Пере-mode-ка - Алекс Григгс

уже объяснял, придётся ещё раз. У вас нет альтернатив. Останетесь в России — вашу жизнь и жизнь вашей семьи я гарантировать не могу. Все ясно?

— Все ясно.

— Ну раз ясно, то давайте ближе к делу. Взрослые же люди. Мы официально выпускаем вас со всеми, что называется, почестями, а вы в свою очередь тихо мирно на следующий день начинаете новую жизнь в месте, где ваши идеи реально кто-то слушает. Да?

— Конечно.

— Очень хорошо, я рад, что в итоге мы нашли точки взаимопонимания. Так всем будет удобнее, поверьте.

— Да, да. А можно праздный вопрос?

— Ну?

— А кто теперь вместо Шустина?

— Ну кто-кто. Капустин, вы же новости смотрите по первому каналу, сами хвастались в своём Инстаграм.

— Приятно, что читаете. Не, ну слушайте, ну правда, кто теперь вместо Шустина?

— Андрей, вам какая нахрен разница? Все уже решено, не переживайте. Вам о себе думать надо, о семье. Вон дочь какая красотка подрастает, вы же хотите, чтобы у нее все хорошо сложилось, ну и вообще чтоб жила долго. Так что давайте не будем обсуждать то, что жизнь укорачивает.

— Не будем, вы правы.

— Вот и отлично. Все, до связи.

***

— Товарищ надзорный беззаконно за мной закреплённый, а вы всю ночь под дверью сидеть будете или как?

— Сколько потребуется, столько и буду.

— Ясно. Тогда, может, вам вынести раскладушку, покрывало? Не на лестничной же клетке вы спать собираетесь? Я бы вас внутрь пригласил, но у меня комнаты свободной нет. А ещё я жену сколько не видел, сами понимаете. У меня на вечер только одна цель.

— Андрей Алексеевич, давайте без этого. Я работу выполняю, не надо усложнять.

— Ну ок, тогда я вас оставляю до утра, договорились?

— Спокойной ночи. И не делайте глупостей.

— Этого я не обещаю, я жену больше двух лет не видел, сами понимаете…

— Андрей Алексеевич!

— Все, понял, до свидания.

— Думаешь, они просидит тут до утра на лестничной клетке?

— Не знаю, но нам надо тебя поднять на крышу. Мошин будет ждать тебя там в 2 часа.

— Оль, ты уверена?

— Уверена. Мы с детьми тем же ходом выйдем, но позже. Толпу заметят. Василиса сказала, что мы можем у неё быть до момента, как они бегать искать начнут. Думаю, что я смогу после обеда уже быть на месте уже.

— Основные вещи уже там?

— Да

— Хорошо.

— Чего молчишь?

— Муж у тебя попался непутевый. Зэк-рецидивист. Дети вот пособничают.

— Андрюш, мы это уже обсуждали. Я самая счастливая жена, ты посмотри, сколько у нас приключений — не соскучишься. Все, отставить хандру. У нас по расписанию плотный ужин.

***

— Как? Как, я тебя спрашиваю, он сбежал??!

— Мы предполагаем, что он вылез через крышу, перелез через подъезд и вышел переодетый через другой выход в сопровождении пособника.

— Где твои парни-то были? Я что сказал? Не отходить! Не-от-хо-дииить!!

— Я не знаю, как он мог мимо часовых пройти. Через окно вылезти не мог, потому что увидели бы. Патруль стоит везде.

— Как тогда? Как вот?

— Не знаю.

— Все ты знаешь. Как он вышел из квартиры? Ты идиот что ли? Как ты работу делаешь?

— Сверху матрац спускали утром на переезд, мы думаем, что в суматохе переноса вещей мог выйти.

— В смысле? В какой суматохе?

— Ну там женщина переезжала и ей помощь нужна была, бойцы помогли донести часть вещей.

— Что?? Боже, Боря. Какой же ты олух!

— Почему Олух, Антон Григорич? Это человеческий фактор. Рано было утром, объект по всем признакам спал, девушка одна с тяжелыми вещами. Конечно, как любой нормальный мужик, боец помог. Отлучился, но ненадолго же.

— Боря, Боря, Боря… он там один у тебя такой боец порядочный что ли? Один и дежурит и помогает?

— Что вы, они оба помогли! Вещей много было, там один бы не управился.

— И-ди-от. Да… Позови жену его — я сам допрошу.

— А ее нет.

— В смысле нет?

— Ну в прямом, ни ее, ни детей. Мы зашли — квартира пустая. Даже кошки их нет.

— Ты что, хочешь сказать, что они все этой толпой: он, баба его, двое рослых оболтуса, гребаная кошка… утром по крыше бежали, пока твои бойцы сисястой дамочке матрац таскали? Серьезно??

— Антон Григорич, ну почему же вся толпа. Мы думаем, что она куда-то спряталась с детьми и, пока мы искали Канального, вышла аккуратно и уехала.

— Где спряталась?

— В одной из квартир, полагаем.

— Ага… и? Вы что не обошли жильцов?

— Мы сейчас обходим, да. Тогда у нас приоритетная задача была Канального найти и догнать.

— У меня просто слов нет, Боря. Нет слов. Вы сейчас с какой целью жильцов осматриваете? Она может быть там?

— Нет, это вряд ли. Времени много прошло, но на предмет пребывания беглецов.

— И-ди-от. Все. Выйди. Не могу.

***

— Теперь и я в бункере.

— Не шути так. Какой же это бункер. Вполне себе приличная дача.

— Оль, ну шучу. Когда они уже приедут?

— Да должны быть тут. Нервничаешь?

— Ну так, не люблю я эти способы.

— Слушай, люблю-не люблю. Сам понимаешь, что надо действовать. А, вон, смотри, едут.

— Андрей! Рады видеть. Это Иван, это Никита. Они оба из штаба. Василиса будет заниматься вопросами протокола.

— Здравствуйте! А вы?

— А я мозг операции. Мы всех не стали тащить, сами понимаете, ради вашей безопасности в первую очередь. Поэтому я буду говорить за всех.

— Ок. Проходите, Михаил. Мы тоже подготовились.

— Давайте начнём с того, что танками к белому дому уже не выйдет, как у Пальцина было.

— Хотелось бы избежать человеческих жертв, Михаил.

— Ну этого я вам не гарантирую, бойцы заточены. Хотя этих мудозвонов людьми толком не назовёшь, поэтому как таковых человеческих жертв не будет, гражданских привлекать будем по минимум.

— Я все же хотел бы минимизировать..

— Андрей, вам шашечки или ехать?

— Ехать.

— Ну и отлично. Давайте тогда без лишних соплей. Если пара десятков людей пострадает, никто не вспомнит, зато сколько мы сразу махом решим. Это оккупанты, нельзя ждать, церемониться, вести переговоры… время мирных протестов закончилось.

— Хорошо, что вы предлагаете?

— У них остались ключевые люди, системные. Их надо убирать. Фамилии я вам пришлю. У меня для этого есть бойцы, оружие, гранаты. Они все знают, ко всему готовы, уже давно.

— Так…

— Потом. Вы должны собрать людей, много. Вывести их на площадь так, чтоб они охуели и ничего сделать не могли. Так мы их с двух сторон зажмём. Вы людьми, мы снимем головы, которые решать могут. Оставшиеся сдадутся.