Отражаясь в тебе - Алла Дроздова

От слов бывшего друга Михаил отшатнулся, словно от пощечины. Какие-то фразы, готовые вырваться наружу буквально ещё несколько секунд назад, жутким, несъедобным комком застряли где-то в горле. Пытаясь прийти в себя, с минуту он смотрел на стоящего напротив него парня, а потом выдавил.

— Даже чудовище способно полюбить по-настоящему… Я имею право на свой шанс — хочу быть как все: любить и быть любимым!

Дима снова засмеялся.

— Ты сам-то в это веришь хоть на половину? — со злым ехидством парировал он. — Уверен, что достоин этого шанса?

Но Морозов, уже пришедший в себя, гордо вскинув голову, усмехнулся.

— Я — то со своим внутренним монстром сумею договориться, а вот ты… Ну, друг… легко любить сразу обеих? Или же чистенькую девочку захотелось попробовать?

После этих слов Димка, ни секунды не задумываясь, размахнулся и ударил в челюсть стоявшего напротив молодого человека. Михаил в долгу не остался. Не проронив ни слова, задыхаясь от ненависти друг к другу, парни сцепились в клубок, словно голодные бродячие собаки за найденную на улице кость. Нанося удары куда придется, они желали только одного: сделать больнее сопернику. В какой-то момент, не устояв на ногах, они повалились на асфальт, сдирая в кровь оголенные участки тела и даже не замечая этого. Ещё мгновенье, и Михаил, извернувшись, злобно рыча, оседлал Димку сверху и коротким резким ударом в голову отправил того в небытие.

Минута… три… Морозов, тяжело дыша, слез с бывшего друга и сел на бордюр. Голова кружилась, а во рту явно чувствовался солоновато-металлический привкус крови. Сплюнув себе под ноги тягучий сгусток, поморщился от отвращения. Пытаясь избавиться от заволакивающей сознание пелены, дернул головой и тут же почувствовал стремительное приближение рвотного позыва. Рухнув на колени, быстро отполз к ближайшему кусту, где с булькающими звуками опорожнил желудок. Чуть отдышавшись, опираясь дрожащими руками о ближайшее дерево, попытался встать. Но увы! Ноги не держали, то и дело отказывая хозяину в его желании двигаться.

Однако упорства Мише было не занимать. В конце концов, не торопясь, он смог совладать со своим телом и, пошатываясь от слабости, всё же встал. Стараясь не делать резких движений, осторожно оглянулся на того, кого ещё недавно оставил лежать на дороге.

Дима Милославский сидел, обхватив голову руками, силясь понять, где он и что же произошло. Парню явно было плохо.

Глядя на поверженного соперника, Михаил ни на йоту не сожалел о содеянном, хотя выплеснутая на бывшего друга злоба уже заметно поутихла. Осталось только пустое равнодушие к произошедшему. Пошатываясь, он наконец оторвался от дерева и, сделав три неуверенных шага, снова сел на бордюр, едва не завалившись.

Дима же в попытке стереть кровь, всё ещё капающую из разбитого носа и сочащуюся из губы, только ещё больше размазал её по лицу. В конце концов, поняв, что кровотечение так не остановить, зажал нос и чуть запрокинул голову вверх. Спустя какое-то время парень попытался встать, но в изнеможении упал. Повторяя попытку подняться, он раз за разом терпел неудачу. Наконец до него дошло, что сейчас все усилия просто бесполезны, и тогда Димка сделал единственное, на что хватило сил: пополз к бордюру, на котором уже сидел бывший друг и почти брат. Кое-как, переведя дух и пересиливая головокружение, устроился недалеко от него.

В полном молчании они просидели около десяти минут, пока до Михаила наконец не дошло что нужно как-то двигаться домой. Осознавая, что на своём великолепии — железном коне он сейчас не ездок, достал сотовый. Попытался сконцентрироваться на трубке. Листая записную книжку, уже выискивал нужный номер, а найдя, нажал кнопку вызова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Добрый вечер! Морозов Михаил. Мне нужен эвакуатор для Харлея. Улица Садовая, 33. Внутри, — произнес он четко и размеренно, несколько растягивая слова, словно робот.

Затем его всё ещё затуманенный взгляд скользнул по поникшему бывшему другу, и он поинтересовался.

— Тебе эвакуатор вызвать?

Милославский, так и не поднимая на него глаз, еле слышно прошептал.

— Д-да-а.

— И ещё один эвакуатор. По этому же адресу. За пределы поселка. Спорткар. Форд Мустанг. Спасибо, ждем, — откорректировал он вызов помощи.

А едва отключившись, не сдержавшись, голосом с явно болезненной хрипотцой поинтересовался.

— Значит, война?

— Значит, война! — подтвердил Дмитрий. — Я тебе Варю не отдам.

— Ну что ж, посмотрим!

Через двадцать минут Михаил Морозов переступил порог собственного дома. Он сильно пошатывался, но довольно быстро прошмыгнул к себе. Сбросив грязную от пыли, крови и рвотных масс одежду в стирку, полез в душ. Торопясь смыть с себя всю эту мерзость, надеялся на то, что вода и в этот раз проявит свою волшебную силу, унеся не только физическую боль, но и моральную.

Однако, вопреки надежде молодого человека, внутреннее облегчение так и не пришло. Перед глазами с бешеной скоростью проносились картинки прошедшего дня. Вместо успокоения в нем с каждым десятком секунд нарастало злое отчаяние и ноющая пустота. Михаил отдавал себе отчет, что теперь уже бывший лучший друг ни за что не остановится. Он, как и сегодня, будет идти напролом, пытаясь отнять у него девушку, которой, к его ужасу, почему-то оказались больны оба.

«А ведь ещё недавно казалось, что мы не просто дружим — мы почти братья».

Чем больше молодой человек об этом думал, тем тоскливее и тревожнее становились мысли. В конце концов рвущаяся по венам возбужденная кровь так и не дала возможности расслабиться, и его снова понесло на волнах ненависти и злобы.

«Сука! — билось у него в голове. — Сука! Сука! Сука! Я убью его! Она только моя!» — бесился парень, разбивая в кровь костяшки пальцев о белоснежную мраморную стену.

Выместив рвущуюся из него злобу на свободу на ни в чем не повинной стене, не обращая внимания на льющуюся сверху на него воду, Михаил уселся на пол прямо там, в душевой. Запрокинув голову под лёгкие водяные струи, позволил им живыми волшебными змейками стекать с его лица. Что это было: просто вода или слёзы, смешанные с этой живительной влагой, умеющей скрыть любые следы, неизвестно. Парень и сам боялся себе признаться, что это может быть не просто вода.

Невидимые слёзы бессилия, клокотавшие у него в душе, заставили парня захлебнуться в беззвучном крике отчаяния, переполнившего его. Тело содрогалось от мысленного разговора с тем, кто знал обо всём и мог всё.