P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов - Уинтер Реншоу

– Ты часто так делаешь, да? – спрашивает Грейс-не-Ханна, в упор глядя на меня светлыми глазами, потом заправляет за ухо прядь сексуально растрепанных белокурых волос.

Я прислоняюсь к дверному косяку.

– Очевидно, у нас были разные ожидания относительно… минувшей ночи.

С чего она решила, что наше ночное секс-рандеву может перейти в нечто большее?

– Ты просто… показался другим. – Она прикусывает пухлую нижнюю губу. – Наверное, я просто не думала, что буду чувствовать себя… использованной.

«О господи!»

– Я не использовал тебя, Грейс, – возражаю я. – Я отлично потрахался с красивой блондинкой, которую встретил в отеле в Теллерайде. И я этого никогда не забуду. Обещаю.

Она резко втягивает воздух, чуть приоткрыв розовые губы.

– До следующей блондинки в следующем отеле.

– На самом деле, я предпочитаю брюнеток, но смысл не в этом. – Я усмехаюсь. Она нет. – Всего тебе хорошего, Грейс. Ладно?

Я делаю шаг назад и аккуратно прикрываю дверь, но Грейс упирается в нее ладонью.

– Мне тебя жаль. – Ее голубые глаза кажутся темнее, чем секунду назад. – Когда-нибудь ты встретишь невероятно потрясающую девушку: ту, которая заставит тебя забыть обо всем, о чем ты всегда хотел забыть. И я надеюсь, что она разобьет тебе сердце.

С этими словами Грейс-не-Ханна отпускает дверь, и та со стуком захлопывается.

Я направляюсь в душ.

Она может проклинать меня сколько угодно, но нельзя разбить сердце тому, у кого сердца нет.

– Спасибо, что разрешил поселиться здесь. – Я поднимаюсь на цыпочки и закидываю руки на плечи брата, хотя он только что вернулся с ночной смены в отделении неотложной помощи и, вероятно, принес на себе сто тысяч микробов и вирусов. Но я слишком рада ему, чтобы беспокоиться об этом – мы не виделись уже восемь месяцев.

– Мне нравится твое новое жилье.

Я отстраняюсь от Раша и выглядываю в огромное окно гостиной, из которого открывается частично загороженный другими домами вид на Бруклинский мост. Раш только недавно въехал в новую квартиру и еще не до конца выплатил кредиты, но он вполне неплохо зарабатывает на должности врача-терапевта в «неотложке».

– Удивлена, что у тебя целых две спальни, – говорю я ему.

– Я хотел поселиться здесь с соседом, но он в последнюю минуту завербовался во «Врачи без границ», – Раш сбрасывает теннисные туфли и кладет ключи на столик у двери. Он, естественно, выглядит старше, чем в прошлый раз, когда я видела его, но скорее на некий неуловимый манер. Что-то в нем изменилось, но я не могу сказать точно, что именно.

Мне в некотором роде трудно думать о брате, как о человеке, в чьем облике нет уже того костлявого подростка, который когда-то наливал молока в мою чашку с хлопьями и каждое утро провожал меня на детсадовский автобус.

– Так на кого ты работаешь в Нью-Йорке? Ты так и не сказала. – Он достает из кармана ручку – в фиолетовом корпусе с логотипом какой-то фармацевтической компании – и кладет ее рядом с ключами.

– А, ну… – Я не хочу вдаваться в подробности. Для начала, Раш мне не поверит. А если поверит, то еще полчаса будет читать мне лекцию о том, насколько плохая это была идея. Мои прагматические стремления в его глазах всегда выглядят детской игрой.

Мне кажется, мы похожи на двух хиппи, не верящих во что-либо организованное (включая учебу), которые сходятся и начинают плодиться. Если бы не Раш, не знаю, как бы я окончила старшую школу, и уж точно не поступила бы в колледж. Хотя он старше меня на десять лет, он всегда играл для меня роль скорее отца, чем старшего брата.

Мои родители однажды попытались забрать меня из пятого класса, чтобы вместе со мной попутешествовать по стране в трейлере[3]. Они уверяли, что в этом путешествии я смогу усвоить куда больше, чем сидя весь день в «скучном классе». Они отказались от этой идеи только потому, что не смогли наскрести денег на автодом, который хотели купить (и причиной тому – отсутствие работы), а Раш угрожал позвонить в службу защиты несовершеннолетних и пожаловаться на них.

– Да как обычно – на важную шишку, владельца одной крупной технологической компании. Довольно скучное дело.

Я задерживаю дыхание и скрещиваю пальцы, молясь, чтобы мой ответ удовлетворил его любопытство.

– Круто, круто. Что ж, было приятно встретиться, но мне нужно поспать, – говорит Раш, протискиваясь мимо меня. – Вечером мне опять на смену, еще на двенадцать часов.

– Я пробуду тут месяц, у нас еще будет время на то, чтобы поболтать. – Я тоже устало улыбаюсь. Мне пришлось лететь ночным рейсом из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, потому что мистер Уэллс желал, чтобы я приступила к своим обязанностям «настолько быстро, насколько это возможно».

– В гостевой ванной должно быть все необходимое. Может быть, тебе придется заказать продукты. В холодильнике сейчас шаром покати. Номер доставки на само́м холодильнике. – Раш зевает, щуря черные глаза и приглаживая обеими руками столь же темные волосы.

Он всегда напоминал мне Эштона Кутчера, только не такого бестолкового и более серьезного. Как если бы Эштон играл Стива Джобса, а не Келсо.

Раш был бы отличной парой для какой-нибудь везучей девицы, и я говорю это не только потому, что я сужу предвзято. Раш невероятно умный, целеустремленный, и он – один из самых больших альтруистов, кого я знаю.

Но он женат на своей работе и не разменивается на мелочи.

В этом мы похожи – он и я.

Оба трудоголики, оба одержимы своей карьерой.

Мелроуз, одна из моих лучших подруг в Лос-Анджелесе, однажды выдвинула теорию, что поскольку мы с Рашем выросли в такой хаотичной семейной обстановке, то наше образование и карьера были единственным, что мы могли тогда держать под контролем.

И я была вынуждена согласиться.

Личные отношения всегда будут для нас, словно зыбкая почва, чем-то совершенно не предсказуемым, что мы не сможем контролировать при всем желании.

Втащив свой чемодан на колесиках в гостевую комнату, я закрываю за собой дверь и вылезаю из дорожной одежды, чтобы принять душ. После перелетов я всегда чувствую себя ужасно грязной и с наслаждением предвкушаю, как буду отмокать в безупречно-белой ванне.

Это еще одна наша с Рашем отличительная черта. Мы оба – маньяки чистоты. Скорее всего, это еще одно последствие образа жизни наших родителей, которые не особо любили мытье и уборку, потому что «всякая химия вызывает рак».

Как ни иронично, наш отец едва не умер от рака легких пять лет назад, и для меня это свидетельство: ты можешь верить во что угодно, но в конечном итоге что-нибудь просто берет и случается – и, честно говоря, меня это ужасает.