Вызов - Эль Кеннеди

– И чего ты от меня ждешь? Если ты ищешь, где бы спрятаться, то двигай дальше. У меня нет такой возможности. У меня соседи.

– Нет, дело не в этом. – Он замолкает, и виновато поникшие плечи тут же все объясняют. – Я должен им заплатить, ясно, или они вернут себе деньги другим способом, понятно? Я сам знаю, мы через такое уже проходили, Кон. Но эти люди думают, что я украл их товар.

Он трет лицо и красными, настойчивыми глазами умоляюще на меня смотрит. Мы снова два ребенка, заключающие сделку в темной комнате. Режущие себе ладони карманным ножом.

– Конор, они убьют меня или еще что похуже. Я уверен.

Будь он проклят. Будь он проклят за то, что постоянно находит способ обесценить себя до стоимости пакетика кокаина или конверта с таблетками. Будь он проклят за то, что дает кучке выскочек со шрамами управлять своей жизнью. Будь он проклят за то, что приставил пистолет к своей голове и говорит, что если мне на него не плевать, то я должен подать ему патроны.

Я не хочу знать ответ, даже когда задаю вопрос.

– Сколько?

– Десять тысяч.

– Черт побери, Кай. – Я больше не могу сидеть спокойно. Я вскакиваю со скамейки и начинаю ходить туда-сюда, пока кровь кипит от волнения. Я бы выбил из него всю эту дурь, если бы это как-то помогло.

– Слушай, я и сам все знаю.

– Сукин сын. – Я пинаю урну, не в силах сдержать кипящих внутри гнева и отчаяния.

Я даже не знаю, почему даю до такого себя довести. Это Кай. Он – кислота. Сильнодействующая, разъедающая кислота, которая пожирает все, к чему прикасается. Как только ты даешь ей прикоснуться к тебе, она просачивается в тебя до костей. Выжигает в тебе дыру.

– Нет, – наконец отвечаю я.

– Братан. – Он берет меня за руку, и я стряхиваю его с себя со взглядом, говорящим, чтобы он больше так не делал. – Ты должен меня выручить. Я не шучу. Они точно за мной придут.

– Тогда беги, чувак. Прыгни на автобус до Айдахо или Северной Дакоты и просто, мать твою, спрячься. Мне плевать.

– Ты серьезно? Ты оставляешь лучшего друга висеть…

– Мы не лучшие друзья. И никогда ими не были. – Я несколько раз качаю головой. – Это твоя проблема, и я не хочу ее решать.

– Прости, чувак. – Его манера поведения меняется. Взгляд становится жестким. И теперь я вспоминаю, почему он меня пугал. – Я не могу тебя отпустить.

– Лучше тебе меня не испытывать, – предупреждаю я, принимая боевую стойку.

Было время, когда я был просто тощим коротышкой на скейтборде, ходящим за ним по району. Больше нет. Теперь я могу поднять этого урода и переломить его об колено. Лучше бы ему это осознать до того, как у него появятся дурацкие идеи.

– Сейчас я тебя отпущу. Но если я еще раз тебя увижу, все может закончиться по-другому.

– Не-а, брат. – Он обнажает зубы в безрадостной улыбке. – Видишь ли, ты забыл, что до сих пор висишь у меня на крючке. Десять тысяч. Сегодня.

– Ты не в себе. У меня нет таких денег. И, даже если бы и были, я бы тебе их не дал.

– Ты можешь их достать, – говорит он, все еще полный решимости. – Иди и спроси денег у своего отчима.

– Пошел на хрен.

Кай усмехается.

– Сомневаюсь, что ты готов к этой игре, Кон. Если не достанешь мне деньги, папочка Макс узнает, что это ты спалил код от сигнализации в особняке и позволил кое-кому влезть и все обчистить. – Он изгибает бровь. – Может быть, я даже скажу ему, что это ты взял пропавшие деньги из его кабинета, как тебе такое?

– Ну и тварь же ты, Кай, ты в курсе?

– Как я сказал, брат, в наших силах все упростить – просто скажи Максу, что тебе нужны бабки для какой-то ерунды. Что-нибудь придумай. Дашь мне наличку, и мы в расчете. Я ухожу с миром, и все счастливы.

Когда ты ребенок, когда твои лучшие друзья – весь твой мир и каждый день в твоей жизни – как первый и последний, когда все кажется безотлагательным и опасным, а каждая мысль и эмоция – это вспышка планетарной мощи, то ты еще не знаешь, что твоя самая страшная ошибка однажды все это обнулит. Что будет еще короткий, ослепительный момент ярости, который обернется виной и сожалением на всю жизнь.

Больше всего я ненавижу в Кае то, насколько сильно я на него похож. Единственное отличие в том, что он может это признать.

Проведя дрожащей ладонью по волосам, я не отвожу взгляда от горизонта и выдавливаю с трудом слова из пересохшего, сдавленного спазмом горла.

– Я достану тебе деньги.

Я стала одной из «тех самых девиц».

Я одержимо проверяю телефон каждые пять секунд и вздрагиваю от любого намека на уведомление.

Перезагружаю телефон, решив, что он, должно быть, подвисает, и поэтому я не получаю ответ на три своих последних сообщения.

Пишу себе, чтобы убедиться, что все доходит, а потом заставляю Сашу тоже отправить мне сообщение, потому что не знаю, мать его, как работают телефоны.

Ненавижу себя из-за того, что все глубже падаю в эту пучину отчаяния и самопрезрения. Вишу на ветке над ямой с комплексами.

Да, я одна из тех самых девиц. Каждая проходящая минута – очередная минута, во время которой я могу придумать новый сценарий, в котором он изменяет мне, бросил меня, смеется надо мной. Я ненавижу себя. Или, точнее, я ненавижу то, кем я стала из-за того, что позволила себе поверить, будто этот парень может сделать меня счастливой.

– Отдай мне телефон. – Саша, сидящая рядом со мной на полу своей спальни, разложив между нами учебники, протягивает руку. В ее холодных, темных глазах написано: «Меня это все порядком достало еще два часа назад».

– Нет.

– Сейчас же, Тейлор. – О да, ее уже давно тошнит от моей дурости, и она быстро приближается к стадии «с меня хватит этого твоего идиотизма».

– Я убрала его, видишь? – Я быстро запихиваю телефон в задний карман джинсов и беру блокнот.

– Ты убирала его уже шесть раз. Но, как ни странно, долго он в кармане не залеживается. – Она поднимает бровь. – Вытащишь его еще раз, и я его конфискую, слышишь?

– Слышу. – И следующие десять минут я усердно притворяюсь, что учусь.

Я пришла в особняк Каппы днем, когда у меня закончились другие способы себя отвлечь. Конор так и не написал мне, когда вернулся вчера в Гастингс с пляжа. Мы договорились встретиться с друзьями «У Малоуна», чтобы провести субботний вечер за выпивкой, но день перетек в ночь, потом в утро, а он до сих пор не вышел на связь.

Я сегодня опять попробовала ему написать. Дважды. Он ответил только: «Прости, появились дела», – и снова меня проигнорировал, когда я спросила, что случилось.

Может, при других обстоятельствах я бы не была так взвинчена, но он и в среду вечером ушел в странном настроении. Тогда я подумала, что он расстроен из-за звонка от Кая. Но потом в мою голову закралась другая мысль: в тот вечер мы ближе всего подобрались к тому, чтобы заняться сексом, и я его оттолкнула. Каждый раз после Буффало я позволяла чуть дальше продвинуться, но он никогда не пытался инициировать полноценный секс.