Я тебя поймаю - Виктория Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, — киваю, загораживая выход. — Давай разберемся, дорогая! За что ты меня ненавидишь? И что будет, если я к тебе подойду?
Делаю шаг к несносной девице и, сграбастав ее в охапку, накрываю выкрикивающий ругательства ротик своими губами. Вторгаюсь языком внутрь и сам замираю от восторга.
«Девочка моя! — хочется заорать мне. — Нет никого слаще тебя!»
Но нельзя. Нельзя!
Принцессе нужен принц, а не старый солдат.
— Ты там живой? — усмехается мне в ухо Пахомов, как только я перезваниваю ему. Десять пропущенных звонков за утро. Видать, доложили уже сотруднички…
— Да нормально все, — бубню, лихорадочно соображая, что же последует дальше.
— А то Гена уже хотел водолазов нанимать, — весело отзывается Пахомов. — Еле упросил его до утра подождать. Поднять со дна мы всегда успеем. Ну, ты, конечно, придурок, Сева. Народ до сих пор в ахере.
— Я тоже, — замечаю сварливо, понимая, что не желаю обсуждать свой вчерашний заплыв. Самое время вломить Таисью. Пусть Пахомов сам с ней разбирается. Вернет в Париж или хотя бы вызовет бабку из города. Ну и пенделя дать охране не мешало бы.
— Тебе не привыкать, — отзывается Виктор Николаевич, собираясь, видимо, сказать еще что-то едкое.
— Подумаешь, какие-то четыреста метров проплыл. Рекорд, что ли?
— Ты у меня ночевал?
— Пришлось, — хмыкаю недовольно. — Думал, переоденусь в Сенькины шмотки и отвалю обратно в «Вегас», а пришлось всю ночь дозором ходить. Что происходит, Виктор Николаевич? Вы Таисью с поводка спустили?
— Ты это… — закашлявшись, негодует Пахомов. Знаю-знаю, что эту дочь он любит больше жизни. Голову откусит за свою Таечку. Тех, других, от француженки, тоже любит. Но Таисью — до дрожи. Хотя старается не показать, Штирлиц хренов.
— Давай, рассказывай, что там произошло? — ухает недовольно.
— Да особо ничего не произошло, Николаич, — усмехаюсь я. — Приплыл я, значитца. Калитка на берегу открыта, охраны нет. Окна и двери тоже не заперты. Таечка всех отпустила. Заходи любая сволочь, называется. А по дому в вашем халате какой-то хмырь отирается. Двери я закрыл. Тайку отругал. Хмыря выгнал…
— Кто это был, узнал? — сипит Пахомов, будто его душат семеро.
— Да, паспорт сфотографировал. Вам прислать или Гене? Пробить надо бы личность…
— Генке отправь, — рыкает он и добавляет со вздохом. — Выходит, мы все только выиграли от ночного визита Пастухова?
— Не знаю, — отмахиваюсь весело. И наивно считаю, что пронесло. Пахомов — кремень. Если ему выгодно, ни за что не выдаст.
— Я тебя очень прошу, Всеволод, — официально бухтит он. — На моей территории больше подобные шоу не устраивай. Вроде как уже на ютуб выложили, как ты яйцами светил на всю округу. Я, конечно, за рекламу, но у меня солидные заведения. Если каждый будет в чем мать родила носиться по кустам, то нормальные люди просто сбегут…
— Больше не повторится, Николаич, — понуро бухчу я и даже повинно опускаю голову. Сейчас наверняка начнется самое интересное.
— Хорошо, — тихо и веско бросает Пахомов. — Хочу, чтобы ты помог мне в одном деле, Сева. Ты же вроде на неделю к нам заехал.
Вот все знает, старый лис! Ничего мимо его носа не проскочит. Из всего сделает выводы. Себе на пользу.
— Да, — громко вздыхаю. — Но теперь думаю, что лучше мне уехать. Ставить под угрозу репутацию вашего заведения…
— Не мели чушь, — резко обрывает меня Похомов и добавляет сердито. — Мне твоя помощь требуется, Сева.
