Повелитель желания - Николь Джордан

Алисон вспыхнула. Очередной урок повиновения, она уверена в этом!

— Иначе что? Что будет, если я откажусь?

— Тогда остается только удерживать тебя в постели. Я могу придумать десяток способов чудесно провести время.

«И, конечно, все они вряд ли придутся мне по душе», — думала Алисон, едва сдерживаясь.

— В таком случае доброе утро , — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Я сказал, вежливо, красавица моя. Не так, словно хочешь вырезать мое сердце украденным кинжалом.

Он ждал, приблизив к ее губам свои, пока Алисон нерешительно зажмурила глаза, размышляя, не проще ли вообще отказаться разговаривать с ним. Но она понимала, что проиграет эту битву. Алисон раздраженно вздохнула.

— Доброе утро, — повторила она, на этот раз как могла сдержаннее, ухитрившись не показать, как взбешена. Джафар, одобрительно улыбнувшись, наклонился, чтобы поцеловать девушку. Алисон попыталась отвернуть лицо, но он припал теплыми жесткими губами к ее рту и, когда девушка захотела отстраниться, прикусил ее нижнюю губу.

— Не смей!

В ответ раздался смех, веселый, тихий, снисходительный. Однако Джафар все же откатился, позволив Алисон встать. Девушка в панике потянулась за одеждой. Она уже успела натянуть сорочку, когда Джафар снова заговорил:

— Прошлой ночью ты была удивлена и испугана наслаждением, которое может испытать женщина, но скоро привыкнешь к этому… и ко мне.

— Никогда! — воскликнула Алисон.

— Ошибаешься. И вскоре перестанешь злиться и на себя.

— Я зла не на себя. Это ты…

— На себя, cherie. Ты сердишься, потому что так легко отдалась мне. Весь твой вид красноречиво говорит об оскорбленной гордости.

Алисон удалось проглотить язвительный ответ. Поджав губы, она натянула белую полотняную тунику, с наслаждением придумывая способы, как поставить этого надменного берберского вождя на колени. Он так высокомерен, так уверен в своей способности покорить любую женщину…

Но тут мстительные мысли прервал удовлетворенный смешок Джафара.

— Прошлой ночью рычащая тигрица превратилась в воркующую горлинку.

Доведенная до крайности, Алисон обернулась, окинув его разъяренным взглядом, и тут же поняла свою ошибку. Раскинувшийся на подушках, подложивший руки под голову, Джафар во всем своем обнаженном великолепии выглядел сказочным восточным принцем. Лучи утреннего солнца играли на изумительно сложенном мускулистом теле.

Девушка невольно затаила дыхание. Она сознавала, что должна отвернуться, но, прежде чем сумела отвести глаза, Джафар тихо сказал, лаская ее взглядом нежнее, чем руками:

— Ты еще поймешь, что я не столь уж суровый хозяин.

Охваченная стыдом и замешательством, девушка нервно теребила пояс.

— Я вообще не желаю видеть тебя своим хозяином, — сухо бросила она. — Ты просто лишился разума, если хотя бы на минуту решил, что я добровольно позволю сделать себя очередной наложницей в твоем гареме. Я отказываюсь быть твоей игрушкой!

— У меня нет наложниц, милая, — спокойно заметил Джафар.

Алисон и не подумала поверить ему. У любого восточного князька, даже самого мелкого, есть десятки одалисок, угождавших каждому его капризу.

Но все разом вылетело из головы, когда Джафар поднялся с постели и шагнул к Алисон. В ужасе застыв на мгновение, она тут же попыталась отступить. Но он продолжал преследовать ее с ленивой грацией хищника, уверенного, что добыча не уйдет. Бежать было некуда.

Противясь тревожному ощущению близости этого человека, Алисон съежилась, когда Джафар, быстро выбросив вперед руку, сжал ей запястье.

— Не убегай от меня, возлюбленная.

Алисон испуганно подняла голову, только чтобы заметить веселые искорки в глазах Джафара.

— Я не твоя возлюбленная!

— Ошибаешься, о, Ослиные Уши, — хмыкнул он, намекая на упрямство Алисон, и в доказательство своих слов сжал ее грудь жестом обладателя, нежным, но решительным.

Алисон оцепенела, ощущая, как кровь волнами прилила к телу, особенно в тех женских местечках, которые Джафар осыпал ласками прошлой ночью.

— Не нужно! — воскликнула она дрожащим голосом, хотя хаотическое биение сердца противоречило строгим словам.

Но Джафар будто не слышал ее. Пальцы другой руки утонули в копне ее волос. Джафар с властной нежностью обхватил ладонью ее затылок.

— Нет… пожалуйста… — молила Алисон, забыв о гордости.

Джафар гортанно рассмеялся и, притянув ее к себе, наклонил голову. Его поцелуй был долгим, крепким и жгучим и возбудил ее точно так же, как всегда, — легко и без усилий. Трепещущая, бессильная, Алисон покорилась своему новому господину-дьяволу.

Несколько бесконечных мгновений спустя губы Джафара медленно оторвались от ее губ, влажных, ждущих новых ласк. Тело девушки все еще пульсировало неудовлетворенным желанием.

— Ты должна научиться целовать мужчину, — прошептал Джафар. — Это искусство, которое даст нам обоим наслаждение.

Алисон, судорожно сглотнув, беспомощно уставилась на Джафара со слезами уязвленного достоинства на глазах. Его высокомерное предсказание о том, что настанет время, когда она будет молить его о ласках, казалось, вот-вот сбудется. Он мог сделать с ней все, что угодно, и она уже тосковала по этому головокружительному омуту наслаждения, в который лишь он один был способен погрузить ее простым прикосновением.

Борясь из последних сил со стыдом и отчаянием, грозившими захлестнуть душу, Алисон вскинула голову и вынудила себя с презрением бросить:

— Ты даже представить не можешь силу моей ненависти!

— Да, голубка моя, ты меня ненавидишь. Так страстно, что твое тело дрожит от желания при одном моем приближении…

Он снова припал к ее губам поцелуем. На Алисон повеяло его теплым влажным дыханием с привкусом мяты. Однако спустя мгновение Джафар нехотя поднял голову. Алисон метнулась в другую комнату, не расчесав спутанные волосы и даже не успев надеть сандалии.

Она действительно ненавидит его, разъяренно думала девушка, отирая рот, чтобы избавиться от вкуса и ощущения его губ на своих. Она безумно ненавидела этого человека, пусть и признавала его господство в искусстве обольщения. И хотя ей удалось скрыться от Джафара, избавиться от собственных хаотических мыслей оказалось невозможным, как, впрочем, и не воскрешать в памяти случившегося прошлой ночью.

Алисон получила далеко не такое строгое воспитание, как другие девушки ее возраста, и еще совсем девочкой узнала, что происходит в постели между женщиной и мужчиной. Ее айя — няня-индианка часто и откровенно рассуждала о человеческом теле и обязанностях жены по отношению к мужу. Индийские трактаты описывали науку наслаждения и любви и возвышали акт физического слияния тел до религиозного ритуала. Более того, индийские храмы изобиловали скульптурами и барельефами, изображавшими эротические сцены. Алисон должна была ослепнуть и оглохнуть, чтобы ничего не замечать.