Ее последний вздох - Роберт Дугони

– Один раз – сказать, что засор оказался дальше, чем я думал, и что я попытаюсь достать его снаружи.

Полицейские нашли отпечаток Герхардта на мойке и сделали вывод, что он оставил его, когда пытался отчистить свой след с ее ковра в спальне.

– Где был люк?

– Под домом. – Он умолк, что-то припоминая. – С северной стороны.

То есть с той, которая ближе к дому Андерсон. Значит, Герхардт должен был поворачиваться лицом к Андерсон каждый раз, когда выходил из дверей дома Стинсон.

– Там было грязно, на той стороне дома?

– Да. Я малость наследил. Но она даже не расстроилась. Так, побурчала чуть-чуть и перестала. Сказала, что все равно хочет заменить ковролин на деревянный пол.

– Вы видели кого-нибудь, когда выходили наружу?

– Соседка напротив возилась у себя в саду. Та, которая меня опознала. Она потом говорила, что видела меня той ночью. Ничего она не видела.

– Когда вы ее видели, на ней были очки?

– Чего не помню, того не помню. Но она говорила, что носит очки, так что, наверное, она в них и была. Вот шляпу ее с полями я помню – знаете, большие такие поля, и нависают впереди, прячут лицо от солнца.

– Может быть, вы помахали ей или как-то иначе поприветствовали?

– Нет.

– Что было надето на вас?

– То же, что я всегда надевал на работу. Серые брюки, синяя рубашка.

– Значит, вы были не в комбинезоне.

– Надел, когда полез под дом.

Дэн торопливо нацарапал несколько слов под записью о том, что Джо Энн Андерсон видела Герхардта в комбинезоне днем.

– В каких вы были ботинках?

– «Тимберленд».

– Подошвы толстые?

Герхардт показал пальцами, раздвинув большой и указательный примерно на два дюйма[27].

– Какой у вас рост, мистер Герхардт?

– Почти шесть и три. А что?

Дэн продолжал стремительно писать.

– Джо Энн Андерсон утверждала, что человек, которого она видела в ту ночь, был ростом с деревцо во дворе. Девять лет назад оно было высотой шесть футов. Вы в ботинках на толстой подошве были скорее шесть и пять.

– Она говорила, что было темно, она не так уж хорошо видела.

Дэн улыбнулся, и в первый раз что-то похожее на надежду мелькнуло в глазах Уэйна Герхардта.

– Почему вы сознались в том, чего не делали, Уэйн?

Герхардт пожал плечами. И опустил взгляд. Когда он снова поднял глаза, в них стояли слезы.

– Знаете, мне тогда показалось, что все против меня. Та женщина, она сначала выбрала меня в полиции на опознании, а потом еще в суде. – Его худые плечи вздрогнули. Он едва сдерживался. – Адвокат сказал, что у меня нет шансов. Он сказал, что, если я не признаюсь, прокурор будет требовать для меня смертного приговора. Он говорил, что есть улика, подтверждающая, что я изнасиловал ее, а потом убил и что это отягчающее обстоятельство.

– А он объяснил вам, что это за улика?

– ДНК.

– Он говорил с вами о необходимости провести анализ ДНК?

– Он сказал, что если окажется, что это моя ДНК, то никакой сделки не будет – прокурор не сможет оправдать ее перед своим начальством. Это была ошибка. Я был молод и напуган. – Он смахнул со щеки непрошеную слезу. Затем выпрямил спину и заговорил спокойнее: – Зря я тогда согласился. Потом я несколько лет потратил, пытаясь добиться пересмотра дела. Писал в проект «Невиновность», в университет штата Вашингтон, в Бостон, куда только не писал.

– А как же ваш адвокат?

– Это из-за него я здесь. За все эти годы я ни разу о нем ничего не слышал. А у вас есть какие-то идеи?

– Да, есть. Анализ ДНК можно сделать сейчас. Ордер на это выдаст любой судья.

– Зачем это ему?

– Ни за чем, если я не укажу ему очень вескую причину.

– А она у вас есть?

– Ответьте еще на один вопрос, Уэйн. Вы кому-нибудь говорили, что идете по вызову в дом Бет Стинсон? Кто мог знать, что вы были там днем?

Герхардт задумался.

– Мой начальник. Еще кое-кто из слесарей. Я наверняка говорил по рации о том, что еду к ней. У меня на работе мог знать кто угодно.

Дэн сделал еще одну запись.

– А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Простая логика, Уэйн. Если вы не убивали Бет Стинсон, значит, это сделал кто-то другой. И не исключено, что этот другой знал, что вы были в ее доме в тот день.

– Ну это вряд ли.

– Возможно.

– И вы думаете, этого достаточно, чтобы сделать ДНК-тесты?

– Не вполне, но я над этим работаю.

Герхардт не улыбнулся, вообще никак не среагировал. Он просто сидел и смотрел перед собой в плексиглас. За последние десять лет его надежды разбивались вдребезги уже не один раз, и Дэн знал это.

Вопросы полетели в Трейси и Кинса из толпы репортеров, как только они вышли из машины на парковку мотеля.

– Убийца снова Ковбой, детективы?

– Это опять танцовщица?

– Детектив Кроссуайт, у вас есть психологический профиль убийцы?

Как и во всех остальных случаях, комната – угловая в одноэтажном здании Г-образной формы – была далеко от офиса мотеля. Трейси не сразу пошла туда. Сначала она прошла по дорожке, опоясывавшей здание, и оказалась на стороне заднего фасада, который выходил на боковую улицу, примыкавшую к Авроре. Кинс шел за ней.

– Вряд ли он паркуется на стоянке, как все, – сказала она. – Иначе у нас давно были бы номера. Думаю, он оставляет машину в каком-нибудь переулке, а сам идет сюда пешком. – Она подозвала сержанта патрульной службы и велела ему окружить территорию за зданием полосатой лентой, как и место происшествия. – Может быть, криминалисты найдут какой-нибудь отпечаток, – окурок, да что угодно.

Они с Кинсом расписались в журнале и вошли в комнату.

– Боже, нет! – вырвалось у Трейси, когда она увидела жертву. Маленькая, рыженькая. Незачем было даже проверять ее лицензию танцовщицы. Это была одна из тех, с кем они говорили в гримерке «Пинк Паласа».

* * *

Много часов спустя, снова в Комнате Ковбоя, Трейси нашла приколотые над своим столом записки от Ноласко, Беннета Ли и Билли Уильямса. Еще какой-то детектив Феррис, из УПО. Его сообщение она выбросила в корзину. Звонки по горячей линии раздавались один за другим, без умолку, опергруппа не успевала отвечать. Все были злы из-за того, что приходится весь день сидеть, не отрывая задницы от стула, вместо того чтобы «топтать землю» и делать дело. Чтобы проверить все сообщения, которые они получили по телефону за один день, народу потребуется куда больше, чем у них есть, а между тем о расширении группы и мечтать нечего; Ноласко цепко держится за завязки бюджетного кошелька, ожидая, когда Трейси завалит это дело.