Москва - Врата Демонов - Александр Прозоров

— Валежника на всю оставшуюся жизнь хватит, — пробормотала Уклейка, забираясь на груду повыше, и выпрямилась на ней во весь свой скромный рост.

Взгляду девушки предстала совершенно ужасающая картина. Лес, что ближе, стоял без ветвей — одни стволы. В паре сотен шагов перед ней стволы тоже лежали, с корнями вырванные из земли неведомой силой. А дальше — как раз там, где она собирала валежник, — осталась только взрытая, вздыбленная земля, голая и безжизненная. Ни деревьев, ни кустов, ни даже травы или мха — все было истреблено, уничтожено, стерто, словно гигантская рука кинула сверху валун, хорошенько покрутила и убрала, дабы убедиться в успехе кровожадного развлечения.

— Великие небеса… — пробормотала девушка, осознавая случившееся. — Так это получается, что он меня спасал? Ой…

Уклейка кинулась обратно, пробираясь через завалы листвы и веток, норовя заглянуть сквозь них в глубину и окликая странного отважного незнакомца. Однако стон послышался не впереди, а за ее спиною — спаситель девушки, похоже, пролетел мимо орешника, меж двух елей и зарылся в глубину лапника.

Или это уже лапник рухнул на него сверху?

Атая, невольно постанывая при каждом шаге, подошла ближе, стала растаскивать тяжелые толстые ветки, пока свету не открылось тело, ухватила существо за руку, напряглась, выволакивая незнакомца на свет. Теперь, вблизи и без неожиданности, существо оказалось вполне обычным мужчиной из народа людей — просто одетым в странную одежду из неведомой, тонко вязанной ткани непривычного цвета и с заплечным мешком за спиной. Тоже странным и по цвету, и по форме — но вполне человеческим.

На правом ухе очень четко пропечатались следы зубов, и Атая подумала, что не мешало бы извиниться.

Мужчина застонал, открыл глаза. Выдохнул какие-то непонятные звуки.

— Ты кто? Из какого рода? Идти можешь?

Незнакомец заговорил. Протяжно и непонятно.

— Не сердись, — ответила девушка. — Это я от неожиданности. И немножко со страху. Ты идти можешь?

Она протянула незнакомцу руку. Тот отмахнулся и, стеная и ругаясь, поднялся.

— Кажется, ничего не сломано, — больше с надеждой сказала Уклейка. — Пойдем со мной, тут рядом. Дома у меня отлежишься, раз уж так вышло. На постели оно куда как лучше будет, нежели в этом буреломе. Я тебе грибов сушеных размочу. Интересно, откуда ты тут взялся? Ты знал, что тут такой гром случится? Тебя альвы послали, да?

Незнакомец послушно побрел за нею, время от времени издавая нечленораздельные звуки. Атая стала подозревать, что ее спаситель, как ни печально, немой. Или просто рассудком тронулся.

К реке они вышли уже во второй половине дня, перебрались на жилой берег, поднялись к скалам.

— Вот это и есть мой дом, — указала на темную нору в плетеной стене девушка. — Там есть постель, если тебе так уж плохо. Может, если ты хорошо выспишься, твой рассудок выправится, и мы сможем поговорить.

Незнакомец, осмотревшись, снял заплечный мешок, со стоном расправил плечи, потом вскинул палец, медленно направил на себя и четко, раздельно произнес:

— Дмит-рий. Дмитрий. Дима… — И так же медленно направил на нее: — А ты?

Вопросительная интонация позволила догадаться, что нужно мужчине, и девушка кивнула:

— Атая.

— Дима, — указал он на себя, потом на нее: — Атая.

Повторив это пару раз, мужчина кивнул:

— Ну вот и познакомились!

Он отошел с заплечным мешком к камню, сел на него и расстегнул мешок:

— Ну, посмотрим, чего нам тут на случай катастрофы положили?

«Получается, он не безумен и не немой, — поняла девушка. — Он просто не знает человеческого языка! Человек — и не говорит. Не немой — но людей не понимает».

В ее разуме все никак не складывалось, как это возможно — уметь говорить, но при этом не знать языка?! Однако Дмитрия сие, похоже, ничуть не смущало. Он спокойно раскладывал припасы, лишь иногда морщась от боли или вздрагивая. Ощутив на себе взгляд, мужчина поднял голову и ободряюще ей улыбнулся.

Содержимое штатного рюкзака «носимого аварийного запаса» частью радовало, частью огорчало.

Рация с аккумуляторами. Капитан ее включил, проверил, послушал «белый шум» здешнего эфира. Увы, но здесь это был просто лишний груз.

Фляга с питьевой водой. Фляга — это хорошо. Но вот катать полтора кило воды тысячи километров из одного мира в другой, а потом еще на горбу таскать… Вон ее тут сколько, прямо у ног течет. Кипяти да пользуйся.

Нож многофункциональный — это хорошо.

Набор медикаментов — просто замечательно. Срок годности… Лучше бы и не смотрел. Интересно, а вода тоже три года назад была налита и больше не менялась?

Нож-мачете, нож поясной, цепная пила, зажигалка… Вот это уже полезно, с этим можно жить.

Рыболовные крючки, блесны, карабины, шнуры и лески… Это уже не просто полезно, это праздник какой-то!!!

Иголки, нитки, компас… Компас, в отличие от рации, работал на твердую пятерку.

Соль, сахар, металлический лоток… Котелок был бы удобнее, ну да ладно.

Шоколада в набор не положили. Вместо него имелся пакет карамелек.

Сигнальные патроны, краситель для воды, зеркало. Ну, этим хоть зверя можно отпугнуть…

Выведшая пилота из леса индианка зашевелилась возле входа в жилище, больше похожее на большую ивовую корзину. Она была хороша. Просто на диво хороша: миниатюрная, стройная, но вместе с тем с ладно очерченной фигуркой. Черные как смола волосы, сплетенные в толстую косу, большие карие глаза, курносая, с тонкими алыми губами. Просто фарфоровая игрушка, а не человек, — прикоснуться страшно. Таких положено в музеях под стеклянным колпаком хранить и за деньги показывать, а не по лесам диким разбрасывать.

Кому-то из здешних дикарей дико повезло — этакую красотку отхватить! И ведь не ценит наверняка. Шпыняет за одежду нестираную или нештопаную, гоняет по лесам по хворост и ягоды, ругается, коли жратва вовремя не приготовлена или постель не прибрана. И красотка слушается, покорно все сносит и за лишний кусок доставшийся благодарит. А куда денешься? Законы природы просты: в лесу женщине одной не выжить. От медведя или волка не отбиться, оленя или зайца не загнать, от пришельцев незваных не защититься. И потому нужно терпеть и подчиняться. Такова «естественная простота» натуральной, нецивилизованной жизни.

Полесов поймал себя на том, что с глупой улыбкой любуется «дюймовочкой», и поспешно отвернулся, ткнувшись носом в рюкзак. Ведь за излишнее внимание к чужим женщинам можно нехило огрести от мужа или отца, а то и просто парня незнакомки даже в цивилизованном мире. А здесь — шлепнут и ухом не поведут. Закон — тайга. Тем паче для чужака, которого никто и не хватится… Он в этом мире всего несколько часов, и сразу нарываться на неприятности будет, мягко выражаясь, неосмотрительно. И без того неизвестно, как вернувшиеся мужчины отреагируют на появление возле их жилища чужака.