Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова

– Сразу скажу: есть свидетель, который видел, как Ниязова и Тараканова выясняли отношения перед подъездом, – продолжил Вадим. – Потом Фаина ушла, а Гульнара села в машину и понеслась по улице.

– Это консьерж! – закричала Гульнара. – Папочка, я тебе сто раз говорила: дурака надо прогнать. Толку от него нет, одни сплетни.

– «Папочка»… – повторила я. – Не часто женщины так к дяде, пусть и не родному по крови, обращаются.

– Гуля, помолчи, – приказал Искандер.

– Не буду, – топнула ножкой женщина. – Лифтер дурак. Он слепой. Всегда врет. Я вчера на улицу носа не высовывала. Рамазан плохо себя чувствовал, кашлял.

Вадим молча щелкнул пультом, и стоящий у стены телевизор ожил, на экране стало демонстрироваться «кино». Вот по тротуару идет Фаина, сзади подлетает огромный автомобиль, но невесть откуда появившийся Кронкин отпихивает ее в сторону. «Сестрица» ударяется головой о стену дома, падает, джип проносится мимо. Причем летит он не по проезжей части, а по зоне для пешеходов.

Измирин нажал на кнопку и увеличил изображение.

– Обратите внимание на номерной знак. Транспортное средство зарегистрировано на госпожу Ниязову.

Гульнара открыла рот, но Искандер дернул ее за рукав.

– Джип стоит на улице, – подала голос адвокат, – его легко угнать. Да, автомобиль принадлежит Ниязовой, но это не значит, что за рулем сидела она.

Вадим кивнул и опять взял пульт.

– Резонное замечание. Внимание, отматываю назад… укрупняю… Стоп! Прекрасный кадр. На нем хорошо видно водителя. И кто это?

Искандер крякнул, адвокат прикусила губу.

– Госпожа Ниязова, – с усмешкой объявил Степан. – Чем же вас Фаина так разозлила?

– Я вообще ее не знаю! – рассердилась Гульнара. – Да, я поехала в магазин. И что?

– Минуту назад вы утверждали, что не выходили вчера из дома, – не преминула напомнить я.

– Забыла! – заорала Ниязова. – А вы всегда всякую ерунду помните? Подумаешь, выкатилась на десять минут.

– И погнались за Таракановой, – прищурился Степан.

– Нет! – взвизгнула Гульнара. – Нет! Это вранье!

– Гуля, – начала Мапина, – разрешите мне вести разговор.

– Заткнись, кошелка тупая! – пошла вразнос Ниязова. – Толку от тебя ноль, только деньги с моего мужа требуешь за свои глупые советы. Дура!

– С мужа? – изобразил удивление Дмитриев. – Никак не разберусь в ваших родственных связях. Искандер Ильясович, кем вам Гульнара приходится? Племянницей от неродного брата? Или любимой женой?

– Госпожа Ниязова дальняя родственница Амировых, – затараторила адвокат.

– Заткнись, кошка драная! – завизжала Гульнара. – Да я ближе некуда! Я жена родная, мать его единственного сына!

– Замолчи, – скомандовал Искандер.

Гульнара вскочила и одним движением сбросила со стола бутылку с водой.

– Пусть Лариска вон идет, не желаю с ней дела иметь. Она меня оскорбила! Это я-то дальняя родственница?! Я?!

– Вы отказываетесь от услуг адвоката? – спросил Вадим. – Выражаете ему недоверие?

– Нет, – быстро произнес Амиров.

– Да! – затопала ногами Гульнара. – Пусть уходит! Вон!

Измирин пожал плечами:

– Госпожа Мапина, после подобного заявления вашего бывшего клиента Ниязовой я обязан попросить вас покинуть кабинет.

Адвокатесса схватила портфель и вылетела в коридор.

Вадим демонстративно убрал в стол листы бумаги и ручку, лежащие перед ним, потом провел рукой по пустой столешнице.

– Протокола нет. Мы просто беседуем. Господин Амиров, нам все равно, что у вас две супруги. Кстати, вы мусульманин и по своим религиозным правилам имеете право на многоженство. Но!

Измирин показал пальцем на выключенный ноутбук.

– У меня там вагон жалоб на Гульнару. Для вас ведь не секрет, что она очень вспыльчива, гневлива и нетерпима к малейшим замечаниям? Если госпоже Ниязовой кажется, что некто оскорбил ее, расправа с обидчиком происходит мгновенно. Мне рассказать вам про продавщицу, которую Гульнара облила кефиром? Поведать о драке в крупном медцентре, когда ее не позвали в кабинет в назначенное время, а попросили десять минут подождать из-за того, что предыдущая клиентка опоздала? Может, вспомнить домработницу Амировых, которую ваша вторая жена вытолкала на лестницу, предварительно содрав с нее всю одежду и белье?

– Эта тварь назвала Рамазана убогим! – взвилась Гуля. – Моего сына! Гениального мальчика! Думала, я не слышу… Еще мало ей досталось…

Вадим усмехнулся, поднял с пола бутылку воды, которую недавно сбросила бешеная посетительница, и добавил:

– Даже сейчас, находясь в полиции, она не способна владеть собой.

Искандер посмотрел на жену и резко произнес несколько фраз на незнакомом мне языке. Супруга ойкнула, сложила руки на коленях и вмиг превратилась в паиньку.

– Нас не интересует ваша семейная жизнь, – повторил Измирин. – И я бы никогда не стал заниматься неудачной попыткой наезда Ниязовой на Тараканову – такие происшествия не по моей части. Но в деле, над которым я сейчас работаю, неожиданно появилось имя Гульнары. Поэтому мне нужно задать ей ряд вопросов. Итак, вы знаете Фаину Тараканову?

– Говори, – приказал Искандер.

– Нет, никогда не встречалась с этой женщиной, – без смущения солгала Гульнара.

– Но вы пытались ее задавить, – терпеливо напомнил Вадим.

– Вовсе нет, – вежливо сказала Гульнара. – Я вышла из подъезда, хотела сесть в машину, ко мне подошла побирушка, нагло потребовала… повторяю: потребовала, а не попросила… денег. Конечно, она услышала отказ. Нищенка в меня плюнула и убежала. Я поехала в магазин, не справилась с управлением, джип случайно занесло. Это все.

– Вы не знакомы с Таракановой? – еще раз уточнил Степан.

– Нет, – снова заявила Гульнара.

Вадим взял телефон и сказал в трубку:

– Давайте.

Дверь смежной комнаты открылась, на пороге появились двое парней в форме, между ними стояла Фаина.

– Садитесь, – предложил Вадим моей лжесестре. – Чтобы сэкономить наше время, сразу скажу: женщины, мы знаем, что вы давно знакомы. Мать Фаины когда-то работала у Ниязовой домработницей, и Гульнара, по мнению Олеси Семеновны, научила ее доченьку всему плохому.

– Мамашка терпеть не могла всех моих друзей, – села на любимого конька Фая.

– Гульнара, у вашего сына тяжелое заболевание – расщепление позвоночника, – перешел к другой теме Вадим.

– Да. Но это никак не сказывается на его уме, на его гениальности, – повысила голос Ниязова.