Бывшие люди. Последние дни русской аристократии - Смит Дуглас

Вот как Солженицын описывает ее последний приезд:

Эта последняя часть кажется художественным преувеличением, поскольку точно неизвестно, когда он был расстрелян. Известно лишь, что ночью Георгия вызвали из барака вместе с несколькими другими заключенными, отвели на местное кладбище и расстреляли. По одним данным, было расстреляно сорок заключенных, по другим – четыреста. Как утверждается, причиной расстрела было недонесение лагерному начальству о готовящемся побеге. Идя на казнь, Георгий пел «Христос воскресе» и громко молился вместе с другими. Тела были свалены в общую могилу, некоторые жертвы были еще живы, когда их забросали землей. Начальник расстрельной команды Дмитрий Успенский был пьян и беспорядочно палил из своего нагана. Лихачев видел его на следующее утро смывающим кровь с сапог. В 1988 году Лихачев вернулся на Соловки и нашел место казни. Там стоял небольшой дом, в земле вокруг строения он нашел фрагменты костей. Лихачев поговорил с хозяином дома, который рассказал, что когда они по осени копают в огороде картошку, временами находят человеческие черепа.

Лина скоро узнала о смерти Георгия. Она нашла священника, который согласился тайно отслужить панихиду в одной московской церкви, но когда они пришли туда, нашли там множество посторонних и, испугавшись, ушли. Вскоре семья Осоргиных получила разрешение уехать из Советского Союза во Францию. Лина с семьей уехала навсегда.

В 1931-м, через два года после высылки из Москвы, Голицыны переехали в Дмитров, расположенный на реке Яхроме в 65 километрах к северу от столицы. Дмитров был прелестным городком со старинными каменными домами и несколькими изящными храмами. Близость к Москве делала его привлекательным для таких семей, как Голицыны, которым необходимо было наведываться в Москву, но которые не могли жить там на законных основаниях. Однако очень скоро Дмитров стал центром крупнейшей в СССР стройки с использованием труда заключенных.

Первоначально за строительство канала Москва – Волга отвечал Наркомат водного транспорта, но ввиду медленных темпов, вызванных недостатком рабочих рук, через год оно было передано в ведение ОГПУ. В сентябре 1932 года для обеспечения строительства канала трудовыми ресурсами был основан Дмитлаг, Дмитровский исправительно-трудовой лагерь, который на несколько лет стал крупнейшим в системе ГУЛАГа. Его размеры и численность заключенных росли так быстро, что лагерная администрация сбилась со счета: до сих пор неизвестно, сколько мужчин и женщин работало в Дмитлаге. После завершения строительства в 1937 году канал Москва – Волга длиной 128 километров связал столицу, прежде не имевшую выхода к морю, с большой Волгой и тем самым с пятью морями: Белым и Балтийским на севере, Черным, Каспийским и Азовским – на юге.

Первые несколько лет работы велись без применения тяжелой техники. Канал, его многочисленные шлюзы, водохранилища и гидроэлектростанции почти полностью построены зэками, вооруженными лопатами, кирками и тачками. Отличившиеся работники получали по шестьсот граммов хлеба в день, большинство довольствовались четырьмя сотнями, наказанные получали триста граммов. Многие тысячи погибли, одни – от голода, другие утонули или были залиты в бетон. Некоторых выкликали по ночам после смены и расстреливали в лесу. Начальник одного из лагерей любил зимой раздевать провинившихся заключенных догола и оставлял их замерзать насмерть.

Руководили стройкой Л. И. Коган, начальник строительства, и С. Г. Фирин, начальник Дмитлага (с сентября 1933 года). Управление Дмитлага помещалось в бывшем Борисоглебском монастыре, превращенном после революции в музей. Сотрудники осмелились протестовать против закрытия музея и были арестованы ОГПУ. Для Фирина, который прежде был начальником Белбалтлага (строившего Беломорско-Балтийский канал), Дмитлаг был не просто средством постройки канала, но частью гигантского проекта преобразования человека, которое тогда именовали «перековкой». Канал должен был изменить не только облик страны, но и людей, которые его строили: в процессе труда заключенные должны были расстаться с прежней ущербной личностью и возродиться – перековаться – в новых людей, достойных социалистического отечества. Фирин мыслил себя творцом, верховным культуртрегером. Он устраивал на своей даче салон, где по вечерам собирались поэты, писатели и другие талантливые заключенные. В лагере он создал культурно-воспитательный отдел, театр и оркестр, в которых играли заключенные; он прочесывал ГУЛАГ в поисках талантливых певцов, музыкантов и актеров и переводил их в Дмитлаг. Художники изготавливали плакаты и транспаранты, в Дмитлаге выходило более пятидесяти газет. Общественные и политические деятели, художники и журналисты со всего СССР и даже из-за границы приезжали засвидетельствовать происходящее в Дмитлаге чудо и воочию убедиться «в безграничных возможностях большевистской власти в деле перевоспитания человека». Сталин трижды приезжал в Дмитлаг.

В мире Дмитлага свобода и неволя соединялись самым причудливым образом. Характерен случай профессора Николая Некрасова, последнего генерал-губернатора Финляндии перед революцией и бывшего министра Временного правительства. Превосходный инженер, он много раз был арестован, в 1930 году его осудили на десять лет лагерей. В качестве ценного специалиста он был переведен в Дмитлаг, где ему отвели собственный дом в «свободной зоне» и предоставили машину с водителем. В 1935 году он был освобожден, но предпочел остаться до окончания строительства. В 1940-м его снова арестовали и на этот раз расстреляли.

Случай с Некрасовым не был единичным. В середине 1930-х, проведя много лет в лагерях, Галина фон Мекк и ее муж Дмитрий Орловский (за которого она вышла замуж после того, как ее первый муж Николай был расстрелян как враг народа) оказались без работы и безо всякой надежды ее найти. Отчаявшись, Дмитрий нанялся в ОГПУ статистиком, на строительство канала в Рыбинске, однако комфортная жизнь продлилась недолго. В 1938 году Дмитрий был уволен и вновь арестован, после чего пропал навсегда. Многие «бывшие» находили работу в Дмитлаге, кто-то по вольному найму, кого-то пересылали туда из других лагерей. Нужда в специалистах была так велика, что инженеров и других людей с нужными специальностями целенаправленно арестовывали по 58-й статье (контрреволюционная деятельность) и посылали в Дмитлаг.