Капитуляция - Джейн Энн Кренц

— Доверять тебе? После того, что ты со мной сделал?

— И что же я сделал? Не моя вина, что нас раскрыли в первую же ночь. Я предупреждал тебя, что твой замысел опасен, но ты хотела эту ночь — ради научного эксперимента — любой ценой. Или ты забыла?

— Не смей издеваться надо мной, Лукас!

— Я не издеваюсь над тобой. Я напоминаю тебе, каким образом ты пыталась прикрыть свое желание заняться со мной любовью. Ты желала меня прошлой ночью так же сильно, как и я тебя. Проклятие, ты ведь сказала, что любишь меня.

Виктория покачала головой, в глазах у нее сверкнули слезы.

— Я сказала — мне кажется, что я тебя люблю. Увы, я ошиблась.

— Ты подарила мне твой рисунок Strelitzia reginae, и ты подарила мне себя — безоговорочно и безвозвратно. Я поверил, что ты любишь меня. Когда твоя тетя постучала в нашу дверь, первым моим движением было защитить тебя. Что же, по-твоему, я должен был сделать? Отказаться жениться на тебе?

— Не надо извращать мои слова. Ты воспользовался моментом, когда он тебе представился. И не трудись отрицать это.

— Я не отрицаю, что хотел жениться на тебе. Я не стал бы рисковать ни твоей, ни своей честью в эту ночь, если бы не был уверен, что рано или поздно мы поженимся. Мне очень жаль, что твоя тетя обнаружила нас и тем самым ускорила события, но в конечном счете брак был неизбежен.

— Он вовсе не был неизбежен! — в ярости выкрикнула она.

— Викки, будь хоть чуть-чуть разумнее. Ты же знаешь, так не могло долго продолжаться. Уже до этой ночи дела обстояли не лучшим образом. Люди уже начали поговаривать о нас, а ты ничего не собиралась предпринимать, чтобы пресечь слухи. Мы шли на страшный риск ради твоих полуночных капризов. Раньше или позже нас бы выследили, и тогда у нас не оставалось бы иного выбора. И потом, ты не подумала, что вполне могла забеременеть.

— Почему же ты не открыл мне всю правду прежде, чем затеять все это? — Она слышала, что ее голос вот-вот сорвется в истерику. «Веду себя как базарная торговка», — успела подумать она, пытаясь сдержаться.

— Если уж говорить откровенно, я не предупреждал тебя только потому, что ты была мне нужна, я боялся, что, если расскажу тебе о состоянии моих финансов, у меня не останется ни малейшего шанса. Ты так непоколебимо заявляла о своей решимости никогда не выходить замуж, так боялась охотников за приданым — у меня не было другой возможности ухаживать за тобой, кроме той, что ты сама мне предоставила. Ты никогда не поймешь, как тяжело дались мне эти несколько недель. Викки, ты могла бы проявить хоть немного понимания, хоть немного сочувствия ко мне.

— Сочувствия?! — Она не поверила собственным ушам. — Ты что, надеешься, что я тебя пожалею?

— Почему бы и нет? Ты ведь способна пожалеть кого угодно, даже Джессику Атертон. Я видел, ты пыталась ее утешить, когда она рыдала на твоей груди посреди оранжереи. — В растерянности Лукас провел рукой по волосам. — Неужели я не вправе рассчитывать на капельку жалости? В конце концов, я стал твоим мужем и — Господь ведает — мне предстоит отнюдь не легкая жизнь.

— А что я получу взамен?

Он глубоко вздохнул:

— Черт меня побери, если я не сделаю все, что в моих силах и сверх того, чтобы тебе было хорошо со мной. Я даю тебе слово.

— А что ты собираешься делать, чтобы мне было хорошо? — Она потерла ладонью красноватое пятно на руке, оставленное пальцами Лукаса. — Насколько я понимаю, материально поддерживать меня ты не сможешь. По словам твоей бывшей возлюбленной, от меня в этом браке требуются деньги. Взамен ты дал мне титул. Признаю, но меня как-то никогда не волновали титулы.

Лукас стиснул зубы.

— Я дал тебе приключения, которых ты искала.

— То есть заманил меня этими приключениями.

— Викки, послушай…

— Скажи мне одно, Лукас. Теперь, когда ты благополучно женился, не собираешься ли ты завязать роман с леди Атертон?

— Господи, только этого не хватало. Я понимаю, сейчас ты готова считать меня негодяем, но ты достаточно хорошо знаешь Джессику — невозможно даже представить себе, чтобы у нее был роман.

Виктория содрогнулась:

— Прошу прощения. Разумеется. Леди Атертон — образец всех добродетелей. Ей и во сне не приснится что-нибудь столь неприличное, как роман с тобой.

— Вот именно.

— Джессика — существо благородное, возвышенное. Похоже, она не долго колебалась, когда последовала зову долга, а не зову сердца, приняла четыре года назад предложение лорда Атер-тона вместо твоего.

— Она сделала то, что должна была сделать, — нетерпеливо возразил Лукас.

— И ты так спокойно рассуждаешь об этом?

— Прошло уже четыре года. — Лукас пожал плечами. — И, откровенно говоря, теперь я рад, что не женился на Джессике. Недавно я окончательно понял, что такой брак был бы неудачен.

Виктория искоса глянула на него:

— Почему ты так говоришь? Она бы как нельзя лучше подошла тебе. Она была бы самой что ни на есть правильной женой, будучи, как мы уже отметили, образцом всех женских совершенств.

— Спрячь коготки, Викки. — Лукас чуть заметно усмехнулся. — Беда в том, что мне с ней скучно. В последнее время я обнаружил, что мне гораздо больше нравятся авантюристки. А после прошедшей ночи с уверенностью могу добавить, что предпочитаю страстных женщин.

— В самом деле? — Виктория вскинула подбородок еще выше. — Я полагаю, ваше суждение основывается на опыте? У вас была возможность сравнить мое поведение в постели с поведением леди Атертон?

Улыбка Лукаса стала еще шире.

— Не будь наивной. Ты можешь в самом безумном сне вообразить себе, как Джессика пробирается в гостиницу на свидание со мной или с другим мужчиной? Уверяю тебя, четыре года назад она была столь же порядочной и образцовой, как и сейчас. Она не стала бы рисковать своей репутацией ради мужчины или ради научного эксперимента вроде того, что был у нас этой ночью.

— Не то что я, — вздохнула Виктория.

— Не то что ты. Совершенно не то. По правде говоря, мне не доводилось встречать женщину, которая хоть отдаленно напоминала бы тебя. Ты — исключение, Викки. Поэтому я не всегда знаю, как с тобой обращаться, как справиться с тобой. Но я справлюсь, можешь быть уверена. А теперь довольно, мы уже и так потратили много времени на этот беспредметный спор. Отправляйся наверх и немедленно переоденься. — Он глянул на часы:

— Даю тебе четверть часа.

— Повторяю в последний раз, милорд, я никуда не поеду с вами.

Лукас в два шага пересек разделявшее их небольшое расстояние. Его четкая, немного напряженная походка показалась ей особенно угрожающей. Одним пальцем Лукас вздернул подбородок Виктории и заставил ее взглянуть ему в глаза. Встретившись с его взглядом, Виктория вздрогнула, словно от пронзительного холода. В его глазах сверкала сильная, все побеждающая воля.