Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

ему зеркальце и гребешок для волос, забытые на столе. – Мужчинам такие вещи вроде бы ни к чему.

– Может, он сударушку себе завел. Черти до баб охочи – это все знают.

– Кабы так, то навьи бы об этом болтали. Сплетни в Серебряном городе разлетаются быстро. Глазом моргнуть не успеешь – а все уже знают.

– Говорю тебе: тут была баба, – стоял на своем Немил. – Вон пузырек с благовониями. Не для себя же он его держит.

И он указал на небольшой прозрачный сосуд с мутными узорами, похожими на те, что зимой мороз наводит на оконное стекло.

– Кому еще придет в голову держать под рукой духи́? На свадьбе Вертопрах терся поблизости – если бы от него пахло, я бы почуял.

Звенислава взяла пузырек с подоконника, понюхала и разочарованно произнесла:

– Никакие там не духи́. Просто вода.

– А вдруг это яд? – забеспокоился Немил. – А ну, дай сюда!

Он вырвал пузырек из рук девы и сжал в своей разгоряченной ладони.

– Ой, да он же студеный, как лед! – с удивлением вскрикнул кудесник.

– Это и есть лед, – обиженно подтвердила дева.

– И тебе не холодно было его держать?

– Мне – нет, ведь во мне нет теплой крови.

В этот миг дверь с шумом распахнулась. В спальню ворвался разъяренный Вертопрах. Болтающийся хвост нервно бил по полу, а раскрасневшиеся глаза так и сверкали.

– Вот они! Я их застукал! – обернувшись, прокричал он.

Вслед за ним в горницу ввалились грузный Велес в медвежьей шкуре, Стрибог в рогатом шлеме и Хорс в черном кафтане, расшитом серебряной нитью.

– Венька! – с досадой воскликнул кудесник. – Я же велел тебе стоять на стреме, а ты все прозевала!

Звенислава распахнула окошко и вылетела наружу. Немил вскочил на подоконник и собрался последовать за подругой, но обнаружил, что от земли его отделяет расстояние в три этажа. Прямо перед его глазами покачивались верхние ветки яблони, растущей в саду. Звенислава, как и положено бесплотному духу, плавно спустилась на почву – лишь ее шубка на ветру колыхнулась, как перышко.

Немил замешкался перед прыжком, и тут сзади за воротник его схватила могучая рука бога ветров.

– Он отраву с собой притащил! Видите? Он и меня хотел отравить! – взвизгнул черт, указывая на ледяной пузырек, выглядывающий из ладони кудесника.

– Это не мое! – крикнул Немил, но отпираться было бессмысленно – все уже успели разглядеть сосуд, который он судорожно сжимал.

– Сейчас ты ответишь за все! – пригрозил Велес, проталкиваясь к окну.

Немил спрыгнул с подоконника, но Стрибог не отпустил его, и кудесник повис в воздухе, дрыгая ногами.

Черт схватил его за воротник и с силой потянул вверх, вопя:

– Не уйдешь, пакостник!

– Немил, держись! Я приведу Рублика! – подбодрила его Звенислава.

Небесная дева носилась со скоростью ветра. Ворота замка оказались распахнуты – как видно, Вертопрах открыл их и от нетерпения бросил незапертыми. Рублик с готовностью расправил крылья, Звенислава вскочила в седло и полетела на помощь.

Рассерженные божества высунулись из окна и потянулись к Немилу, требуя:

– Отдай пузырь!

– Не могу, он к руке прилип, – пролепетал человек.

– Душу вытрясу! – яростно взревел черт и принялся бултыхать его так, что у кудесника сердце ушло в пятки.

Воротник вырвался из лапы черта, и Немил почувствовал, что его несет вниз. Перед глазами мелькнули окна нижнего этажа. «Сейчас расшибусь», – мелькнула некстати пришедшая мысль. Он принялся отчаянно вертеть головой в поисках любой зацепки, но цепляться было не только не за что, но и нечем – одна его рука беспомощно висела в рукаве, вторая бесцельно сжимала стремительно тающий пузырек.

Звенислава на Рублике подлетела снизу, уступила ему часть седла и выкрикнула:

– Хватайся!

Немил выпустил пузырек и ухватился за седельную луку. Дева рывком усадила его у себя за спиной. Пузырек хлопнулся оземь и разлетелся на мелкие льдинки, которые тут же растаяли. Его содержимое ушло в чернозем.

– Вот подлец! Он уничтожил улику! – взвыл Вертопрах.

Рублик взмахнул крыльями и взлетел над стеной. Стрибог отшвырнул от подоконника мешающего черта, надул щеки, и изо всех сил дунул в сторону беглецов. Ураганный порыв ветра перевернул коня, Немила выбросило из седла, и он понесся к земле. Звенислава попыталась выровнять скакуна, но не справилась: ветер играл ей, как листиком, сорванным с ветки. На счастье кудесника, порыв оказался настолько сильным, что подхватил и понес его самого. Немил ждал, что вот-вот врежется в башню или напорется на острый древесный сук, но его все влекло и крутило до тех пор, пока вихрь не начал ослабевать. Под ногами мелькнули молочные воды звездной реки. Круговерть начала утихать, и его наконец отпустило. Немил плюхнулся в звездный поток и отчаянно заработал здоровой рукой, но этих усилий не хватало, чтобы держаться на плаву, и его потянуло ко дну. Он уже начал захлебываться, когда крылья летучего скакуна хлопнули над головой, и Звенислава выудила его из воды.

Дотащив его до берега, она приземлилась. Немил рухнул без сил на гальку, сплошь состоящую из сверкающих самоцветов. Он не мог надышаться и только разевал рот, как рыба, выброшенная на сушу.

– Уф, как меня подхватило, как бросило! – едва отдышавшись, поделился кудесник. – До сих пор в себя не приду. Никак не привыкну я к тутошним чудесам. Вроде, только что из водоворота вылез. А одежа сухая, как ни в чем не бывало!

– А с чего бы ей быть мокрой? В речке ведь не вода, а звездочки. Вон их сколько, целый поток.

– То-то я смотрю, волны белые, как молоко, и вроде как светятся. А куда эта речка течет?

– В глубину темноты. Но туда нам не надо, – недовольно откликнулась дева. – Лучше подумай, что делать дальше?

– Только об этом и думаю! – Немил вскочил и начал возбужденно ходить по берегу.

Под его сапогом захрустели россыпи самоцветов. Купание в Звездной реке оказало на человека неожиданное воздействие – от него перестало пахнуть, как от обычного существа, и это было несомненное преимущество, поскольку в Горнем мире, где обитают бесплотные духи и божества, живой запах ощущался особенно резко.

Битый час Немил не находил себе места, пока Звенислава ходила на разведку в город, чтобы узнать, где рыщут гриди. За это время он успел набрать самых больших самоцветов и упрятать их за пазуху. Однако они тряслись при ходьбе и мешали, а их острые края кололи брюхо, и без того нависающее над поясом. Горестно повздыхав, кудесник вытряхнул их обратно на берег, пообещав на прощанье:

– Не обижайтесь, мои дорогие, я про вас не забуду. Вернусь за вами, когда все уладится.