Золотая кровь - Ляна Зелинская

улицу развлечений: таверны, кантины*, гостиницы и игорные дома в изобилии процветали в двухэтажных зданиях, стоящих друг к другу вплотную, как зёрна в початке кукурузы. Эмбер снимала каморку в одном из таких домов с яркой оранжево-зелёной вывеской «Дон Лоро», на пальмовой ветви которой восседал облезлый деревянный попугай. Напротив такое же заведение украшала обезьяна в шляпе, и прямо под этой обезьяной, держащей в лапе красный фонарь, Эмбер и увидела тёмную фигуру в легко узнаваемом котелке.

− Люк?! Проклятье! Н-да уж, ночь полна сюрпризов! — пробормотала она и, пригладив волосы, направилась прочь из комнаты.

В заведении местресс Арно уже почти не осталось посетителей. Тучная Мария в грязном фартуке устало скребла столы, а у окна дремал на лавке один из нищих завсегдатаев. За пару сентимо и ужин он делал для хозяйки всякую грязную работу, и ночевать, как правило, оставался прямо здесь, с одним условием: чтобы к утру и духу его в заведении не было.

Эмбер набросила капюшон, спрятав под ним тёмные волосы, и быстрым шагом пересекла обеденный зал. Даже если Люк и видел гонца, ей не стоит опасаться, что он заподозрит неладное. Мало ли завсегдатаев выходит из этих дверей? Всего лишь какой-то моряк… Хотя не стоит недооценивать Люка, нюх у него отменный, как и у любого эмпата*.

Улица встретила Эмбер тёплой влажностью и сладким запахом цветущей жакаранды*, столь сильным, что он перебивал даже смрад улицы Бургун. Такой сильный аромат означал лишь одно — завтра будет дождь. Радовало только то, что сезон дождей уже завершался. Скоро полнолуние, и свежий северный ветер, наконец, унесёт тучи, и паршивое время в Акадии закончится. Особенно в Нижнем городе и в Лагуне, где влажный сезон приносит только грязь, вонь и духоту…

Тёмная фигура отделилась от стены.

− Какого беса ты забыл здесь посреди ночи? — спросила Эмбер, поправляя ремень и оглядываясь.

Тощий Люк в своём неизменном атласном жилете с тонкой цепочкой часов, заправленной в карман, и в фиолетовом котелке, появился из темноты, словно чёрт из табакерки. Розовая шёлковая рубашка была ему явно велика и, скорее всего, украдена из вещей зазевавшегося торговца или, может быть, из сундука путешественника на вокзале. Начищенные ботинки выиграны в карты, а на широченные штаны ушло не меньше шести туазов тёмно-вишнёвого крепа. К подкладке длинного зелёного сюртука у него наверняка была пристегнута дюжина отмычек, а за лентой на тулье пряталось острейшее лезвие. И, если у вас есть кошелёк, золотые часы, запонки или ещё что-то ценное, вам лучше не встречаться с этим милым улыбчивым парнем на улице, одетым, как настоящий франт-пачуко*. Он немного рассеян, вечно спотыкается, роняет свёртки с фруктами, и, пока вы смотрите, как ярко-оранжевые апельсины раскатываются по мостовой, ваши деньги, запонки, часы и другие приятные мелочи перекочёвывают в его карманы. Люк — карманник-виртуоз, настоящий маэстро карманного дела, но для Эмбер он неопасен. Этот пройдоха, знающий в Нижней Акадии каждый закуток, не только вор, но ещё и истинный посланец богов, которому при рождении достались от них в подарок крылатые сандалии. Ну или не богов, а тех, кто имеет в этих злачных местах такую же силу и власть. Люк был не просто виртуозным вором, но ещё и гонцом.

− Доброй ночи, сеньорита Эм, − он вынул изо рта зубочистку и галантно приподнял шляпу в шутовском приветствии. − Джарр хочет тебя видеть.

− Сейчас? — удивилась Эмбер.

− Ну да. Патрон* не смотрит на часы, ты же знаешь.

Она взглянула вверх. В мутном небе, как огромный тыквенный фонарь, висела округлая рыжая луна, чуть скошенная с одного боку. Луна перевалила за водонапорную башню, а значит, уже далеко за полночь.

И зачем она понадобилась Костяному королю посреди ночи?

Люк сунул зубочистку в рот и, воткнув большие пальцы рук в карманы жилета, нырнул в темноту, не удосужившись дождаться её согласия. Впрочем, если тебя зовёт Костяной король, ты не можешь отказаться. И Эмбер последовала за ним.

В этом городе все служат какому-нибудь «королю». Истинному, тому, что сидит во дворце на вершине Голубого холма, подальше от миазмов Лагуны и угольной копоти Западной Акадии. Или, гранд-капитулу, которого зовут ещё Ночным королём. Или Костяному королю, тому, кто контролирует все улицы рабочих кварталов второго яруса. Склады, коптильни, мастерские, фабрики — те места, где рабочий люд надеется только на собственные руки, чтобы добыть себе кусок хлеба.

Есть ещё Рыбный король — владетель Лагуны. Вонючий, как и всё, что находится на самом дне Нижней Акадии. Доки, рыбацкие сети, шхуны, разделочные пирсы, Мандригеро — г рязное болото, и Байя Перла, где он царит среди отживших свой век кораблей и контрабандных товаров. Всё, что есть у Рыбного короля, так или иначе связано с водой. Всё оно воняет рыбой и на ощупь скользкое, как лягушачья кожа. И служить Рыбному королю ты начинаешь тогда, когда скатился в самый низ утробы огромного города в Лагуне. Или когда хочешь, чтобы никто тебя не нашёл, потому что в туманах Лагуны, в хитросплетении её дамб, болот, каналов и мостов, среди бесконечных лодок, рыбацких сетей и мангровых зарослей найти кого-то всё равно, что иголку в стогу сена. Особенно если стог этот очень большой.

«Королей» в этом городе много…

— С чего такая спешка? — спросила Эмбер, догоняя Люка.

— Дельце наклёвывается, — Люк выплюнул зубочистку и поцокал языком, — слышал, что отменный куш. Я бы и сам взялся…

— Так чего не взялся?

— Не того полёта птица, — усмехнулся он. — Это не часы стащить у благородных господ. Работать на Голубом холме — дело тонкое. По твоей части.

— На Голубом холме? Я же не работаю там, — удивилась Эмбер, но комплимент оценила. — Джарр знает, что я туда ни ногой.

− Это ты сама патрону скажи. Меня же он за тобой послал.

− И что за дело? − она насторожилась.

Раньше ей не поручалось таких дел. Джарр знал, что она ни за какие деньги не пойдёт работать на самый верх. Так что произошло?

— Мне болтать не велено. Но из того, что мне не говорили, а я услышал сам… но ты же знаешь, любая информация имеет плату…

И Люк многозначительно замолчал. Эмбер знала, что слышит этот посланец богов всегда вдвое больше, чем вообще говорится вслух. И умеет связать воедино всякие скрытые нити.

— Ну, никто не сомневается, что уши у тебя, как совы, — фыркнула она и добавила: — Говори уже. Сочтёмся.

— Я слышал, хотя… это всего лишь слухи, конечно… что в городе появилась