Полет сокола - Дафна дю Морье

Все дальше и дальше, вниз к пьяцца дель Пополо, через Тибр к Замку Св.

Ангела, оттуда к собору Св. Петра и Ватикану. Затем, слава Богу, ленч.

Беппо, умный малый, съедал свой ленч в автобусе, там же читал газеты, спал. Ну а я, как всегда, играл роль дирижера, и в ресторане неподалеку от собора Св. Петра мне было не до отдыха. Миссис Тейлор уже потеряла зонтик, оставила, как ей казалось, в гардеробе Ватикана. Не буду ли я любезен как можно скорее им заняться? В два часа мы должны были выехать на осмотр терм Каракаллы, затем вернуться к Форуму и несколько часов провести в его развалинах. Здесь я обычно отпускал вожжи и предоставлял своих подопечных самим себе.

В тот день все вышло иначе. Я разыскал потерянный зонт и переходил виа делла Кончилацьоне, когда заметил, что несколько человек меня опередили и обступили Беппо, который вслух читал какую-то газетную заметку. Он подмигнул мне, наслаждаясь ролью переводчика. У его слушателей был потрясенный вид. В автобусе я увидел двух учительниц, и во мне проснулись дурные предчувствия.

– Чем вы так взволнованы? – спросил я Беппо.

– Убийство на виа Сицилиа, – сказал Беппо, – в сотне ярдов от отеля "Сплендидо". Эти дамы заявляют, что видели жертву.

Более голосистая из них с негодующим видом повернулась ко мне.

– Та бедная старая женщина, должно быть, это она. Водитель говорит, что ее нашли заколотой на паперти в пять часов утра. Мы могли бы ее спасти.

Это ужасно, я просто слов не нахожу.

Я был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Мой апломб как рукой сняло. Я вырвал газету из рук Беппо и стал читать. Заметка была короткой.

"В пять часов утра не паперти церкви на виа Сицилиа было найдено тело убитой женщины. Она была заколота ножом. По внешности потерпевшая походила на бродягу с явными следами опьянения. При ней обнаружено насколько мелких монет, в связи с чем случившееся, скорее всего, следует рассматривать как немотивированное убийство. Полиция разыскивает всех, кто видел эту женщину или заметил вблизи церкви что-либо необычное и может оказать помощь в расследовании преступлениям.

Я вернул газету Беппо. Группа ждала моей реакции.

– Это очень прискорбно, – сказал я, – но боюсь, не столь уж необычно. Убийства случаются в любом городе. Остается надеяться, что преступника скоро схватят.

– Но мы ее видели, – возмущалась учительница. – В десять часов вечера Хильда и я пытались поговорить с ней. Тогда она не была мертва. Она спала и тяжело дышала. Вы видели ее из автобуса, когда мы проезжали мимо.

Все ее видели. Я хотела, чтобы вы что-нибудь тогда сделали.

Беппо поймал мой взгляд и пожал плечами. Затем послушно направился к автобусу и забрался на свое сиденье. Разбираться – мое, а не его дело.

– Мадам, – сказал я, – я не хочу показаться бессердечным, но нас это не касается. Мы и тогда мало что могли сделать для этой женщины. А сейчас и того меньше. Этим займется полиция. А теперь… мы уже и так выбились из расписания…

Мнения разделились. Остальные члены группы успели присоединиться к нам и спрашивали, что случилось. Прохожие останавливались и глазели на нас.

– В автобус, – твердо сказал я. – Прошу всех в автобус. Мы задерживаем движение.

Даже когда все заняли свои места, возбуждение не улеглось. Варвары, избравшие своим спикером мистера Хайрэма Блума, придерживались мнения, что вмешательство в чужие дела до добра не доводит. Того и гляди, нарвешься на оскорбления. Англосаксы, и прежде всего две учительницы из Южного Лондона, пылали праведным гневом. Умерла женщина, умерла на церковной паперти в нескольких сотнях ярдов от папского города Ватикана, в пределах слышимости британских туристов, спавших в отеле "Сплендидо", и если римская полиция не умеет работать, самое время, чтобы лондонский бобби преподал им урок.

– Так что? – шепнул Беппо мне на ухо. – Полицейский участок или термы Каракаллы?

Беппо повезло, он не был в этом замешан. Иное дело я. Немотивированное убийство, писала газета, не располагавшая подлинными фактами. Женщину убили не из-за нескольких мелких монет, а из-за десяти тысяч лир, которые я вложил ей в руку. Все крайне просто. Такой же, как и она, бродяга с пустым желудком наткнулся на нее ночью, прикарманил деньги, возможно, разбудил ее и, испугавшись, заставил умолкнуть навсегда. Наши мелкие преступники не питают особого уважения к человеческой жизни. Кто прольет слезу над бродягой, да к тому же и пьяницей? Рукой зажать рот, быстрый удар и прочь.

– Я настаиваю, – с истерическими нотками в голосе заявила учительница, – что надо заявить в полицию. Мой долг рассказать все, что мне известно. Возможно, для них будет небесполезно узнать, что мы видели ее на паперти в девять часов. Если мистер Фаббио отказывается идти со мной, я пойду одна.

Мистер Блум дотронулся до моего плеча.

– Что за этим последует? – спросил он вполголоса. – Какие-нибудь неприятности для остальных членов группы? Или вы сделаете обычное формальное заявление от имени одной из этих дам и этим все ограничится?

– Не знаю, – ответил я. – Когда полицейские начинают задавать вопросы, ни в чем нельзя быть уверенным.

Я велел Беппо ехать дальше. Голоса тех, кто придерживался иного мнения, всколыхнулись и замерли у меня за спиной. Надо было принимать какое-то решение. Одно неосторожное движение – и гармония моего стада нарушится, ее сменит дух недоброжелательства и озлобленности, губительный для всякого тура.

Я достал блокнот и протянул мистеру Блуму пачку билетов.

– Будьте добры, возьмите на себя руководство группой в термах Каракаллы и на Форуме. И там, и там есть гиды, говорящие по-английски. Если возникнут трудности, Беппо сможет перевести. В половине пятого мы должны быть в английской чайной на пьяцца ди Спанья. Там я с вами встречусь.

Учительница наклонилась вперед.

– Что вы намерены делать? – требовательным тоном осведомилась она.

Отступать было некуда. Я попросил Беппо высадить нас у первой же стоянки такси. Две самаритянки и я проводили взглядом автобус, отправлявшийся в термы Каракаллы. Редко я так сожалел о расставании со своей паствой. По дороге в Главное полицейское управление мои спутницы были на удивление молчаливы. Они не ожидали столь быстрого осуществления своих планов.

– Полицейские будут говорить по-английски? – спросила более нервная из двух женщин.

– Сомневаюсь, мадам, – ответил я. – Неужели вы полагаете, что ваши полицейские говорят по-итальянски?

Они переглянулись. Я почувствовал холодную враждебность, приковавшую обеих женщин к их местам. А также откровенное недоверие к римскому праву. В любом городе Главное полицейское управление не вызывает приятных чувств, но мне наша миссия была куда более не по душе, чем моим спутницам, которые могли рассматривать ее как лишнюю возможность обогатить свой туристический опыт. При виде формы мне всегда хочется убежать. Топот ног, краткие слова команды, холодный, изучающий взгляд вызывают у меня тяжелые ассоциации. Они напоминают мне юность.