Дожить до рассвета - Мария Морозова

Увы, в этот раз такой номер не пройдет.

— Какими делами вы занимаетесь? — прищурилась, оценивающе глядя на мужчину.

— Я следователь отдела собственной безопасности, — ответил тот спокойно.

Захотелось кому-нибудь врезать. Это вам не просто ревизор, который почитает бумажки, походит по кабинетам и отвалит. Конкретно эти господа занимались тем, что выковыривали всю грязь из правоохранительных органов. Взятки, злоупотребление служебным положением, халатность — они искали все то, что могло доказать несоответствие занимаемой должности. И переходить им дорогу — себе дороже. Д’Эстар сразу решит, что я прикрываю какой-нибудь свой грешок.

— Шеф Райс, я читал ваше досье….

У меня дернулось сердце. Спросит? Не спросит? Или он вообще не обратил внимание на нижнюю часть моего послужного списка?

— Вы сделали прекрасную карьеру, — спокойно продолжил мужчина. — Множество раскрытых дел, лучшие показатели в регионе, хорошие отзывы вашего бывшего начальства. Однако даже в столицу на вас поступают жалобы.

— Ну еще бы, — фыркнула презрительно. — Очень многим моя неподкупность и принципиальность стоят поперек горла.

— Плюс к этому в последнее время мы засекли увеличение наркотрафика. И есть сведения, что наркотики идут именно отсюда, из Эрнефъялла.

— Наркотики? — я искренне удивилась. — Вы с ума сошли?

— Почему же? — нахмурился мужчина.

— У нас по наркотикам минимальные показатели во всем королевстве.

— Это и настораживает.

Бурлившее внутри меня возмущение пробивалось сквозь маску ледяной невозмутимости. Нет, к жалобам на саму себя я уже давно привыкла. Но эти обвинения были вообще ничем не обоснованы.

— Послушайте, у нас практически нет наркоманов и торговцев не потому, что мы плохо их ловим. А потому что это север.

— И что же?

Я постаралась незаметно выдохнуть, и начала медленно, но, как мне казалось, доходчиво объяснять то, что каждый северянин впитывал с молоком матери.

— Здесь девять месяцев в году лежит снег, а полярная ночь, когда солнце не поднимается из-за горизонта, длится двадцать шесть дней. Север суров и не прощает слабостей. Заснешь спьяну в мороз на улице — умрешь. Не сможешь заплатить за уголь для котла, потратив все деньги на веселящие порошки — умрешь. Пропьешь последнюю теплую одежду — умрешь. И никто не станет тебя жалеть.

— Жестоко, — протянул мужчина.

— Это жизнь, — пожала я плечами. — Нет, у нас не принято оставлять без помощи сирот, больных, многодетных. Но тех, кто сам, по своей воле губит здоровье и жизнь, здесь презирают. И если у врача будет выбор — спасать упавшего с корабля матроса или пьяницу, отморозившего себе ноги, то на второго обратят внимание в последнюю очередь.

— В столице вас многие бы не поняли.

— Как будто меня это волнует.

— В любом случае, я должен провести проверку, — инспектор решил не продолжать скользкую тему и вытащил из кармана конверт. — Надеюсь, это письмо снимет все вопросы.

Я взяла протянутый мне лист и принялась читать. И с каждой строчкой все больше и больше мрачнела. Сия бумага, как положено, имевшая подпись самого высокого чина и витиеватую печать, по сути говорила о том, что старший следователь Раэн д’Эстар имеет практически неограниченные полномочия. Он может вмешиваться в мои дела, требовать любые документы и материалы, даже отдавать приказы моим подчиненным. А мне в таком случае оставалось только вежливо улыбаться.

Кто бы знал, как меня раздражают люди, лезущие в мои дела. От таких я обычно избавляюсь, стараясь сделать это с минимальными потерями для себя. Но как нейтрализовать человека, за которым явно стоит кто-то важный и влиятельный? Кто вряд ли купится на провокацию и позволит обвести себя вокруг пальца. Да и воевать… Только не с Раэном д'Эстаром. Мне память не позволит.

— Следователь д’Эстар… — прошипела, откладывая бумагу. — Давайте говорить откровенно. Я очень не люблю, когда мне мешают работать. И пусть вам дали возможность творить здесь все, что душе угодно, не питайте лишних иллюзий. Я не позволю вам развлекаться, как лису в курятнике.

— Шеф Райс… — мужчина улыбнулся уголками губ, отчего у меня что-то болезненно дернулось внутри. — Почему вы решили, что я приехал сюда развлекаться и мешать вам? Я точно такой же профессионал и понимаю, где проходят границы дозволенного.

— Да неужели?

— Представьте себе. Со своей сторону надеюсь, что мне тоже не станут ставить палки в колеса, позволяя заниматься своим делом.

— Предупрежу подчиненных, — я скривилась так, будто у меня болели зубы.

— Думаю, мы сработаемся, — хмыкнул мужчина, снова мимолетно улыбаясь.

— Что ж, — отвела взгляд. — Не буду заставлять вас тратить лишнее время.

Положив руку на переговорник, вызвала Хельгу:

— Позовите ко мне Григсона.

Мэсс Григсон, усатый мужчина лет шестидесяти, появился в моем кабинете буквально через пять минут, будто ждал приказа. Он уселся на соседний со столичным гостем стул и кивнул, выражая готовность слушать.

— Следователь Григсон, это следователь д’Эстар из столицы. Прибыл в наше управление с инспекцией и очень озабочен тем, как у нас проходит борьба с наркотиками. Следователь д’Эстар, — сладко улыбнулась мужчине, — это наш глава отдела по борьбе с наркотиками. Он введет вас в курс всех дел и познакомит со статистикой. Задавайте ему любые вопросы.

— Я могу попросить выделить мне кабинет?

Досадливо поморщилась. Что-то я совсем не подумала о том, что столичного ревизора нужно куда-то деть. Наверное, слишком неприятна была даже мысль о его приезде.

— Разумеется, — пришлось снова вызвать Хельгу. — Выделите следователю д'Эстару место, если есть свободный кабинет. И выпишите постоянный пропуск. Я подпишу приказ.

— Благодарю, — д’Эстар склонил голову, как истинный аристократ.

— В таком случае, больше вас не задерживаю.

Мужчины поднялись. Столичный следователь прошелся по мне странным взглядом, потом уже было развернулся, чтобы уходить, но вдруг замер.

— Инчийский узор? — произнес удивленно, вытягивая из папки лист с рисунком шкатулки.

— Инчийский? — нахмурилась я. — Не эльфийский? Уверены?

— Это вех и болотный дурман, — он ткнул пальцем в цветочный узор. — Эльфы никогда не помещают на свои изделия ядовитые цветы. А вот это…

Палец скользнул ниже, к странным закорючкам по углам.

— Это инчийские символы. Не знаю точно, что они означают.

— Занятно, — протянула задумчиво. — Что ж, благодарю.

Неохотно отложив рисунок, он еще раз кивнул и вышел. А я рывком поднялась, подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу.