Астерий. Дилогия - Эрли Моури - Эрли Моури

и во всем благополучных. Это, поверьте, очень скучно, особенно, если тебя окружает какое-то огромное, внешне благопристойное семейство в объятиях любви которого становится душно с первых дней новой жизни, и вырваться из них гораздо труднее, чем из самой охраняемой тюрьмы.

А этот парень, лежащий на обочине дороги, был мне интересен. Я видел прекрасное чувство свободы в его затухающем взгляде и еще дерзость, которая была свойственно мне в моей самой первой, самой дорогой мне жизни. Эту дерзость не сломили пронзившие его грудь стрелы. Он не стонал от боли, хотя был в полном сознании, а уж знаю, какие ощущения испытываешь от таких ран.

Сейчас для меня самым важным было определить, смогу ли я вырвать его тело у смерти. Ведь часто бывает так, что раны настолько тяжелы, что даже моими магическими стараниями тело никак не восстановить. Несколько раз из-за этого мне приходилось умирать снова, едва вселившись в тело, сохранить жизнь которому было выше моих сил.

Я оценил ситуацию как 40 на 60 в свою пользу, и решил побороться. Нравилось мне это тело. При чем, не столько внешне: интуиция подсказывала, что если я выкарабкаюсь, то ждут меня в новом облике весьма интересные приключения. А этот мир, возможно, ждут серьезные потрясения. По крайней мере в пределах королевства Арленсия, на обочине одной из дорог которого, я собирался получить новую жизнь.

Последний вздох умирающего парня оказался неожиданным даже для меня. Вышло так, что когда сердце его остановилось, глаза застыли в той точке, где был я. Он словно видел меня в тонком мире, словно ждал и с удовлетворением принял именно такой финал жизни. Немедля ни секунды я слился с практически еще живым телом. Быстро прошелся по точкам привязки, ощутил во всей полноте новую плоть. Вместе с первым ударом сердца, теперь уже моего сердца, пришла первая боль. Сильная боль от ран. Я отодвинул ее в сторону, как явление, в данный момент отвлекающее от вопросов гораздо более важных, чем ощущения. Сразу же направил внимания на ранения, купировал кровотечения и запустил первичные целительные процессы.

Теперь требовалось как можно скорее перенять память из уходящих отголосков прежней личности. При чем сделать это следовало достаточно тонко, чтобы соблюсти удобный мне баланс: если я схвачу вместе с этим телом слишком много его воспоминаний, то вместе с тем здесь останется слишком много его личности. А это бывает очень неприятным и раздражает, когда значительная часть тебя совершенно чужда тебе. И наоборот: если взять слишком малую часть его памяти, то личность прежнего владельца на меня влиять никак не будет, но взамен возникает много сложностей. Так, например, почти ничего не знаешь ничего о себе: о своих друзьях, врагах, родственниках, прежней работе и состоянии. Поэтому я старался соблюсти удобный мне баланс насколько это возможно.

Через несколько минут я знал, что мое имя Райс Ирринд, родом из Кремней — небольшого поселка под Стэйланом. Мне 24 года и уже семь лет я как сирота. Последней умерла моя мать: она была хромой и не успела отскочить с пути бешено несущейся кавалькады какого-то мерзавца-графа. Не имея своего жилья и никакого источника дохода, я подался в банду, которая сначала орудовала в пригороде Вестейма, а затем за городом на дорогах. Вот последний наш налет оказался крайне неудачным. Впрочем, неудачным для прежнего Райс, а для меня нынешнего впереди новая жизнь, которая должна стать интересной. Ведь с моими талантами — талантами Астерия — мне ни к чему разбойничать на проселочных дорогах.

Я снова перешел в ощущения. Не прислушиваясь к боли — а она была сильной, тяжелыми толчками расходящаяся по телу — постарался настроить процессы в теле на скорейшее заживление. Стрелы, торчавшие из груди, их следовало выдернуть, но я пока еще не был готов к этому — требовалось накопить еще немного сил. Между тем меня начало пробирать беспокойство, с причиной которого я разобрался не сразу. Оно исходило из памяти, которая была очень смутной и кроме основных моментов жизни прежнего Райса Ирринда я не мог вспомнить ничего такого, способного беспокоить меня сильнее крайне неприятных ощущений в теле. Наконец, кое-что всплыло: волки!

Каждый вечер стая серых появлялась в этих местах чуть западнее. У меня оставалось не так много времени, чтобы убраться отсюда подальше и найти подходящее укрытие. Я приоткрыл глаза. Надо мной раскинулось небо с редкими белыми облаками, наплывающими с юга. Ветер шевелил высокую траву у дороги. Шагах в десяти от меня лежал Лавер — мой хороший приятель. Его убили сразу. Чертовы эльфы! Перестреляли нас, раньше, чем мы успели обнажить клинки…

Я решительно отстранился от этих воспоминаний — последних в жизни прежнего Райса Ирринда. Они были очень яркими, словно все это произошло со мной, Астерием, но в данный момент они были бесполезны, даже вредны. Сейчас меня интересовало лишь одно: поскорее восстановить силы и попытаться уйти от этого места подальше. Волки, почуяв кровь, наверняка пожалуют сюда, как только опустятся сумерки.

Опираясь на локоть, я приподнялся. С момента моего вселения прошло примерно с полчаса. Первый этап процесса восстановления сделал свое дело, можно было попробовать избавиться от стрел, торчавших из груди. Их было две. И оставалось молиться богам, чтобы наконечники оказались без шипов и зазубрин. Крепко сжав древко верхней стрелы, я сделал осторожные вращательные движения вправо-влево. Боль… Сейчас я ее просто блокировал, для меня она стала лишь фоном, очень неприятным, но не более того. Стрела пошла, медленно и довольно легко. Я не спешил, помня несколько очень неудачных опытов в прошлых жизнях: обломать древко или оставить в себе наконечник — дело скверное. Еще несколько бережливых движений пальцами, и стрела вышла из меня с тихим, но мерзким звуком.

Со второй провозился чуть дольше. За то, когда она оказалась в моей руке полностью, я испытал значительное облегчение. Боль при этом не стала меньше, скорее наоборот, ее тяжкий пульс усилился, но пришло облегчение: одна из проблем решена. Посидев неподвижно минут десять, я унял кровотечение и значительно притупил боль. Затем встал, пошатываясь и поглядывая на запад. Судя по расположению солнца до заката оставалось немногим более