Прекрасная Охотница - Ольга Лебедева

Путь в Общество был свободен и открыт для всех сословий, при одном, но весьма существенном условии. Охотник должен отменно стрелять — только тогда он мог претендовать на билет Действительного члена Общества, дававший существенные привилегии.

— Губернатор посулил денежный приз, — со значением заявила Диана. — И заграничное ружье «монте-кристо» последней марки. Для самого меткого стрелка.

— Уж лучше — для удачливого, — промурлыкал Дубинин, лаская Охотницу масленым взглядом.

— Полагаю, Николай Яковлевич тряханул-таки городских купчишек, — хмыкнул Звягин.

— Трясут, поручик, груши, — назидательно заметил Муртазин. — Коль уж нечем более их околачивать. А истинные патриоты теперь не гнушаются действовать и рублем — самый действенный аргумент по нынешнему времени.

Раздался дружный смех. Острота купца-татарина была грубоватой, но хозяйке приходилось сносить двусмысленные, а зачастую и откровенно крепкие словечки острословов-кандидатов в Общество. В конце концов, с кем поведешься, с того и наберешься. А на охоте, как известно, и с самого завзятого аристократа спадает придворный лоск. Даже Лев Толстой, который в это время писал свой роман-эпопею «Война и мир», не сумел погрешить против истины: единственные крепкие выражения среди шести сотен персонажей многотомного романа произнесет именно охотник, причем в адрес собственного барина! И тот ничуть не обидится: охота — занятие азартное, тут не до экивоков.

— Не до экивоков, — кивнул Малинин. — Хотя я бы предпочел лучше ружьишко заграничное… А то за те деньги, что на приз положены, слухами да пересудами казанские кумушки и вовсе со свету сживут. И рад не будешь такой пирровой победе.

— Что говорить, Сергей Дмитрич, — сокрушенно покивал помещик Боглаевский, владелец пивоварни и обильных посадок хмеля в Чувашии, где тот особенно зрел и духовит. — Может статься, что ружьишком-то и обойдетесь. А ну как пожалует на турнир сам Фролов? Плакали тогда ваши денежки, господа.

При упоминании этого имени все члены собрания, числом уже в четыре десятка, разом вздохнули. После чего воцарилась непривычная для сборов охотницкого Общества тишина.

— Кто это — Фролов? — прищуря глаз, спросила Арбенина. Эту фамилию она слышала впервые, тем паче употребленную в таком вот предпочтительном контексте.

Дружный ропот был ей ответом. Суконный фабрикант Аладин, владелец завидного подряда военного министерства, дождался, покуда все стихнут, и пояснил:

— Господин Фролов, дражайшая Диана Михайловна, есть первый стрелок во всей губернии. Молодежь даже прозвала его Ястребиным Оком, не иначе в честь героя североамериканских книжек Джеймса Купера. Того, правда, Соколиным Глазом величали. Но только, положа руку на сердце, куда ихним соколам до здешних лесных ястребов!

— И что же сей Фролов — дворянин? — осведомилась Прекрасная Охотница.

— Из разночинцев, бирюк бирюком, — презрительно хохотнул Дубинин.

— Вы находите в этом сословии нечто забавное, капитан? — оборотилась к нему Арбенина с самым строгим видом.

— Что вы, сударыня, — маслено улыбнулся Дубинин. — Суть в том, что этот нелюдим никогда не явится на турнир вашей милости. И, стало быть, даже победитель соревнования будет в губернии всего лишь вторым.

— Вот как? — поджала губы Диана. — И что же он, решительно сторонится людей?

— Не людей, — поправил ее Аладин. — Охотников.

— Что так?

— Не видит супротивника, должно быть, — пожал плечами фабрикант. — Оттого и скучает. Даже Мурад Абдуллович вот как-то пытался расшевелить сего затворника. Да где там…

— Неужто на дуэль вызывали? — недоверчиво глянула на купца Прекрасная Охотница.

— Дуэли — занятие шалопаев, — возразил Муртазин. — У деловых людей иные резоны. Была одна… — Он на миг запнулся, подбирая нужное слово. — …одна задумка. Коммерческого свойства. Но господин Фролов ее не оценил. И мы остались в итоге каждый при своем. Только и всего. Теперь он, говорят, каким-то трамваем увлекся — конку проектируют…

Диане, однако, показалось, что в голосе купца проскользнула нотка раздражения. Задумка-то, видать, была выгодной, коли Муртазин до сих пор по ней досадует!

— В таком случае не кажется ли вам, господа… — Прекрасная Охотница также сделал паузу, заостряя внимание охотников. — Не кажется ли вам, что без этого господина… Фомина… то есть, пардон, Фролова, наше собрание будет, мягко говоря, неполным?

— Вы хотите сказать, сударыня, недостаточным? — уточнил разом побледневший Меркушин. Кажется, у него были свои счеты с этим таинственным Фроловым. А поручик Звягин бешено сверкнул глазами, выдавая и свою неприязнь к губернскому Вильгельму Теллю. — В таком случае могу вас уверить: Фролов ни в коем случае не явится на турнир. И заявку на членство в нашем Обществе не подаст. Гордыня, изволите ли видеть…

— Благодарю, Константин Апполинарьевич, — кивнула Арбенина. — И все же я призываю вас, господа… Она обвела изящным жестом все собрание. — …содействовать всячески привлечению в наши ряды вышеупомянутого господина.

— Бесполезно, — вздохнул Боглаевский, и Дубинин со Звягиным поддержали его энергичными кивками.

— Что ж, — заметила петербургская дива. — В таком случае я сама желаю побеседовать с этим загадочным господином. И коли вы настолько скептичны в отношении моей затеи, обращусь за помощью к Николаю Яковлевичу. Уж губернатора-то сей Кожаный Чулок должен послушать?

Ответом ей было молчание, по всей видимости, исполненное глубочайших сомнений.

— Ну, вот и славно. — В голосе Прекрасной Охотницы прорезались стальные нотки, хорошо знакомые большинству ее незадачливых кавалеров. — Еду к Скарятину, и весь сказ. Прошу всех присутствовать здесь послезавтра, в тот же час, господа охотники. Надобно обсудить кандидатуры участников испытания стрелков. И, я полагаю, сумею привести сюда и вашего загадочного стрелка. Не будь я Диана Арбенина!

И Прекрасная Охотница с самым решительным видом звучно припечатала узкую ладошку к дубовой столешнице.

Соловей недолго пробовал голос. Устроившись в густых кустах ивняка, невидимый певун очень скоро разразился порцией первых трелей.

Удивительно, думала Катерина, прогуливаясь по аллеям густых рощ, раскинувшихся под самым Кремлем. Вот уже и соловьи запели, и черемуха бурно начинает цвести, затопляя овраги лавинами сладких ароматов. А в сердце ни радости, ни волнения, которое когда-то неизменно пробуждалось бурлящими резвыми ручейками весеннего половодья чувств. Точно она навеки осталась стоять посреди пепелища, над которым тянулись столбы дыма, горького и удушливого, так что при одной лишь мысли об этом у Катерины перехватывало горло.

Поклонник запаздывал. Она назначила ему свидание тут, в черемуховых рощах, где над цветочными клумбами до поздней ночи озабоченно жужжали большие черные шмели. Дольше тянуть уже нельзя, может не успеть. В том, что он будет согласен на все, Катерина не сомневалась ни на мгновение. Она знала эту породу мужчин: скрытные, осторожные, исполненные затаенной силы и власти, высвободить которую способна одна только настоящая страсть — могучая и чаще всего, увы, безответная.