Барон Чернотопья - Владимир Кощеев

Я ведь тоже испытал шок, когда понял, что Эделлон мне не снится в бреду, и все, что тут происходит — по-настоящему. Однако если полукровка боялась Мархану, я не мог воспринимать женщину со звериными ушками в качестве угрозы. Да, богиня перенесла меня в этот мир и могла бы умертвить в любой момент, однако это умом я понимал. Сердце же подсказывало, что Мархана сама нуждается в защите, и рядом с богиней я неизменно чувствовал себя сильнее, увереннее.

— Мы поболтали немного, ничего серьезного, — отмахнулся я с такой легкостью, что Дия посмотрела на меня, как на безумца. — Я не шучу, Дия, тебе совершенно не о чем переживать.

— Хорошо бы, — кивнула та, обхватывая себя за плечи и ежась будто от холода. — Мне как-то не кажется, что такие визиты сулят хорошее.

— Если ты думаешь, что в ее появлении есть какой-то тайный смысл, советую передумать немедленно, — усмехнулся я, встряхивая кистями. — А теперь пора за дело, риксландские маги нас уже заждались.

Девушка кивнула и вышла из подвала наверх. Пока я буду заниматься демонами, она должна сторожить Николаса. Гости из другого мира это одно, но и в способностях вражеских чародеев устроить нам райскую жизнь я не сомневался.

Магия потекла с моих пальцев, срываясь фиолетовыми каплями в центр помещения, и я зашептал слова заклинания.

* * *

Лагерь риксландского подразделения на берегу.

— Аврелий, что скажешь? — спросил старый воин со знаками отличия кентурия на плечах.

— Скажу, что нехорошее предчувствие у меня, Публий, — ответил немолодой уже чародей, поглаживая ноющую грудь. — Как бы беды ни случилось.

Кентурий не стал оспаривать слов своего старшего чародея. Вместе они уже прошли не один конфликт и только благодаря взаимодействию дожили до своего возраста. Армия Риксланда не просто так обрела славу маленькой, но грозной.

Порядки империи, павшей сотни лет назад, уцелели в разных местах материка. И Риксланд остался ее преемником после распада. Тогда будущее королевство представляло собой крохотную провинцию, в которой расквартировал свои войска наместник. И этот легион пережил немало испытаний, не только позволив королю сохранить свои земли, но и периодически доказывая окружающим более крупным странам, что с Риксландом придется считаться.

— Как думаешь, откуда ждать проблем? — спросил кентурий своего боевого товарища.

— Не представляю, но в городе что-то нечисто, — ответил Аврелий. — Наш человек клялся, что Фолкбург будет покинут, однако комендант там на стенах, и люди никуда не ушли. Может быть, это от его собственной глупости, а может быть…

Публий кивнул. Ему тоже не нравилось, что осведомитель оказался не прав. Война — дело сложное, и любое отклонение от известных данных грозит внезапным разгромным поражением. Сколько раз сам кентурий, именно удивляя своего врага, одерживал верх в, казалось бы, невозможных обстоятельствах.

— Хорошо бы организовать вылазку, — сказал он в пространство едва слышно, глядя на стены города.

Фолкбург, конечно, не выглядел неприступным, однако и не казался большой деревней, в которую превратились другие города внутренних земель Меридии. Уж Публий повидал их достаточно — разжиревшие, забывшие о необходимости отражать внезапные атаки, аристократы этой страны строили себе виллы и поместья, а про оборону не думали, полностью полагаясь на пограничные форты.

Однако вон они, эти форты, уже взяты армией Риксланда, а солдаты, обитавшие в укреплениях, теперь удобряют своими телами землю. Самозабвенно ввязавшись в войну с Крэландом, Меридия упустила момент, когда вожжи правления оказалось некому перехватить, и в результате — вовремя нанесенный точечный удар открыл всю юго-западную оконечность королевства.

Никто не оказывал достойного сопротивления — все, кто мог драться, ушли на границу с Крэландом, а здесь остались либо трусы, либо женщины. Первым суждено было умереть — вторым рожать будущих подданных короля Вильгельма. Разобщенность аристократических родов, расплодившихся в Меридии, станет их гибелью. Власть сильна только тогда, когда она принадлежит одному.

Здесь же, в захолустье, которое должно было упасть в руки кентурии Публия, как перезрелый плод, внезапно все пошло не по плану. Сперва не оказалось беженцев на дорогах, которые были заранее перекрыты, чтобы отловить всех, кто станет идти к столице. Затем укрепления вокруг самого Фолкбурга, а теперь еще и эта непонятная тревога.

— Аврелий, поднимай-ка своих, — повернувшись к старому товарищу, отдал приказ Публий. — Нужно скрытно перебраться на тот берег, не хочу оказаться прижатым к реке, если сейчас на нас со спины нападет какой-нибудь сумасшедший аристократ с дружиной.

Маг кивнул и пошел неспешно, на ходу отдавая негромкие приказы своим подчиненным. Создать не слишком достоверную иллюзию, будто кентурия еще здесь — несложно, когда у тебя под рукой почти сотня чародеев. А тем временем под пологом незримости вся тысяча солдат Риксланда форсирует реку.

Замораживать ее никто, само собой, не станет — на это требуется слишком много сил. А вот навести крепкий мост из почвы, можно куда проще, быстрее и, что не менее важно — совсем незаметно.

Приученные к дисциплине воины и маги отходили от своих костров и палаток, не беря с собой ничего лишнего. Все останется в лагере под присмотром обслуги, которая не даст никакому лихому разбойнику поживиться на запасах. Легкое марево, имитирующее солдат, оставалось сидеть на месте.

Тактика подобных операций была кентурии прекрасно знакома. И каждый воин знал свое место, а каждый чародей был уверен, что его прикроют, а в случае необходимости мог и сам сражаться на равных в строю таких же солдат. Именно поэтому никак не выделял Вильгельм своих одаренных — вокруг одного мага, даже слабого, можно построить порядка пятидесяти человек, которые под прикрытием чар способны на многое. В кентурии Публия слабых чародеев не было по определению.

А потому он был совершенно спокоен за своих людей. Да, полноценного отдыха не вышло, однако как только солдаты получили приказ, застать их врасплох уже не получится.

Вот чуть вспенилась поверхность воды, и наружу проступил каменный мост, по нему двинулась первая сотня солдат, прикрытая легким туманом, скрадывающим звуки для наблюдающих с городских стен защитников. За ней, не поднимая шума, уже готовилась пойти вторая.

Публий в последний раз глянул на покинутый войском лагерь и встал рядом с Аврелием. Им предстояло форсировать реку последними — именно его старый друг держал мост, пока первые отряды переходили на другой берег.

Чародей потер ноющую грудь и скривился. Что-то было не так, и несмотря на весь свой многолетний опыт, он не мог понять, что же именно его настораживает. А меж тем воины Риксланда уже переправились почти половиной состава.

— Давит? — спросил стоящий рядом Публий, бросив взволнованный взгляд на мага.

Аврелий кивнул, не сводя взгляда с моста. Для поддержания чар требовалось контролировать его собственными глазами, и если чародей сейчас отвлечется, в воду упадет едва ли не три сотни бойцов.