Серебряная роза - Джейн Фэйзер

— А вот и он. — И Роланд указал плетью на приближающегося к ним пожилого грума.

Рэнальф что-то недовольно буркнул. Он не верил, что Эдгар не спускал глаз со своей госпожи, как это ему было приказано. Жеребец Ариэль и волкодавы, отпущенные на волю, могли мгновенно обогнать коротконогую лошадь грума. И невозможно было себе представить, что Ариэль не поддалась искушению и не дала своим

зверям полную волю. Однако грум был уже рядом, а Ариэль улыбалась с невинным видом, и ее серые миндалевидные глаза смотрели ясно, как рассветное небо после недавнего дождя.

— Поехали…

Он толчком послал своего коня вперед. Ариэль шенкелями заставила Мустафу перепрыгнуть через канаву и присоединилась к брату; собаки послушно затрусили по бокам ее коня, свесив набок языки.

— Ральф будет рад видеть тебя, — заметила Ариэль. — Он сейчас здесь, много времени проводит в Харвиче. У него там трудности на верфи.

— Какие именно трудности?

— Он не рассказывал мне подробно, брат. Ральф не считает, что женщина может или должна иметь свое мнение о мужских делах.

Рэнальф ничего на это не сказал. В глубине души он считал своего младшего брата просто болваном. В том, что касалось дел поместья или семейной верфи, Ариэль разбиралась столь же хорошо, как и любой из них. Но братская солидарность не позволяла ему высказывать недовольство братом в присутствии их младшей сестры.

Серая громада замка Равенспир возвышалась над окрестной болотистой равниной, его башни и контрфорсы едва не цеплялись за низкие облака; массивные парапеты нависали над широкой рекой, катившей свои воды через равнину к Атлантическому океану.

Копыта лошадей гулко простучали по подъемному мосту, ныне скорее декоративному, чем имеющему какое-либо оборонительное значение. Всадники въехали во внутренний двор. В давние времена это было довольно мрачное место, окруженное высокими, покрытыми мхом стенами; почва под ногами постоянно чавкала из-за избыточной влаги. И сейчас, когда поросшие яркой зеленью газоны и посыпанные щебнем дорожки придавали двору вид сада, а чисто вымытые стекла в окнах сверкали, двор все же сохранял свой прежний грозный вид. Даже плети вьющихся растений, покрывавших толстые стены, не могли смягчить зловещую угрозу, исходившую от многочисленных бойниц.

Всадники спешились, и Рэнальф резко бросил сестре:

— Я хотел бы сразу обсудить то дело, которое касается тебя!

Ариэль только теперь начала ощущать смутное беспокойство. Лишь из ряда вон выходящее дело могло заставить ее брата покинуть королевский двор задолго до условленного времени. Она не доверяла ни одному из своих братьев, а Рэнальфу меньше всего. В том, что касалось его собственных интересов, он был в высшей степени безжалостен, и, если Ариэль каким-то образом оказалась замешанной в его дела, ей предстояли неприятности.

Но ни одна из этих мыслей, однако, не отразилась на ее лице, когда она передала поводья Эдгару и направилась в замок следом за своими братьями. Держась возле ее ног, волкодавы последовали за своей хозяйкой. Ростом с небольших пони — их головы находились на уровне ее талии, — собаки ни на шаг не отставали от Ариэль, и она нигде не появлялась без них.

В двух концах большого зала замка в громадных каминах полыхал жаркий огонь, но и он не мог справиться с промозглой сыростью, висевшей в воздухе мрачного, похожего на пещеру помещения. Рэнальф, снимая на ходу перчатки, прошел в соседнюю, меньшую комнату, каменные стены которой были обшиты деревянными панелями и выше них закрыты гобеленами. Тут пламя камина кое-как все же справлялось с сыростью.

— Принеси горячего вина с пряностями, — бросил Рэнальф слуге в ливрее, который проводил хозяев до дверей комнаты и теперь стоял там, склонив голову в ожидании приказаний.

Граф бросил свои перчатки и хлыст на кресло и нагнулся к огню камина, грея руки. Роланд подошел к брату и тоже молча протянул руки к огню.

Ариэль, для которой места у камина уже не оставалось, не стала снимать перчатки. Она давно привыкла к отнюдь не рыцарскому поведению своих братьев.

— Так что же это за дело, Рэнальф?

— Кажется, у тебя теперь есть жених, моя дорогая младшая сестричка.

Эти слова Рэнальф произнес, даже не повернувшись от камина.

Ариэль почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

— Ты имеешь в виду Оливера?

В ответ прозвучал взрыв презрительного хохота.

— Оливер вполне годится на роль твоего любовника, моя дорогая, но он не достоин стать твоим мужем.

Собаки, которые до этого спокойно лежали у ног своей хозяйки, приподняли головы, вздыбив шерсть на загривках. Им передалось волнение Ариэль.

Та успокоила собак, положив руки им на головы.

— И кто же мой будущий муж?

Голос ее был совершенно спокоен: она уже давно научилась не показывать своим братьям ни своих слабостей, ни своего страха.

— Разумеется, это наш сосед — граф Хоуксмур.

При этих словах Рэнальфа оба брата расхохотались, и это неприятно резануло ее.

— Вы хотите выдать меня за Хоуксмура?! — переспросила Ариэль, не веря своим ушам. — За нашего смертельного врага?

— По воле королевы, моя дорогая. — С этими словами Рэнальф наконец повернулся, и она увидела злобный блеск в его глазах и сардоническую ухмылку. — Ее величеству пришла в голову прекрасная мысль относительно тех земель, которые мы друг у друга оспариваем. Земли эти будут частью твоего приданого.

— И тогда наступят мир и благоволение между соседями и спокойствие между членами королевского совета, — вставил Роланд, улыбаясь точно так же, как брат.

Ариэль отрицательно покачала головой.

— Нет! — решительно сказала она. — Я не выйду замуж за этого отвратительного Хоуксмура даже по воле королевы. Вы не можете требовать этого от меня.

— О, я отнюдь не требую! — сказал Рэнальф, беря кубок горячего вина с подноса, который принес слуга. — Ты выйдешь замуж за этого отвратительного Хоуксмура, моя дорогая Ариэль. Тебе предстоит стать орудием возмездия Равенспиров.

Он отпил большой глоток и снова расхохотался.

-Не понимаю.

Пальцы Ариэль слегка дрожали, когда она стягивала перчатки с рук, чтобы взять кубок с горячим, щедро сдобренным приправами вином. Согревая руки, она обхватила бокал обеими ладонями и втянула носом запах кожи перчаток, смешавшийся с запахами корицы и мускатного ореха, которые поднимались с паром от вина. Братья не должны были понять, что услышанное беспокоит ее. Разве что немного удивляет. Братья, все как один, отличались жестокостью, которая питалась страхом тех, кто так или иначе оказывался в их власти. И леди Ариэль Равенспир ни секунды не сомневалась, что все мужчины рода Равенспиров относятся к ней как к своей собственности и считают себя вправе распоряжаться ее судьбой. После смерти отца главой семьи стал Рэнальф, поощряемый двумя своими младшими братьями.