— Всегда рад, — рапортую бодро и чувствую себя стоящим навытяжку перед генералом.
— Я сейчас в Ушуайе…
— Где? — переспрашиваю, не в силах поверить.
— Ушуайя. Это в Аргентине. Мы с Хлошечкой плывем в Антарктиду. Но тут проблемы с интернетом, Сева, — жалуется Пахомов. А я представляю эту чудесную парочку, обнявшись стоящую на палубе. А кругом проплывают айсберги… Твою мать…
— Ты что там затих? — вкрадчиво спрашивает Пахомов и повторяет раздраженно. — Так ты поможешь мне?
— Конечно, — киваю, в душе не ведая, на что подписался. — А что нужно сделать?
— Еще раз, Всеволод, — теряет терпение Тайкин отец. — У моих аналитиков — нестыковка в отчетах. Тридцать лямов где-то потеряли. Я бы и сам нашел… Но мы тут путешествуем. И чего мне в экселе корпеть, когда ты на месте и можешь запросить любой документ.
— Да не вопрос, Николаич, — хмыкаю довольно. — Подтвердите мои полномочия персоналу. И Генке Лурдину сообщите. Ну, и выделите кабинет для работы…
— У тебя вроде трехкомнатный люкс, Сева. На фиг тебе еще и кабинет, — бухтит недовольно Пахомов.
— Ну, во-первых, не люблю, когда сотрудники вхожи на личную территорию. Оберегаю свои границы, знаете ли. А во-вторых. Может, мне из него съехать, а? Вы его сдадите солидным людям.
— Подожди… А ты где жить собираешься?
— У вас дома, — заявляю, не поморщившись.
— Ну, ты наглец, Гаранин, — с некоторой долей восхищения тянет Пахомов и аж задыхается от возмущения.
Воспользовавшись моментом, вставляю быстренько.
— Мне не нравится ситуация вокруг Таисии. Если с ней что-то случится, не прощу себе.
— Да я сейчас охране люлей выпишу. И мать приедет. Тайка под присмотром будет, не беспокойся.
«Ага, сейчас, дорогой Пахом! Сейчас!»
— Вы еще и бабу Таю под удар хотите подставить? — спрашиваю недовольно. — Тогда тем более, пока поживу в вашем доме. Оставлять двух женщин под охраной двух недоумков я бы вам не советовал. А у меня все-таки опыт в таких делах, Виктор Николаевич…
— Ладно, живи у меня. Куда тебя девать? — нехотя соглашается Пахом. И я даже представляю, как морщится в гримасе худое лицо с впалыми щеками. — На первом этаже есть гостевые комнаты. Юрик или Димка покажут.
«Бинго! — хочется заорать мне. — Бинго! Ай, маладца!»
На первом этаже только одна хозяйская спальня, и та принадлежит Тайкиной бабушке. А сама принцесса живет на втором. И неужели Пахомов думает, что меня остановят два лестничных пролета? Наивняк! Раньше он таким не был. Теряет хватку. Заболел, что ли?
— Хорошо, — бубню я. — Может, я номер за собой оставлю. Посмотрю на объем работ. А то сил не хватит пройти два квартала.
— Так ты вроде сегодня на моей машине приехал. Пока с тобой болтаю, мне сообщили, — замечает недовольно Пахомов. — Сева, я жене и дочкам не разрешаю за руль садиться. А ты такой простой… У меня слов нет.
— Дождь лил, — замечаю, как ни в чем не бывало. — Таечка боялась промокнуть.
— Таечка… — рыкает в трубку ее отец и добавляет сварливо. — Машину тебе отель предоставит. Мою поставь в гараж и больше не прикасайся, — велит он. — Разберись с активами и найди мне дырку. Тогда, может, заслужишь мое прощение. А пока… Я очень недоволен, Всеволод.