Мой пылкий рыцарь - Ханна Хауэлл

Ответ прозвучал столь неожиданно, что Эйнсли почти поверила. Но в этот момент она заметила, как один из норманнов крадучись приближается к ней слева. Не раздумывая и не отдавая себе отчета в том, что делает, девушка молниеносным движением выхватила из-за пояса кинжал и обрушила его на противника. Уверенная, что ее удар достиг цели, Эйнсли с вызовом перевела взгляд на Гейбла, ожидая, что сейчас последует возмездие, скорое и решительное.

— Джастис! — закричал Гейбл, услышав, что кузен взвыл от боли. — Ты ранен?

— Так, пустячный удар в плечо, — ответил тот. Взгляд Гейбла посуровел. Девушка бесстрашно стояла перед ним, держа меч наготове.

— Ты стараешься рассердить меня, женщина?

— Но, как видно, пока не достигла цели, — парировала Эйнсли, — потому что ты упорно уклоняешься от моего меча, мой нежный, трепещущий рыцарь!

Он стиснул зубы, взбешенный явной насмешкой, прозвучавшей в ее мелодичном голосе.

— Я не воюю с женщинами.

— Тем лучше. Значит, мне будет легче убить тебя, — произнесла Эйнсли сладким голосом, бросаясь на Гейбла с мечом.

Он едва успел увернуться. Глаза Гейбла вспыхнули от гнева. Он выхватил свой меч. Удар девушки был хорошо рассчитан, это был не просто слепой выпад неумелого новичка. Чувствовалось, что владеть оружием она умеет. Его спутники подступили ближе и молча наблюдали за схваткой. Гейбл понимал, что им любопытно узнать, чем же закончится поединок столь неравных противников. Он вполголоса выругался, сознавая, что загнан в угол. Девушка вынудила его обороняться, и Гейбл рассчитывал только на то, что ему удастся разоружить ее, не причинив особого вреда.

Клацанье стали о сталь отдавалось громким эхом на маленькой полянке. А тут еще пес, раздираемый противоречивыми чувствами — то ли, повинуясь команде, охранять раненого, то ли броситься на защиту хозяйки, — громко залаял. Лошади, напуганные резкими звуками, тоже принялись беспокойно ржать. Гейбл был изумлен тем, с каким искусством и отвагой сражается незнакомка. Прошло гораздо больше времени, чем он предполагал, пока наконец он не почувствовал, что ее удары слабеют и он получает преимущество.

Но стоило Гейблу выбить меч из рук девушки, как она тут же кинулась поднимать его. Носком сапога он отбросил клинок, чтобы она не могла его достать, но девушка неожиданно бросилась на землю и сбила Гейбла с ног. Она очутилась сверху, и в ее руке блеснул кинжал. Мужчине удалось схватить девушку за запястье — только так он избежал удара, нацеленного ему в грудь. Изрыгая проклятия, противники покатились по земле. Гейбл все время предпринимал отчаянные попытки разоружить своего противника. Наконец нож выпал у нее из рук, и Гейбл подмял девушку под себя. Она тяжело дышала, впрочем, так же как и он.

— Ну что, красотка, это все твое оружие? — спросил он, стараясь поскорее подняться — уж слишком соблазнительным было ее мягкое тело.

— Да, — бросила она сердито, с трудом переводя дыхание. — Может быть, слезешь с меня наконец?

Он медленно встал и, не сводя глаз с девушки, протянул руку, чтобы помочь ей.

— Отвечай мне правду, красотка, ты действительно дочь лэрда Макнейрна?

Она кивнула:

— Я — Эйнсли из Кенгарвея, младшая дочь Дуггана Макнейрна.

— А кто этот человек?

— Рональд Макнейрн, мой кузен.

— Отзови свою собаку, — приказал Гейбл и невольно улыбнулся, услышав кличку, которая так подходила к облику животного.

— Паскаль! — обратился он к коренастому лысому коротышке. — Обыщи этого человека и лошадей — нет ли там оружия. Принеси все, что найдешь.

Взяв Эйнсли за руку, он потянул ее туда, где один из его людей перевязывал рану Джастиса.

— Пойдем полюбуемся на ваше рукоделие, мисс Макнейрн!

Увидев зияющую рану, Эйнсли с трудом смогла сдержать свои чувства. Кинжал глубоко вошел в гладкую смуглую кожу на левом плече красивого молодого человека. Рана была не смертельной, но наверняка очень болезненной. Джастис побледнел. Черты его лица исказились от боли. Эйнсли постаралась встретить взгляд его темных глаз совершенно равнодушно, хотя ее охватило смятение. Она ненавидела причинять боль, но при необходимости не задумываясь пускала в ход меч.

— Ну что, раскаиваетесь, миледи? — бросил Гейбл, обескураженный бесстрастным выражением на прелестном лице девушки.

— Да. К сожалению, это был не лучший мой удар, — ответила она, стараясь говорить безучастно. — А теперь могу я взглянуть на своего кузена Рональда? Его рана гораздо серьезнее, чем царапина этого мальчика.

Она уже собиралась отойти от Гейбла, но тут заметила, как один из рыцарей принялся перевязывать открытую рану куском грязной тряпки, не удосужившись предварительно промыть и обработать ее. Эйнсли поняла, что не сможет молча смотреть на это вопиющее зрелище.

— Глупец! — выкрикнула она, налетев на ошарашенного рыцаря и выхватив грязный лоскут у него из рук. — Ты что, хочешь превратить небольшую рану в смертельную? Да эта тряпка так грязна, что ею противно нос вытереть! Принеси-ка мне воды, да поживей.

Рыцарь перевел взгляд на Гейбла, словно спрашивая, как ему поступить. Тот так же молча кивнул, давая понять, что надо выполнять это неожиданное приказание. Увидев, что девушка, схватив небольшую сумку, лежавшую на траве рядом с Рональдом, кинулась к Джастису, Гейбл испытал странное удовлетворение. Почему-то ему приятно было сознавать, что эта прелестная особа не так равнодушна к страданиям ближнего, как пытается показать. Лишь когда Эйнсли, промыв рану Джастиса, принялась поливать ее какой-то темной жидкостью, что явно причиняло тому невыносимые страдания, Гейбл решил вмешаться. Подскочив к девушке, он вырвал фляжку из ее рук.

— Что это? — требовательным тоном спросил он и поморщился — слишком резко пахло это снадобье.

— Уйсгебеата — живая вода. Целебный напиток, который мы сами варим. Ты что, недавно приехал в Шотландию?

— Приехал я сюда достаточно давно, но мне хватает ума не пробовать местных ядов. Зачем ты поливаешь им рану?

— Говорят, что эта вода лечит.

— А теперь что ты делаешь? — с подозрением поинтересовался Гейбл, увидев, что Эйнсли смазывает рану чем-то отвратительным на вид.

Девушка присела на корточки, вытерла руки и принялась бинтовать больное плечо, бросив недовольный взгляд на Гейбла.

— Это мазь из трав. Она облегчает боль и заживляет раны. Когда вернетесь в свое логово, можете смыть ее и зашить рану, а потом снова нужно наложить мазь.

Наблюдая за тем, как ловко Эйнсли перевязывает плечо Джастиса чистой тканью, Гейбл подмигнул кузену:

— А девица-то с норовом!

— Нельзя ожидать от пленницы ни учтивости, ни дружелюбия, — отрезала Эйнсли.

— Ты не пленница, красотка, а заложница, — поправил ее Гейбл.

— А что, есть разница?