Долгожданная встреча - Шанна Кэррол

– Я принесу патронташ, – сказал Тру. Сердце Карен тревожно забилось.

– Вэнс…

Муж взял ее за руки.

– Если что-нибудь случится, оставайся здесь и делай то, что скажет Марайя.

– Что происходит?

– Пока не знаю. Может, ничего. Просто Тед что-то чувствует. – Вэнс посмотрел на Марселину. – Ты не видела кого-нибудь на тропе? – спросил он.

Та пожала плечами.

– Ночь иногда играет с нами злые шутки, – проговорила она. – Но я не видела и не слышала ничего такого, чего не замечала бы раньше.

Тру надел теплую куртку, застегнул ее до подбородка и обмотал шею шарфом.

– Там сильный ветер, – заметил Вэнс.

– И что же?

– А то, что нога у тебя опять заболит, если ты замерзнешь.

– И что же? – снова проворчал старик.

– Тебе лучше остаться дома.

– И не подумаю! – Глаза Тру сверкнули. – Попробуй удержать меня!

– Но твоя нога… – пробормотал Вэнс.

– Если на нас нападут, то я буду стрелять, а не скрываться в доме. Я всю жизнь так поступал. Поэтому помолчи и скажи своей жене, что ее варево пахнет изумительно. – Тру покосился на Марселину. – Может, тебе придется бегать к стене. Ты готова к этому, детка?

– Готова, – кивнула Марселина, дрожа от страха.

Марайя открыла коробочку с патронами. Осмотрев одно из ружей, она выложила на стол дюжину патронов и принялась вставлять их в барабан. Подойдя к ней поближе, Тру осторожно коснулся ее руки.

– Ты держала их в сухом месте?

Карие глаза Марайи потеплели, когда она посмотрела на старшего Пакстона.

– Я всегда так поступала, сеньор, – проговорила она.

– Да, конечно, – кивнул Тру. – Все верно. – Он едва заметно улыбнулся и вышел из комнаты.

Карен проводила Вэнса до двери. Он хотел поцеловать ее в щеку, но она обвила руками его шею и крепко прижалась к нему.

– Ты чего-то боишься? – спросил он.

– Будь осторожен. – Чуть, отстранившись, Карен долго вглядывалась в лицо мужа. И вдруг глаза ее наполнились слезами, хотя она и старалась держать себя в руках… «Его лицо… оно создано для улыбок, – подумала она. – Ведь улыбаться так просто. Но почему же он так редко улыбается?»

Внезапно Карен почувствовала острое желание – оно не угасло даже сейчас, когда им грозила опасность, даже на восьмом месяце беременности.

Он осторожно положил ладонь ей на живот, где зрел плод их любви.

– Через месяц, миссис Пакстон, у нас появится сын. Карен улыбнулась.

– Да, сын… – Она посмотрела ему в глаза. – Но почему ты уверен, что именно сын?

– Я знаю, наверняка, – заявил Вэнс. – Потому что мне об этом сказал старый мудрый индеец. – Он распахнул дверь, и тут же резкий порыв ветра проник в дом, наполняя его запахами ночи, холодай…

– Возвращайся побыстрее! – закричала Карен вслед мужу. Он обернулся, помахал ей рукой и направился к заградительной стене.

Ворота были распахнуты. Ковбои заводили лошадей во двор и оставляли их у стены. Испуганные животные ржали и порывались встать на дыбы. Карен почти физически ощущала опасность, нависшую над ранчо. Но что это за опасность?.. Она поспешила захлопнуть дверь и направилась в гостиную. А ветер за стенами дома все усиливался, все громче завывал, – казалось, это сонмы злых демонов пытаются проникнуть в дом. Карен стало страшно в одиночестве, и она бросилась на кухню.

– Может, надо помочь? – Карен согласилась бы на любую работу, только бы забыть о терзавших ее страхах.

– Лучше помогите мне делать это, сеньора, – попросила Марайя.

– Но я… я не знаю, как… – в нерешительности пробормотала Карен.

Мексиканка вручила ей «винчестер».

– Я покажу вам, сеньора, – сказала она. – Пора уже научиться. – И под руководством Марайи принялась «кормить» оружие «свинцовой пищей».

Марселина же задержалась у дома. Что скажет мать, узнав, что ее дочь стала предательницей?

– Мама… Нет… – прошептала она.

Марселина поплотнее запахнула на груди серапе – пеструю мексиканскую накидку, – буря началась даже раньше, чем она предполагала. А может, Джако передумает? Нет, он непременно появится. Марселина мысленно усмехнулась. Что ж, сеньор Вэнс отказался от нее – и он пожалеет об этом. А мать… Она, конечно, поймет ее, должна понять…

Тихонько рассмеявшись, Марселина направилась к потайной двери в северо-восточном углу стены.

Стоя у загона, Бразос наблюдал, как последних лошадей уводят под прикрытие стены. Увидев Вэнса и Теда, он улыбнулся:

– Да уж, ночью скучать не придется.

– Тебе, Бразос, не помешало бы немного развлечься, – усмехнулся Тед.

Бразос повернулся и, проворчав себе под нос что-то про слишком умных команчей, направился к ближайшей конюшне.

Вэнс улыбнулся, глядя вслед ковбою. Но тотчас же нахмурился, заметив, как помрачнел Тед Утреннее Небо. Индеец пристально вглядывался во тьму. Внезапно начался дождь – по шляпам друзей барабанили крупные капли.

– Сколько их? – спросил Вэнс.

– Думаю, больше, чем нас, – ответил Тед. Расправив плечи, Вэнс в задумчивости теребил ус.

– Сейчас неподходящее время, – проговорил он наконец. – И я постоянно спрашиваю себя: «Кто это, почему?»

– Это не важно. Главное – они пришли.

– Надеюсь, ты ошибаешься, друг.

– Буря… – Индеец поднял голову, подставляя лицо дождю. – Буря… она принесет не только снег или дождь. Слушай голос ветра… Однажды, очень давно, мои соплеменники пережили такую же бурю. В ту ночь многие умерли. Некоторые сошли с ума, убили своих близких, а потом себя. Когда наступило утро, мой отец собрал людей, и мы ушли из долины. После этого дня ни один краснокожий не ступал туда ногой. Так вот, Вэнс Пакстон, этой ночью злой ветер дует с гор точно так же, как он дул в ту страшную ночь.

– Но мы все равно отсюда не уйдем, – заявил Вэнс. – Никто не выгонит меня из этой долины – ни люди, ни злые духи. – Он посмотрел на конюшню, а потом направился к сараю, где жили ковбои, – следовало дать указания Хогану, Бразосу и всем прочим.

Тед же по-прежнему стоял у загона. Но сейчас он уже не вглядывался во тьму и не прислушивался к реву ветра – сейчас он знал: враг близко, и воин должен идти в бой, чтобы удовлетворить Великий Дух.

И тут Теду почудилось, что чья-то теплая рука коснулась его щеки. Резко обернувшись, он вскинул ружье и выстрелил в человека, поднимавшегося на крышу конюшни. Выстрелил, потому что знал, что это не Хоган, хотя именно он должен был сейчас находиться на крыше. Марайя, стоявшая у кухонного очага, замерла, услышав выстрел. Карен же в испуге вздрогнула.