Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

— Жениться на ней, что ли?

— От ить дурья башка! — Отец Пафнутий в сердцах замахнулся на меня сковородкой, но я увернулся. — Нешто ты один на всех женишься? Иди вона от беса изгоняй!

— Э-э… а вы со мной?

— А то! Как же я тя одного-то, необстрелянного, под засидевшуюся девку брошу? Вместе пойдём. Да уж и ты от не оплошай, Федька!

В общем, как вы поняли, в тот день настал момент истины. Смогу ли я спокойно посмотреть в жёлтые глаза тигра, прежде чем спустить курок? Потому что одно дело — видеть собственных зелёных бесов после пьянки и совсем другое — суметь изгнать их на трезвую голову из ни в чём не повинного живого человека.

Тем более из женщины!

Ибо, по словам моего наставника, каждая женщина суть земной прообраз Богоматери и завладеть ею для любого беса мечта всей жизни. Тем паче что мужчина с иным влиянием в себе до последнего борется, а дуры-бабы (не мои слова, цитирую Писание!) постороннюю жизнь в себе воспринимают как Богом данную и потому люто противятся любому изгнанию из них беса. Вот такой странный перекос в сознании, гендер, чтоб его…

Собирались мы недолго. Рыжие бесы в противостоянии не особенно опасны, а свою рабочую тетрадочку я заранее заложил спичкой на странице с подходящими матерными выражениями. Тут кстати пришлось и моё гражданское (читай: философское) образование. Я легко мог послать в… или на… в лучших традициях Аристотеля, Канта или Розанова. И пусть это выглядело несколько заумно, но на бытовых бесов действовало безотказно. Мелкая нечисть падала, задрав кверху копытца, теряя сознание в стабильной прогрессии. Мой духовный наставник, усмехаясь в бороду, всегда говорил, что главное — результат! А уж метода может быть у каждого своя…

Поэтому, когда мы втроём (Гесс, естественно, не позволил оставить себя дома), пройдя по снегу полсела, добрались наконец до дома Тулуповых, я буквально чесался во всех местах в предвкушении грядущей схватки. Страха не было, но сегодня мне предстояло разбираться с бесом один на один, без чьей-либо помощи или совета. Я вновь почувствовал себя на войне…

Дом был старый, ещё сталинской постройки, и проживали в нём три женщины. Невероятно древняя, худющая, краснощёкая бабка из породы «не дождётесь», полная хозяйка за шестьдесят с хвостиком, под сто пятьдесят здорового веса, и, так сказать, сама девица.

Её мы пока не видели, но остальные с поклонами приняли визит отца Пафнутия, руку не целовали, но крестились истово.

На меня поначалу никто внимания не обращал, кому я нужен. На Гесса обратили сразу.

— От же крокодил-то страшенный! Ишь как глазищами зыркает, аж жуть…

— А вы проходите ужо, батюшка! Согреться ли с дороги не желаете, ить каков мороз трещи-ит, а?

— Здоровья ради не возбраняется. — Перекрестясь, отец Пафнутий ещё в сенях принял рюмку водки для здоровья. Хряпнул от души, занюхав рукавом, и не поморщился.

Ну, если, по его же словам, весна наступит приблизительно только в конце мая, понятно, что мёрзнуть и простужаться тут категорически никому не улыбается.

— Хм, исключительно святого дела ради, но от не для ублажения грешной-то плоти.

— Закусить от огурчиком али салом бы? — подкатилась полная хозяйка с подносом.

— Довольно, не трапезничать от пришли, — важно ответил старец, огладив бороду, потом сбросил тулупчик мне на руки и, не разуваясь, попёрся прямо в дом. — Где ваша больная-то?

— В горнице девичьей, — быстренько перехватила инициативу старуха, подталкивая нас обоих в дом и кивая на левую половину. — Уважь от, батюшка Пафнутий, избави девчоночку-то невинную, убереги от нечистого…

— Нет, матушка, ужо от за меня паря мой пойдёт, Федорушка, — категорически удержал обеих женщин мой наставник. — Бесов-то прогонять — дело для молодых да резвых.

— А чегой-то монашек твой в чёрном весь? Чернец, чё ли?

— Гот, — буркнул отец Пафнутий.

— Энто кто, прости господи?! — на всякий случай перекрестилась бабка.

— Это неформальная субкультура, — попытался объясниться я. — Готика с латыни — это тайна, мистика…

— Себе на уме, стало быть. Да уж как молодёхонек он, поди, и опыта нету!

— Опыт — дело наживное, — отмахнулся батюшка.

— Ой, рази ж можно монаху-то к скромной девице в комнатку-то одному без присмотру заходить? Грех-то какой…

— Какой в том грех? Нет от никакого греха! Да и немолода девица уж, за третий десяток перешагнула.

— Тады, может, мы их с монашком твоим и того… — бодро воспрянула бабка, но отец Пафнутий был непреклонен:

— Федьку не дам, и не надейся! Не для того я ученику от знания тайные в башку-то вбиваю, чтоб он по сёлам ваших девок распечатывал. Тьфу на тебя, старая!

— А что ж я? Ить оно богоугодное ж дело…

— Даже помыслить не смей, прокляну!

— Ой, свят-свят…

— От то-то же. — Могучий старец мягко отклеил меня, от шока вжавшегося в стену, и подтолкнул к дверному проёму, занавешенному старенькой ситцевой тканью. — Иди ужо, паря, не робей. На помощь от не зови, сам управляйся.

— А если эта девушка… ну, сама на меня?..

— Тады зови, одному-то тебе нипочём не отбиться!

Ободрённый этим напутствием, я откинул занавеску и, образно выражаясь, шагнул в опасное царство Цирцеи, пахнущее женским теплом, малиной, хлебом и северными травами.

В маленькой комнатке с одним окном и полом, застеленным домоткаными дорожками, скромно потупив очи, сидела на кровати рослая девушка. Старше меня лет на десять или больше, с толстой косой, широким лицом и почему-то в одной ночной сорочке длиной почти до пят.

Последнее меня немножко смутило. Обета безбрачия я не давал, не монах же, а всего лишь послушник, но всё равно ради изгнания бесов раздеваться в принципе необязательно.

Я мягко выдохнул, всё равно начинать как-то надо, попробуем расположить пациентку.

Тьфу, идиотская во всех смыслах фраза!

Попробую ещё раз и покороче.

— Добрый вечер, э-э… Прасковья?

— Агась, — тихо ответила она.

— А я Фёдор, послушник, ученик отца Пафнутия. Он просил… ну, вы в курсе, да?

— Агась.

— Значит, сейчас мы… — Я сбился, совершенно не зная, как действовать дальше.

Врачам проще, их всё-таки учат разговаривать с пациентом, но меня-то учили совершенно другому. Однако приступать к изгнанию беса всё равно надо. Вот только эта тонкая женская рубаха с вышивкой на голое тело меня явно отвлекала…

— Вам не холодно?

— Агась?

— Ну в смысле, может, накинете чего? — беспомощно пролепетал я и сдался под её удивлённым взглядом. — Понимаете, мне нужно вас осмотреть, чтобы понять причину вашего, этого… Типа как доктору, не совсем, но…

— Агась! — радостно откликнулась немногословная девица, резво встала