Это не то, что я хотела - Мария Бронте

– Ну бля! Давно это сочинил? – смахивая слёзы с глаз от смеха, процедил Томас.

– Хорош прикол? У меня таких красавцев целый батальон, – хватаясь за живот, ответил Мёрвин.

– Да, твоя мамка так и сказала!

Вновь они разрываются смехом и смеются до тех пор, пока лифт не останавливается на первом этаже. Шутки временно сняли сонное состояние, и Томас теперь был как огурчик. Они выходят из лифта и сдают ключи вахтёрше, от чего та отвечает своим мерзким звонким голоском «До завтра, Томас и Мёрвин!». Томас терпеливо кивает с миловидной улыбкой с мыслью о том, как бы ей заклеил рот скотчем. Да даже не скотчем, а клейкой лентой, чтобы она нахер заткнулась и пыталась отодрать её от своего кривого рта. Этим зрелищем он бы любовался долго.

Сонный мальчик случайно хлопает дверью на выходе и надеется, что вахтёрша его не отлупит, и что начальник его не уволит. Хотя, он был бы и рад такому повороту событий, но всё же хочется иметь полный бумажник денег. Только ради этого он и работает. Мужчины выходят из здание и прощаются крепким рукопожатием, и расходятся по своим машинам. Томас доковылял до машины и с грохотом садится на водительское место. Его задница испытывает мгновенное наслаждение и для него самого, ведь сидеть на мягком и удобном кресле своей машины после работы ещё то блаженство. Он втыкает ключ зажигания, и мотор моментально приходит в действие, заставляя машину взреветь. Через минуту машина трогается с места и едет в нужную сторону.

***

Карен приехала пораньше Томасе из-за небольшого загружённого рабочего графика. Она втыкает ключи в замок двери и поворачивает против часовой стрелки. Дверь отворяется, и она входит в квартиру. В квартире стояла полнейшая тишина, даже никакого шороха. Обычно, когда она заходит домой, всегда работал телевизор на фоне, или играла громкая музыка любимых исполнителей её дочери.

– Мяу! – серый пушистик прервал тишину и стал тереться довольной мордой об ноги хозяйки.

– Привет, друг, – Карен устали улыбается и наклоняется, чтобы погладить кота по голове. Её продолжала смущать тишина в доме. – Я дома! – громко откликается она, чтобы её грозный голос прошёлся по всем комнатам. Ответа она послышалось. – Элис, ты дома? – ответа вновь не последовало.

Карен взглянула на руку, на которых были золотые часы от популярного бренда и стала вглядываться в них. Одиннадцатый час ночи. Если бы она ушла гулять в одиннадцатом часу ночи, то где бы она гуляла? Элис наоборот боится прогулок ночью. А если она и гуляет в такое позднее время, то она получит от Карен

– Элис!

Вновь тишина. Карен стало накатывать волнение. Она снимает с себя ботинки. Спешкой она заглядывает сначала в комнату дочери. Никого. Стремительным шагом метнулась в свою комнату. Тоже никого.

– Чёрт, Элис, – голос стал писклявым.

В мыслях пробивались нежелательные картины и вопросы. Вдруг она упала в обморок? Остановилось сердце? Или кто-то вломился в квартиру и убил? Нет, не может быть.

Карен, повинуясь ужасным и надуманным мыслям, бегом направляется в гостиную. Она останавливается в углу, чтобы набраться смелости перед тем, как она увидит то, что она мечтала больше не увидеть подобного, как обездвиженное тело мужа в том самом тесном гробу. Шумно набрав воздух в лёгкие, она выходит из угла.

Она спит.

Весь набравшиеся воздух в лёгкие, она выдыхает с невероятно большим облегчением. Мать подходит ближе к Элис и усаживается на мягкий ковёр около дивана. На диване тихо посапывала дочь. Карен в какие-то моменты очень сильно завидовала Элис, что у неё много свободного времени, не считая школьные времена, которые скоро кончатся. Отучилась и отдыхаешь, а вечером уроки. Все дни, после смерти Джона, она в мыслях обещала ему, что вырастит воспитанных и лучших детей. Она хотела, чтобы их дети были самыми счастливыми. И Джон тоже.

Её дети были как самый яркий лучик света, проходящий сквозь густые ночные сумерки. Если бы не они, её бы тоже не было.

Женщина улыбается своим хорошим мыслям, прогоняя прошлые плохие. Она случайно проводит рукой по ковру. На ощупь ковёр был чист. Неужели она даже вымыла ковёр? Она поднимает глаза с ковра и стала осматривать рядом стоящую с гостиной кухню. Столешницы были вымыты начисто без единого жира и развода. Вся кухня буквально блестела чистотой, и это только кухня, а что насчёт комнаты Элис? Для неё было неудивительно заходить на свалку одежды за место обычной уютной комнаты. Карен удивляется, что Элис всё-таки убралась в своей комнате с большим трудом. А вдобавок и вымыла всю квартиру. Карен улыбается, снова направляя свой взгляд на спящую дочь, и целует её в макушку.

– Почему дверь была открыта? – входит неожиданно Томас, указывая большим пальцем на дверь, от чего та сильно вздрагивает.

– Твою мать, Томас! – шёпотом ругает его Карен. Даже через шёпот можно было слышать её громкое замечание, на что Томас поджимает губы и смотрит на Элис.

– Ушла в жесткий отруб?

– Да, – неожиданно выдаёт спящим голос Элис. Карен вновь дёргается.

– Господи! Вы меня так скоро до инфаркта доведёте! – уже на нормальной громкости язвит Карен, прикладывая руку к сердцу.

– Ты не спишь что ли? – удивляется Томас.

– Отличный вопрос, Томас, – саркастично отвечает Элис, когда медленно усаживается на диване, потирая глаза кулаками и томно зевая, широко раскрыв рот. Брат издаёт смешок.

– Ладно, я спать, – Карен встаёт с пола и направляется в свою комнату, вешая в шкаф своё пальто. Дети одновременно спрашивают с удивлённым взглядом:

– А кушать? – Элис.

– А кушать? – Томас.

– В холодильнике что-нибудь да найдёте, – отмахивается Карен.

– Ты сама не голодна? – спрашивает Элис.

– На работе наелась бутербродом с ветчиной, – последнее, что говорит Карен, и дверь закрывается.

– Не хочешь – как хочешь, – пожимает плечами Элис и смотрит на брата, который с улыбкой смотрел на неё. – Что?

– Я тут смотрю, ты неплохо так прибралась, – переводит тему Томас, скрестив руки на груди, попутно разглядывая чистую кухонную гарнитуру, которая блестела до бликов. Затем он подходит к холодильнику и открывает его, в котором тоже всё было протёрто до блестка и убрано по ящикам и полочкам. Вот только продуктов не было. – У нас нет продуктов, – твёрдо говорит Томас.

– Так сходи, – медленно встаёт Элис с дивана и пошатывается из-за долгого пробуждения.

– Прямо сейчас? Но тут есть чем можно перекусить, – он достаёт кусок сыра, от которого оставался один кусок. Томас поджимает губы и кладёт сыр на место. –