Дневник на итальянском - Элиза Харрис

Даже после того, как девчонка сорвала мне крышу, я пытался выстроить защитный барьер вокруг себя. Конечно, я солгал. Мне и в голову не приходило, что я мог быть первым, кто сорвал поцелуй с её губ. Кто коснулся нежной кожи и почувствовал сладкий вкус. Я вновь хотел показать ей свою сущность, не дать увидеть во мне что-то хорошее и живое. Издевательски намекнул, что целуется она неважно, и только потом, взглянув на её перепуганный смущенный взгляд и закусанную нижнюю губу, до меня дошло, что я стал первым. Что я попал в яблочко, сам того не подозревая.

Я ненавидел её. Злился на себя, на неё и все обстоятельства, которые свели нас. Впервые в жизни я жалел о сказанном. Впервые, чувствовал вину. И эта чертова вина преследовала меня повсюду, стоило вспомнить невинный взгляд Эрики, её пухлые приоткрытые губы, дрогнувшие в улыбке и шепот, который отозвался во всем моем теле желанием и страстью. Злость на самого себя за сказанное ей после поцелуя, каким мудаком я снова предстал перед ней и как ранили сводную мои слова, выворачивала меня наизнанку. Урод. Чертов эгоист.

Почему-то, в тот момент я понял, что она единственная, кому я не хотел причинять боль. Кого не хотел обижать, как бы не сопротивлялся этому. Я жалел за все, что говорил ей с появлением в нашем доме и школе, ненавидел себя за то, что поддался эмоциям, ненавидел её за то, что так действовала на меня.

Но даже после этого, я не смог признаться ей, что поцелуя чувственнее, страстнее и желаннее не было в моей жизни. Что я никогда не хотел просто целовать девушек так долго. Чувствовать мягкие пухлые губы, касаться неумелого языка, терять голову от свежего запаха парфюма, когда зарывался носом в её волосы. А потом чувствовать дикое возбуждение и желание большего. Но это желание шло откуда-то изнутри. В тот момент, я не пытался накинуться на сексуальную девушку, как животное, получить своё, отправить её утром на такси, одарив на прощание дорогим подарком. Я хотел…черта с два!

Подорвавшись с кровати, я схватил спортивную сумку с пола и вылетел из комнаты, больше не в силах сопротивляться мыслям и желаниям. Сводная была везде. Она овладела каждой мыслью, каждым воспоминанием, какой чертовой частью меня.

На этаже я снова встретил её. Эрика собиралась выйти из комнаты, уже с собранными в хвост волосами, но стоило её взгляду встретиться со мной, как сводная замерла на месте. Я напрягся всем телом. Как и тело напряглось в желании при виде девчонки. Я скользнул взглядом по её губам, тонкой длинной шеи и спустился вниз к ногам и круглым бедрам. В паху джинсы стали тесными. Черт бы её побрал.

С каменным, как бы сказали в школе, демоническим выражением лица, я прошёл мимо, больше ни разу не взглянув на неё. Знал бы кто, каких усилий мне это стоило. Через секунду я услышал хлопок двери. Эрика вернулась в комнату.

Внизу я встретился с теплой улыбкой Грейс. Она приветливо помахала мне, залпом осушая стакан холодной воды, облокотившись на столешницу в своём зелёном деловом костюме.

— Как прошёл день? — откидывая выбившиеся волосы со лба, улыбнулась ещё шире она.

Желание снова нагрубить, послать и заявить, что не её собачье дело, пробудилось с новой силой. Но стоило мне открыть рот, как перед глазами всплыло гордое, смелое выражение лица сводной, когда она советовала мне заткнуться и не перечить её матери. Следом, вспомнил слова Грейс, и мне, черт возьми, против воли, не хотелось обижать мачеху.

— Всё как обычно. В этом городе давно не происходит ничего интересного. — бросил я, попытавшись сделать дружелюбное выражение лица, и прошёл к выходу. — Я на тренировку, буду поздно.

И в тот момент, и она, и я замолчали. Обернувшись, я заметил на лице Грейс материнское одобрение, облегчение и полуулыбку, а сам не понял, зачем поставил её в известность. Быстро покинул особняк, прошёл мимо отца у машины, кивнув ему и забравшись в «Камаро», резко сорвался с места.

В машине громко била музыка из колонок. Я сделал громче, и понял, что эта самая песня играла ночью, когда Эрика ехала рядом со мной, захлебываясь в слезах в разодранной одежде. Злость ещё больше одолела, когда я вспомнил об этих уродах, и чтобы заглушить любые мысли, я вжал педаль газа до упора, выходя на двойную сплошную, откуда издали, светя фарами, мчалась навстречу машина. Резко свернув и вывернув руль обратно, когда столкновение миновало, я разогнался ещё больше, пока колеса с шумом не затормозили посреди парковки у зала.

Я вышел на ринг уже в спортивной форме, с перемотанными кулаками и пока неопытный соперник пытался ставить блоки, даже не пытаясь идти на меня, мне было мало. Я приехал в зал, чтобы выбить всю дурь из своей головы, а вместо этого дрессирую новечка.

— Какой идиот пустил новичка на ринг с тобой? — послышался позади голос, и я ухмыльнулся, вздохнув. — Парень, тебе что, жить надоело? Или ты пересмотрел «Тайны дикой природы»? Он ушатает тебя одной левой прежде, чем твои друзья придут поболеть за тебя на соревнованиях. Спускай свою задницу оттуда.

Рэн с ухмылкой наблюдал, как перепуганный светловолосый худощавый парень неуверенно сходил с ринга, уходя в другой конец зала. А меня одарил неоднозначным взглядом.

— Откуда ты взялся?

— Я был уверен, что ты придешь сюда сразу после моего сообщения. — улыбался друг, поднимаясь ко мне. — Не хотелось быть отбойной грушей, но надо ж как-то отвечать за свои слова.

Не сдержавшись, я рассмеялся и пнул Форда в бок.

— Только не говори, что я был не прав.

— Заткнись.

— Девчонка конкретно тебя цепанула.

— Я сказал — заткнись. — прорычал я.

— Почему ты не можешь признать, что запал на неё.

— Не вынуждай меня, Форд!

— Да ладно, она забила гол в твои ворота, — разминаясь и, стоя критично близко ко мне, нарывался Рэн. — Продолжай в том же духе, и скоро будешь как те маньяки, одержимые своими жертвами. Слушай, мужик, а твоя новая сестричка не заревнует…?

Договорить он не успел, потому что от всплеска эмоций, мои костяшки с хрустом встретились с его челюстью. Я бил не как профессионал. Бил на эмоциях, грубо и агрессивно. Моё обычное состояние в привычной зверской обстановке. Я был мудаком, безбашенным психом без тормозов, которому ни до кого нет дела. И только на лице друга стали проступать кровяные капли крови, как сигнал «стоп» ударил в виски, заставив отпрянуть