечении народа и прессы. Нельсон очень волновался. Как оказалось, контр-адмирал совершенно не умел публично выступать, однако нашел выход и ограничил свою речь несколькими фразами.

Георг III лично вручил контр-адмиралу звезду ордена Бани. Это говорило о многом, ведь обычно ордена вручали командующие флотами. Но награду тяжело раненному герою вручить решил сам король! Церемония происходила во время большого приема. По старой традиции Нельсону предоставлялось право выбрать двух сопровождающих его на прием лиц. Он остановился на своем брате священнике Уильяме и верном боевом друге капитане Берри.

Во время церемонии встречи короля Нельсон, низко поклонившись, представился Георгу III. Тот несколько мгновений рассматривал контр-адмирала выцветшими голубыми глазами.

— О, Нельсон! Вы потеряли правую руку! Какая жалость! — воскликнул король, будто только сейчас узнал о случившемся несчастье.

— Но не своего верного помощника и соратника! — ответил Нельсон. — Ибо сейчас я имею честь представить вам, ваше величество, моего верного друга капитана Берри!

— Но ваша страна ждет от вас, Нельсон, еще кое-что! — улыбнулся король.

Нельсон просиял. Фраза короля свидетельствовала, что он не будет оставлен на береговой должности, а после лечения вновь получит назначение на боевой корабль.

— Требование его величества совершать новые подвиги во славу Англии дороже мне всех наград! — говорил в те дни Нельсон своим близким. — Потерю же своей руки я не считаю препятствием, и пока у меня останется хоть одна нога, на которой могу стоять, я не перестану сражаться за моего короля и мое Отечество!

Эти слова Нельсона каким-то образом попали на страницы газет и еще более прибавили ему популярности.

Помимо награждения орденом Бани король назначил Нельсону ежегодную пенсию в тысячу фунтов. Сумма для Нельсона поистине фантастическая!

По существующим правилам Нельсон для оформления пенсии составил особый мемориал — краткое описание своих заслуг перед Англией. Там значилось, что он «принял участие в четырех сражениях с вражескими флотами, а именно 13 и 14 марта 1795 года, 13 июля 1795 года и 14 февраля 1797 года; в трех случаях атаковал фрегаты, шесть раз атаковал батареи, десять раз участвовал в лодочных операциях по блокированию гаваней и уничтожению отдельных судов, принимал участие во взятии трех городов. Служил также в армии на берегу четыре месяца и командовал батареями при осаде Бастии и Кальви. Во время войны содействовал захвату семи линейных кораблей, шести фрегатов, четырех корветов и одиннадцати катет ров, захватил или уничтожил около пятидесяти торговых судов. Участвовал в сражениях и стычках с врагом до ста двадцати раз».

Что и говорить, цифры весьма впечатляющие! Однако справедливости ради следует отметить, что нечто подобное могли написать о себе многие тогдашние британские капитаны. За долгие годы почти непрерывных франко-испанских войн их послужные списки выглядели весьма внушительно. И все же Нельсон был первым из первых!

Вот лишь некоторые высказывания о Нельсоне английских газет тех дней.

«Адмирал сэр Горацио Нельсон… который первого числа был встречен в Портсмуте всеобщими приветствиями, прибыл в Бат вечером в воскресенье в добром здравии и хорошем настроении, к великой радости его жены и преподобного отца и удовольствию всех, кто восхищается британской доблестью…»

«Бравый адмирал, безусловно, не в долгу перед своей страной. Он проявил себя самым примерным образом как герой, украшающий анналы военно-морского флота Англии…»

«Защищаемые такими людьми, как Нельсон, мы можем не обращать внимания на злобные угрозы наших врагов и с презрением относиться к диким проектам вторжения (в Англию. — В. Ж)».