Неискушенные сердца - Вирджиния Хенли

Джеймс Дуглас неохотно согласился

— Ну, возможно, это самое мудрое решение для вас. Большинство благородных шотландцев в эту пору собираются в Англии, и если никто из них не подойдет, можно

будет выбрать кого-нибудь из англичан Говорят, на фоне их богатства мы просто нищие

К концу ужина Магнус был уверен в разумности и необходимости поездки и говорил о ней так, будто он сам ее придумал.

Позже, в постели, Табризия никак не могла отбросить мысли о Парисе. Она тосковала по нему. Как ей хотелось поехать к Парису, сказать, что станет его любовницей, если это единственная возможность быть вместе! Но, немного успокоившись и остудив голову, Табризия совершенно ясно увидела это вариант ее матери. Нет, только в браке она найдет уверенность и безопасность. Никогда не согласится она обречь своих детей на клеймо — незаконные. Она должна, должна поехать в Англию, подальше от Париса Кокберна! Надо наконец освободиться от этого красивого дьявола.

В эту ночь она заснула с мокрым от слез лицом.

Маргарет Синклер ужасно разочаровалась, поняв, что Магнус отбывает без нее. Она ничего не имела против того, чтобы он кормил внебрачного ребенка. Но он ввел эту сучку в дом и носится с ней, как с бесценным сокровищем. Теперь вот везет ее представлять ко двору. Маргарет задумала отомстить. Она поклялась отомстить и ему, и неожиданно свалившейся всем на голову девчонке.

Каждой своей клеточкой миссис Холл была взволнована! Табризия настолько ценит ее, что решила взять с собой в Англию. Она без устали стирала, гладила и упаковывала гардероб хозяйки. Одежда лежала повсюду, сундуки едва закрывались, набитые платьями, лентами и мехом. Красивые вышитые вещи из самых разных тканей — атласа, кружев, бархата — лежали на кровати, готовые в путь. Табризия не могла поверить, что им приходится брать с собой столько багажа, — кроме всего прочего, они везли домашнюю утварь и постели.

Магнус выбрал двух верховых лошадей для Табризии. Он собирался арендовать домик в столице и оставить на якоре в устье Темзы свою «Амброзию».

Пока миссис Холл тщательно укладывала каждую вещь, Табризия пошла спать. Она уже собиралась лечь в постель, когда на пороге комнаты появился Магнус с маленькой шкатулкой для драгоценностей. Внутри находился гарнитур из бледных аметистов, некогда принадлежавший старой графине.

Табризия посмотрела на отца, и к сердцу прихлынула волна нежности. Все больше она привязывалась к этому громогласному графу со стариковским лицом, когда-то очень красивым. Он относился к новообретенной дочери с таким великодушием, с такой безоглядной любовью, что она просто не могла не чувствовать к нему благодарности.

— Я пришел пожелать тебе спокойной ночи и подарить вот это.

Он протянул шкатулку. Когда Табризия увидела аметисты, у нее перехватило дыхание.

— О, какие красивые! Мой любимый цвет!

— Цвет твоих глаз. И ее тоже, — печально произнес Магнус.

Табризия поняла: он вспомнил Даниэль. Ей очень хотелось побольше узнать о матери, и она попросила:

— Расскажи мне о ней!

