Мистика древних курганов - Евгений Яровой

В распоряжении екатеринославскому губернатору В. Каховскому от 26 января 1792 года «О заселении земель новоприобретенных от Порты Оттоманской между рек Буг и Днестр лежащих» Екатерина заботится о заселении данных территорий прибывающими из-за границы жителями. В нем она требует: «Обозреть сию страну, разделить оную на уезды, назначить города по способности, и о том Нам и Сенату Нашему представить ваше мнение с планами…» Это предписание явилось прологом к экономическому освоению и развитию Левобережного Поднестровья. Военная элита русской армии — Александр Суворов, Иосиф де Рибас, Платон Зубов — несколько меняют род деятельности, руководя созданием системы фортификационных сооружений по новой южной границе России. Одновременно они занимаются и хозяйственным освоением «новоприобретенных территорий».

Более глубокое изучение истории края выявляет новые имена и личности, зачастую представляя их в самых неожиданных ракурсах. Раннее неизвестные документы высвечивают подчас новые оттенки и грани в их деятельности, отражают их прямое влияние на историческое, экономическое и культурное развитие этих благодатных земель. Именно такой незаслуженно забытой личностью предстает перед нами голландец Франц Павлович (Франсуа Пауль) де Воллан — яркий представитель блестящего русского офицерства на рубеже XVIII–XIX веков. Его биография и кипучая деятельность в России зачастую напоминают классический приключенческий роман.

Франц де Воллан родился в Антверпене в семье лейтенант-полковника голландской армии. Молодые годы провел на службе в Голландской Гвиане (колония Суринам) в Южной Америке, где составлял топографические карты и строил военные укрепления. После возвращения на родину в 1784 году участвовал в составлении атласа и карт восточной части Голландии, но через два года вышел в отставку в чине инженер-капитана. После того как Пруссия в 1787 году в течение нескольких дней захватила всю страну, Ф. де Волан подписывает договор с русским послом в Гааге С. Колычевым о поступлении на русскую службу в звании инженер-майора и покидает Голландию. В конце года он прибывает в Санкт-Петербург и уже 8 января 1798 года отбывает в дивизию к адмиралу С. Грейгу, в которой провел более года.

Весной 1789 года по просьбе Г. Потемкина Ф. де Воллан был переведен в качестве дежурного офицера при князефельдмаршале на Днестр в армию, сражавшуюся против турок «…с поручением ведения журнала военных действий, планов баталий, осад…». С началом боевых действий он находится в действующей армии и принимает непосредственное участие в организации осады практически всех турецких крепостей, за что получает орден Святого Георгия. После заключения перемирия в 1791 году Франц Павлович сразу же переключается на мирную работу. Ему было поручено обследовать отвоеванные у Турции земли, простирающиеся от берегов Черного моря до границы с Польшей в междуречье Днестра и Южного Буга. В соответствии с указом Екатерины II его включают в комиссию, созданную для ознакомления с Очаковской областью (ныне юго-западные территории Украины).

Из воспоминаний Франца Павловича известно, что ему было поручено «снять топографические планы, снабдив их примечаниями статистического характера, а также предоставить соответствующие проекты заселения и обороны завоеванных земель». В результате напряженного труда уже к началу 1792 года была выполнена титаническая работа — «Атлас области Озу или Едисан, иначе называемою Очаковскою землею». Работе придавалось особое значение, о чем свидетельствует тот факт, что топографические и статистические описания края доставляет в Петербург сам автор. Несмотря на поразительную быстроту выполнения, они были сделаны на таком высоком профессиональном уровне, что и сегодня представляют значительный интерес не только для специалистов. О широте взглядов и образованности Франца Павловича свидетельствует и тот факт, что значительное внимание в труде он обращает на исторические памятники края.

Голландский капитан и русский генерал

Ф.П. де Воллан

В частности, описывая окрестности греческой колонии Ольвия (ныне село Парутино близ Николаева на Украине. — Примеч. авт.), он отмечает крупный курганный некрополь, называемый в народе «Сто могил». «Число множества невысоких холмов достигает 200–300, различных по ширине, высоте и форме, — пишет Ф. де Воллан. — Чаще всего встречается коническая или конусообразная форма высотой от 7 до 24 и 28 футов». Казалось бы, что еще требуется от военного топографа? Дал описание местности и достаточно! Но образованный голландец не может безразлично пройти мимо этих удивительных сооружений и продолжает: «Эти холмики в точности схожи с теми одинокими холмами, что в большом количестве встречаются в степи. Такие холмики можно увидеть повсюду (у русских их называют «курганы», а также «могилы»): по всей европейской части татарской степи и в самых диких вересковых ландах Вестфалии, вдоль границ Провинций Голландской республики и в Арденнах — совершенно такой же формы. Известно, что эти холмы есть не что иное, как памятники древних кочевых народов, проживавших и бытовавших здесь и заполонивших затем населенную Европу в 5-м и 6-м веках».

Хотя Ф. де Воллан и оговаривает, что его задачей «не является толкование истории этой Провинции», но все же дает поразительно точную характеристику данным памятникам и неожиданно проявляет глубокие познания местной истории:

«Что до холмов или курганов, давших название этому месту, то никто не оспаривает, что они являются сооружениями более современными и созданы какой-нибудь многочисленной ордой скифов или готов, которые, возможно, и стали разрушителями города. Таким образом, эти холмы, по-видимому, являются надгробными памятниками». И это написано в конце XVIII века, когда еще десятилетия спустя многие титулованные ученые-историки не сомневались, что курганы — это «мнимые могилы» или «своего рода наблюдательные вышки»! Эрудиция и кругозор военного инженера поражают. Действительно, в лице Франца де Воллана Россия приобрела уникального специалиста, столь много сделавшего для ее развития.

Но он не ограничился лишь описанием южнорусских древностей. В 1795 году произошло событие, которое позволяет считать, что честь открытия первого археологического памятника в Нижнем Поднестровье принадлежит именно ему. При строительстве одного из укреплений новой русской крепости Овидиополь (бывшего турецкого Аджидера) на Днестровском лимане солдаты случайно наткнулись на древнюю могилу в каменном ящике. В нем находились две целые амфоры и другие изделия. Прекрасно знавший античную историю, Франц Павлович посчитал ее гробницей римского поэта Овидия. О сенсационной находке на Днестре сразу же оповестили мир парижские газеты, о ней узнали в Петербурге и Лондоне. Разумеется, это была ошибка. Впоследствии выяснилось, что данное захоронение действительно было античным. Судя по сохранившемуся рисунку гробницы, она относилась к IV–III векам до нашей эры, то есть была завершена приблизительно за четыре века до рождения поэта-изгнанника.