Закон Мёрфи в СССР - Евгений Адгурович Капба

– Ага.

Я обхожу его, корча недовольную мину.

– И не надо обижаться!

Я смотрю на него и подношу средний палец к его носу. Я ухожу от озера и членов клуба, с которыми даже не попрощался. Сделаю это завтра, хотя к тому времени мы наверняка столкнемся друг с другом – город-то маленький.

Я прихожу на стоянку, где стоит машина Льюиса, и слишком резко бросаю свою доску на землю.

– Эта доска тебе ничего не сделала!

Сегодня все решили поиздеваться надо мной?

Мой брат останавливается возле своей машины. Он мокрый, как и я, но все еще в гидрокостюме. Стоит ему снять его, как все девчонки будут пялиться на него. Как и на меня.

– Сегодня тренер не очень доволен тобой.

– Знаю.

– Хотя ты редко лажаешь в прыжках.

Ну, просто услада для моих ушей! Если брат просто развлекается, то я за тренировки получаю деньги.

Сегодня я не мог сосредоточиться. Еще та история с тремя придурками, но я и так был на взводе. Льюис открывает багажник. В этом городе никогда не запирают машины, мы все знаем друг друга и поэтому доверяем всем. Я хватаю полотенце, свернутое в клубок за сиденьями, и вытираюсь. Вообще-то мне следовало продолжить тренировку. Чтобы не было страха, который возникает в моей душе.

– Не останешься со своими приятелями?

– Нет, я лучше домой. Вчера маме было плохо из-за химиотерапии.

Льюис мрачнеет.

– Хорошо, тогда я подвезу тебя и поднимусь к ней.

Из нас троих он всегда волновался больше всех. Надо сказать, что он покинул семейное гнездо давно из-за учебы. А потом понял, что не может вернуться и жить с нами в таком маленьком пространстве, не желал нас тревожить.

Льюис – настоящий чистоплюй, а мы с Брисом – засранцы. Поэтому он снял квартиру где-то на полдороге между нашим домом и его лабораторией, а мы с Брисом получили по комнате. Вполне закономерно, учитывая, что мы все трое холостяки.

Мы переодеваемся и складываем гидрокостюмы обратно в багажник вместе с досками, носками и полотенцами. Затем садимся в машину, и Льюис запускает двигатель.

Я надел шорты-бермуды и футболку и, несмотря на то, что я немного окунулся в холодную воду, уже вспотел. В этом богом забытом месте слишком жарко!

– Ты видел Бриса? – спрашивает мой шофер.

– Нет. Ему нужно было что-то доделать. Думаю, он должен был проверить несколько экзаменационных работ.

– Он, наверное, чертовски боится, – говорит он с насмешливой улыбкой.

– Свою работу?

Я удивлен его замечанием, наш брат по своей природе стрессоустойчив.

– Вик возвращается на следующей неделе, – объясняет Льюис.

Вик… Виктория. Причина и моего страха.

Она должна приехать через несколько дней. Ее бабушка умерла, поэтому она приезжает, чтобы вывезти ее вещи, разобраться с ними, возможно, взять на себя управление семейной лавкой. С тех пор как Брис рассказал мне о ее приезде, я нахожусь в нервном состоянии.

С того времени, как я увидел Вик на похоронах, не могу выбросить ее из головы. Она вышла из своей старой машины, собрала в пучок каштановые волосы и надела короткое черное платье, отчего совсем не походила на ребенка. Я должен был склонить голову и выразить свое почтение, как другие, но смотрел на нее всю церемонию. Через несколько секунд я снова стал тем мальчишкой, который видел только ее. Если я буду продолжать в том же духе, то, в конце концов, приползу к ее ногам, как только увижу снова. Невозможно даже представить. Подобное не входит в мои планы.

Машина выезжает с парковки. Я наизусть знаю дорогу, которая вьется вокруг подножия гор: летом я каждый день хожу по ней к озеру, зимой – к подъемникам. Я люблю свой родной уголок. Занимаюсь тем, чем хочу, и что мне нравится. Ведь так меня и заметили.

Льюис паркуется перед нашим домом. И я смотрю на наш второй этаж. Мои родители развелись, когда мне было семь лет. Даже получая алименты, моей матери приходилось работать из последних сил, чтобы купить нам достаточно большую квартиру. Мы оказались здесь, у подножия горы, вчетвером в квартире площадью шестьдесят квадратных метров.

Я купил двухкомнатную квартиру несколько месяцев назад, но никто об этом не знает. По крайней мере, братья и мама. Я не решаюсь сдавать квартиру в аренду, но на данный момент она мне не нужна. Я уже зарабатываю достаточно, но не хочу стать таким же богачом, как мой отец и его новая жена. Кроме того, мне нравится, что я могу приходить туда иногда и проводить время.

– Ах! Мальчики!

Наша мать появляется перед нами, раскрывая объятия. Льюис не нажимал на звонок, мы никогда этого не делаем, но она обладает шестым чувством и всегда ощущает наше приближение.

По привычке осматриваю ее лицо. Поскольку я так сильно беспокоюсь о ней, то, кажется, выучил ее морщины, как карту. Когда она устает, я сразу замечаю более выраженные морщинки. А затем ее черты лица становятся очень глубокими.

– Ты как, мам?

Она уклоняется от ответа взмахом руки.

– Ваш брат привел домой девушку, – объявляет она, подняв брови.

Мама говорит тише, принимая тон свахи. Я быстро понимаю, что это не просто девушка. Глаза нашей матери сверкают. Она рада, что ее двадцатишестилетний сын наконец-то задумался о том, чтобы остепениться. Я удивлен. Мне казалось, он хочет дождаться возвращения Вик…

Мама обнимает меня, и ее объятия со мной длятся дольше, чем с моим братом. Мне почти двадцать, но, по словам братьев, я все еще ее младшенький, самый любимый. Один брат на семь лет старше меня, а второй – на пять. За исключением того, что я лучший в вейкбординге, лучший в сноубординге. Одним словом, самый спортивный. Не самый умный, но самый быстрый. И все ради девушки. Одной красавицы, которая ни о чем не подозревает. Она из тех, кто бывает милой с людьми, не ожидая ничего взамен. Она из тех, кто могла бы оказаться на диване моей матери, сидя рядом с Брисом…

Какого черта она здесь делает?

Я машинально провожу рукой по своим коротким волосам. У Бриса волосы длиннее, я же подстригся на прошлой неделе. Что, если ей не понравится?

Я надеялся, что оставил это подростковое дерьмо позади, что я наконец-то смирился с тем, что она больше не рядом. Но вот она здесь. Передо мной. Выше, чем раньше, более зрелая, взгляд менее наивный и более решительный.

Ее отъезд оставил нашу семью в странном состоянии. Льюис потерял сестру, моя мать – дочь. Брис –