Люди ПЕРЕХОДного периода - Григорий Ряжский

Гостья:

— Не хочу отнимать время ни у тебя, ни у себя, Грановская. Есть разговор, так что сосредоточься, пожалуйста, и послушай.

Елена:

— Я Веневцева, и вам это известно.

Гостья:

— Мне хорошо известно, что время, которое мы когда-то дали вам, давно истекло, так что пришел срок платить по долгам, Грановская. Всякий обман должен быть компенсирован. Или же наказан. Выбирать тебе, моя дорогая.

Елена:

— Что вы этим хотите сказать?

Гостья:

— Хочу просто напомнить, что затея твоего Германа так и не превратилась в бизнес-план, хотя так мило и начиналась. Думаю, я не могу с этим согласиться.

Елена:

— Что, так плохи дела, Муза Пална?

Гостья:

— Это ни при чём, Грановская. Просто мой принцип не прощать предателей и негодяев типа вас с Германом. Отсюда вывод.

Елена:

— И какой же?

Гостья:

— Вывод такой. Даю тебе двое суток для того, чтобы Герман твой, которого ты сбила с толку, покинул это убогое место и переместился туда, где ему надлежит быть. И ждать я не намерена.

Елена:

— Помню, одна похожая попытка уже была, только плохо закончилась. Хотите дубль?

Гостья:

— Да, неважно у них получилось, ну ничего, в другой раз не будут действовать через голову.

Елена:

— Так это вы его на зону упекли, выходит? Гамлета вашего. Пожалуй, я вас и на самом деле недооценила, Муза Пална. А он в курсе, сам-то?

Гостья:

— Двое суток, запомни. Дальше будет плохо. Или совсем плохо, я ещё не решила.

Елена:

— Стало быть, не в курсе. Ну, а если исправить оплошность и ввести его в курс дела — это, с вашей точки зрения, имеет смысл, как сами-то думаете?

Гостья:

— Пасть захлопни, сучка. И помни, двое суток и ни минутой позже. Сама, если хочешь, можешь ещё какое-то время помучиться тут, дело твоё, я пока возражать не стану. А Герман — мой. Это всё. Время пошло.

Такой рассказ. Елена закончила его на непривычно низкой ноте и спросила нас обоих:

— Вы понимаете, что это довольно серьёзно? Я её знаю, эту рыбину, и думаю, угроза её не пустая. И я хочу, чтобы вы понимали, что без Германа всё рухнет в один день. И эта точка для вас закончится, как и не было, согласны?

— Так ты чего, хочешь, чтоб мы её грохнули, что ли? — хмыкнув, озадачился мой брат. — Или типа встречно прищучили?

— Чего бы вы хотели в идеале, Елена? — этим мягко сложенным вопросом я попытался несколько скомпенсировать братову прямоту и его же недалёкость, если иметь в виду предстоящие всем нам решительные дела.

— Прежде всего, я хочу, чтобы мой муж ничего об этом не узнал, иначе он не сможет спокойно работать, и мы с вами будем иметь на выходе ровно то самое, чего добивается от нас эта баба, — ответила Елена, чуть подумав. — Ей ведь важно не только создать для себя очередное прибыльное дело, для неё ещё само по себе имеет огромное значение оказаться сверху в любом своём начинании, не чувствуя себя обойдённой чёрт знает кем без имени и судьбы. Ей кажется, она придумала нечто, что может добавить ей статуса в собственных глазах, а на деле получается, что с ней просто поиграли и с лёгкостью пренебрегли её милостями. И этого Рыба не простит, так уж она сделана.

— Так чего, валим её или не валим, я не понял? — Мой брат никак не мог угомониться насчёт того, чтобы проявить уже наконец свою бандитскую отвагу не только путём переговорного процесса. Надо сказать, порой я подмечал в нём некоторую избыточную кровожадность, но каждый раз находил этой его малопонятной тяге те или иные объяснения. Не могу, конечно, со всей смелостью заявить, что Петька мой специально нарывался на что-то необычное с целью хотя бы минимально скомпенсировать свои нереализованные геройские мечты. Однако время от времени некий внутренний позыв, поселившийся в нём в момент, который я связывал с нашими общими барачными годами, всё же искал выхода наружу, и с этим невозможно было спорить. Вероятно, в своём деле Петька, как и эта непонятная Рыба, рвался наверх, к какому-то одному ему известному свету, луч которого никак не удавалось засечь его пытливому взгляду. Понимаешь, говорил он мне в минуты житейской тоски, мы живём с тобой в мире, где практически не бывает солнца, а небо почти круглый год имеет цвет земли. Получается, внизу земля и сверху она же, то бишь вроде как в могиле постоянно находишься, в гробу, зажатый меж дырявым днищем и гнилой крышкой. Херня ж полная, согласись, братан!

Я чаще отмахивался, уводя разговор в очередное необязательное дурко́, но странное чувство неизменно подсказывало мне, что рано или поздно мой неразумный брат натворит того, что станет помехой в жизни не только самому ему, но и нам обоим. Мне ведь за все наши совместные годы так и не удалось чувствительно отделить себя от него, несмотря на полное понимание мною наших различий в устройстве сердца, души и головы.

— Нет, не валим, — строго отреагировала она, чуть нахмурив брови, — просто разговариваем и выжидаем. Через двое суток я хочу, чтобы вы оба были здесь практически постоянно, под рукой, потому что, начиная с этого момента, всё возможно.

— Не вопрос, — ответили мы, не сговариваясь. — Стволы при себе иметь?

— Иметь, — ни секунды не раздумывая, подтвердила Елена. — Я слишком люблю своего мужа, и наше с вами дело — не подвергнуть его любому риску. А к ментуре я сами знаете как отношусь: слупят денег и не дадут результата, всё как всегда.

— А кто за этой рыбиной стоит, знаешь хотя бы? — спросил её Петька. — Ну типа там как мы кто-то, или менты, допустим, или спецконтора какая.

— Не знаю, — жёстко ответила Елена, — но что кто-то имеется, это факт. Неспроста у неё все эти жизненные блага, ничего просто так не бывает, тем более она пока не лужковская жена.

— И в итоге? — поинтересовался я. — К чему всё же больше склоняемся: насильственно решаем или сперва говорим?

— Значит, делаем так, пацаны, — после минутной паузы Елена продолжила крутить вариант, — для начала вам нужно потолковать с Ашотом из «Ереван-плазы».

— Это из которой Черепа, что ли, турнули? — недоверчиво покачал головой мой брат, в очередной раз удивив меня знанием тёмной стороны жизни. — Это серьёзное место, там, кажись, армяне у руля. А для чего нам этот армян-то?

— Не знаю, о каком Черепе речь, раньше там Гамлет всеми делами заправлял, а теперь его зам, Ашот. Встретитесь, представитесь, скажете, мол, есть у вас сведения, что это Рыба его органам сдала и всё организовала документально — Муза Павловна Рыбина, если конкретно. И что пускай они там сделают соответствующие выводы. Думаю, они с ней по-своему разберутся, а нам именно это и надо. Глядишь, за новой заботой Муза отвалит от нас. А там поглядим. Кстати, можете чуток лавэ заиметь за полезную инфу, от Ашотика этого. У него там целый «Низ» имеется, ресторан при «Плазе», так что не обеднеет. И Венере Милосовой заодно приветики от меня передайте, она у него там внизу верхней трудится.