Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Лишь мельком глянул назад, чтобы убедиться в том, что неведомое шестое чувство и впрямь меня не обманывает. Эти действительно распределились уже лесенкой ловить меня, причем снова на правом вираже. Да… По радио все не передашь, и уж тем более не всегда все поймешь. Еще пару секунд, и – быстро-быстро, в энергичный левый. Боевой разворот. Полный этот самый, как его… нет, не писец. Дежавю. Все ускорилось, снова ведущий – огонь в никуда, опять очень короткая пачка очередей. Моих. Единственная разница, что в этот раз мелькнуло аккуратненькое такое зелененькое сердечко. Под кабиной. В слаломе, как в предыдущий раз, нет необходимости, поскольку всей оставшейся тройкой распределились мочить меня в правом вираже. Осталось лишь немножко довернуть, чтобы врезать еще и ведущему второй пары. Тоже в сердечко. Фатально. Как же они теперь, без обоих-то ведущих-то, ах, бедныя-я-я, да не местныя-я-я… Снова разворот к аэродрому, убавляю газ. Движок! И горючка… «Зеленое сердце» – это же, кажется, JG54[151]. Все смешалось в доме Обломских… Они же должны на севере быть. Или это из-за меня? Действительно, наш полк пятьдесят первую эскадру здорово потрепал, вот и перебросили. Всяких-разных. Впрочем, неважно.

Однако. Организованность немцев заслуживает как минимум уважения. Пусть и как врагов. Смертных. Остальная пара споро промчалась дальше, добивать все еще бешено крутящуюся над аэродромом «чайку», оставив меня на попечение подошедшей уже очередной четверки. И – еще шестерка оттуда же, с запада. Через пару минут тоже будут к раздаче. Ничего. Пережили голод – переживем и изобилие. Пара, что оставалась блокировать последнюю «чайку», отвалила на запад. Без повреждений, похоже. Горючка. По дальности «чайка» и «худой» примерно на равных, а вот по времени…

А мне пора. До аэродрома еще километров пять, но нагоняют. Мой предыдущий фокус они видели, надо придумать что-то новенькое. А вот так! Дождавшись, когда ведущий четверки совсем уже почти открывает огонь, ухожу скольжением, снова на максимуме тяги – скользит эта штука, конечно, не так, как «як» или «миг», но и не как «ил» тоже, слава богу, – очереди проходят справа, восходящая бочка, вражьи очереди проходят спереди, и ведомый второй пары, что собиралась ловить на правом вираже, аккуратненько так в прицеле – бью. Получилось. Эти проскочили, но навстречу уже мчится пара от той «чайки», меня не замечают, только что промахнувшись, и ведущий тут же получает от меня. Тоже удачно. Выходит, мы теперь вдвоем. Натурально, потому что паренек не стал играть статиста, с ходу прошив ведущего той недавно еще пары, что проскочила мимо меня. Встаем как бы в круг, виражами вправо прикрывая друг другу хвосты. Подоспевшая шестерка медлит, крутясь чуть выше нас, с большим радиусом левого виража. «Худые» взбесившейся каруселью проносятся мимо, словно вагоны встречной электрички, аж в глазах рябит от чешуйчатого камуфляжа сверху и серо-голубого нижних поверхностей. Потом к ним присоединяется оставшаяся без ведущих тройка, а пара тех, что свежие, уходит вверх. Хорош все-таки «мессер» в вертикальном маневре. А в пикировании – бесподобно хорош. Набрав высоту, сваливаются отвесно на нас. Шаблонно действуем, партайгеноссен. На эту античную хитрость попы у нас давно уже отработано кое-что оченно для вас интересное… и с винтом. Снова газ на взлетную, чуть выждав, предел нагрузки на винт, и… не знаю, как назвать эту фигуру. В общем, дикая помесь нечистопородной мертвой петли с иммельманом и тут же полубочкой, до входа в которую, напрочь сбившую прицел ведомому, успеваю всадить в ведущего буквально пару пуль и на выходе увязываюсь за каким-то из каруселивших «худых», высекая его заведомо идущей мимо очередью из общего построения, но со скольжением, и прикрывающий хвост атакуемого «худой» мажет, увязываясь за мною в виражи. После чего началось то, что я просто обожал всегда. Маневренный воздушный бой. Настоящая «собачья схватка», натурально с цеплянием зубами за хвосты, в которой «чайка» определенно лучше «мессера»!

Не переставая ощущать себя бипланно-крылатым с без малого уже пламенным – сбрасываем газ, на хрен нужно! – мотором, снова оказываюсь в центре неспешно отыгрывающего банальную для него игру мироздания. Вижу все. А что не вижу, то чувствую. С приличным таким замедлением развития обстановки. Так… Персонально я, заканчивая какой-то совершенно ненормативный нижний йо-йо[152], вот-вот словлю в хорошем ракурсе очередного – следующего за вспугнутым – «чешуйчатого». Дружественная «чайка», долго не думая, на полубочке пропускает трассы очередного «карусельщика» впереди и уходит за пикировавшим ведомым, которому теперь совершенно не впрок преимущество в скорости, ибо высоты не так много уже, и надо выводить. Пикировавшему ведущему, кажется, хватило. Не вовсе, но из боя выходит. Вспугнутый мною карусельщик идет в высоту, промахнувшийся дезориентирован, еще один пытается укусить за попу меня – говорили же балбесу, не вяжись с «чайками» на виражах. Впрочем, нет. Еще не говорили. Скорее всего. Но скажут[153]. Точно. Седьмой, видимо, на самом деле первый в каруселившей семерке, тоже уходит в высоту. С запада, на паре уже тысяч, спешит, пикируя, четверка «сто десятых». Судя по курсу, аэродром блокировать. На котором, как мне показалось навскидку, ничего и нет… во всяком случае, целого, но «церштерерам» об этом откуда знать? А вот за ними еще четверка, «худые», на шести еще, но с приличным снижением – это уже к нам. Что ж, милости просим. К нашему шалашу. На где-то тысячу. И в тесноте получится, и в обиду, надеюсь.