— Я обожал твою мать. Я благословлял землю, по которой она ступала. Когда я делаю что-то для тебя, одна мысль о том, что ты — ребенок Даниэль, наполняет меня счастьем. Я уже был женат на графине, когда встретил Даниэль при дворе. Она была младшей дочерью одной из придворных дам королевы. В тот же миг, как увидел ее, я потерял сердце. Исхитрился и заманил ее в Танталлон — она стала одной из дам графини. Твоя мать оставила двор без колебаний. — Магнус покачал головой и, вздохнув, прошептал: — Она была слишком хороша для этого мира! Однажды в весенний день мы далеко уехали верхом. Вдруг начался ураган, слепящий, дикий, какие случаются только здесь. Плохая погода меня не беспокоила, но я боялся за нее. Она была такая нежная, такая хрупкая! Я повел ее в пустую пастушью хижину, встретившуюся нам на пути. Мы были совершенно одни, отрезанные от всего мира. Я устроил лошадей под навесом, развел огонь. Как сейчас вижу: в седельном мешке вино, сыр и маленькие овсяные лепешки… Начало темнеть, я ощутил прилив влюбленности, как ты можешь догадаться, но тут она услышала, что под дверью заблеяла овца. Я объяснил ей овца собирается окотиться. И дальше можешь себе представить? Даниэль уже не знала ни минуты покоя. Она сходила с ума от тревоги за это животное, хоть я и пытался объяснить ей: такое происходит в горах сплошь и рядом. Каждые десять минут она заставляла меня выходить и смотреть, не появились ли ягнята. Наконец настояла на том, чтобы пойти вместе со мной. И будь я проклят, если эта овца не принесла тройню! Они лежали около матери, три комочка, дрожащие от холода. Мы внесли их, я обмыл головки, растирал и похлопывал — и вот они наконец задышали. Она заставляла меня топить на огне снег в горшке, чтобы помыть их. После этого они стали такие хорошенькие! Ну и что ж ты думаешь, была она удовлетворена моей усердной работой? Ни капельки! Вместо того чтобы вынести ягнят обезумевшей матери, она заставила взять проклятую овцу в хижину на ночь. Ничего себе, идиллическое свидание! Такой поворот событий мог охладить страсть даже самого похотливого мужчины. Но я сохранил это воспоминание как одно из самых светлых.

— Спасибо, что рассказал мне, — тихо сказала Табризия, пытаясь проглотить возникший в горле ком.

— Она была такая ласковая, — прошептал Магнус хрипло. — Никогда не думала о деньгах. Не выставлялась на передний план… Но у тебя в жизни все будет по-другому! А сейчас спи, завтра в прилив мы отправляемся.

В последний день ноября они подгребли на лодке к «Амброзии», и, когда наконец оказались на борту судна, Табризия с радостью пошла погреться. Повалил снег, ветер, дувший с Атлантики, заставлял сгибаться пополам. Корабль графа был удобным и хорошо оборудованным, но без экзотической атмосферы «Морской колдуньи».

Целых две недели они плыли вдоль берегов Англии до устья Темзы. Табризия старалась все время сидеть внизу, спасаясь от жестокой стихии. Первые два дня на бушующем океане она страдала от морской болезни, но после того, как научилась крепко стоять на палубе, морская болезнь отступила.

Хотя все бумаги и закладные, которые она унаследовала, во время ее отсутствия хранились в банке отца, у нее все еще оставалось много финансовых дел, и она обсуждала их со Стефеном Гэлбрэйтом. Магнус дал молодому человеку понять, что тому следует выбросить из головы мысль поухаживать за Табризией. Стефен не мог распроститься с надеждами, но в присутствии Магнуса старался сдерживаться и вести себя еще галантнее, чем прежде.

«Амброзия» достигла южной оконечности Англии. Погода стояла мягкая, и в солнечный день середины декабря Табризия вышла на палубу полюбоваться большими кораблями, маневрирующими в широком устье. В Шотландии сейчас стояла настоящая зима, а здесь было свежо и зелено, как в дни позднего лета. Кораблей скопилось очень много Табризия смотрела на них, чувствуя странное оживление, освобождение. Душа ее, словно пробудившись ото сна, полнилась ожиданиями Торговые суда со всего света прибывали в большой порт Девушка восхищенно наблюдала за доками, мимо которых проплывала «Амброзия» Деревянные пристани несли на себе несмываемые следы товаров, многие годы разгружавшихся здесь Черные пятна от угля, белые — от муки, голубые — от индиго, коричневые — от табака и фиолетовые — от вина Запахи были столь же разнообразны, как и краски, — от рыбы и специй до тюков с кожей