Я разобью твоё сердце - Дана Алексеева

дует на прядку волос, которая сползла на мой лоб. — Приятно проведём время.

— Приятно и ты — понятия несочетаемые, — вздуваю ноздри.

— Так это «да»?

— При условии, что ты сползёшь с меня, — выдвигаю условие.

— А ты обещаешь досмотреть до конца.

— Долго? — недоверчиво хмурю брови.

— Минут тридцать, — лыбится он. — Короткометражка.

— Ладно, — без задней мысли соглашаюсь.

Герман слезает с меня, и я испытываю невероятное облегчение. Пока он копается в планшете и ищет фильм, я поднимаю телефон и собираю его по частям. На экране трещина. Закусываю губу в попытке оживить гаджет.

— Блин! Ты реально его сломал, — обреченно стону, когда подсветка не загорается.

— Если будешь хорошей девочкой, куплю новый, — равнодушно отзывается Герман.

А мне так хочется треснуть ему чем-нибудь тяжелым. Отчего же я такая мягкосердечная! Рука не поднимется, грех на душу не возьму.

— Садись, включаю, — командует Герман, пристроив планшет на бедрах.

Я не хотя плюхаюсь рядом. Моё расстроенное лицо вытягивается, когда на экране начинают мелькает первые кадры. Иностранный продакш, ужасный перевод, главная героиня в мини-юбке и с вызывающим макияжем. Она отчего-то ходит по дому на шпильках, вот наклоняется к стиральной машине и засвечивает трусики. Тут на кухню заходит полуголый мужчина и пристраивается сзади с самыми грязными намерениями…

— Это что, порно? — округляются глаза в догадке.

— Ага. Просвящайся. Щас он так её будет драть…

Тут он попадает в точку, потому что они почти сразу начинают трахаться под громкие стоны.

— Боже… — закрываю глаза, которые проще выколоть от увиденной пошлятины.

— Смотри и учись, — говорит Герман. — Глаза открой. Обещала до конца посмотреть.

— М-м, — мотаю головой.

Но даже с закрытыми глазами развитая фантазия рисует самые пошлые картинки. Я же еще всё слышу, эти шлепки о задницу, стоны и наигранные «о да, ещё».

Заславский начинает ёрзать. Звук застёжки на штанах заставляет открыть глаза. Мужская рука спускает резинку трусов. Он же не собирается… Не-е-ет.

У меня челюсть отвисает, когда Герман при мне достает свой эрегированный член. Мне секунды хватает, чтобы рассмотреть его большой вздымающий орган с розовой покатой головкой.

Зажмуриваю глаза, трясу головой.

— Твою мать, что ты делаешь, — на панике выругиваюсь я, отказываясь верить в происходящее.

— Дрочу, — как не в чём не бывало отвечает он. — Присоединяйся.

Глава 6

Лиза

— По любому ласкаешь себя, недотрога, — подтрунивает парень без комплексов. — Все этим занимаются.

— Заткнись, пожалуйста, — умоляю, прикрывая лицо ладонями.

А в ответ до ушей долетают женские стоны с видео.

Через щелку между пальцами замечаю, как Герман наяривает свой член кулаком вверх-вниз. Оголенный пресс напряжен, на нем четко выделяются кубики. Физическая слаженность настолько же идеальна, насколько омерзительна его манера поведения.

— Эй, слышишь, — дотрагивается до меня рукой, которой только что держал свою «дубину».

— Блин, не прикасайся, фу, — брезгливо отмахиваюсь.

— Хочешь вылижу твою киску? — приближается он, гладит по бедру. — Снимай трусики.

— Не хочу!

— Ай, врёшь. Потекла, девочка, — его ладонь утыкается между ног.

Я стискиваю бедра и шлепаю по мужской руке.

— Хватит меня совращать!

— Да ладно тебе, от оральных ласк девственности не лишаются. Приятно будет, обещаю.

Герман высовывает язык и демонстрирует им очень пошлые движения.

Оттолкнув его плечом, я накрываю голову подушкой, чтобы не видеть и не слышать развратных действий.

— Я тебя представляю, крошка… — всё равно доносятся его слова.

Пытаюсь переключится на другие мысли, чтобы отогнать непонятные ощущения внизу живота. Завтра на учебу, потом к родным в больницу, телефон ещё починить надо…

Что-то теплое и тягучее капает мне прямо на грудь и стекает в ложбинку.

Убираю подушку с лица и сразу взвизгиваю.

— Ш-ш, — накрывает пальцами мои губы Герман. — Дай нормально кончить.

Он ускоренно работает рукой, шумно дышит, запрокинув голову к потолку. Содрогается в оргазме.

Его член извергает сперму на зону декольте, забрызгивает кожу и платье.

И всё это в сантиметрах от моих шокированных девственных глаз. Мой мир точно не будет прежним. Господи, стери мне память.

— Облизнуть хочешь? — еще спрашивает он, двигая блестящую головку к губам.

— Фу, какая мерзость! — вскакиваю с кровати. — Извращуга!

Я кидаю в него подушкой и попадаю прямо по члену.

— Блядь, больно! Дура? — постанывает он.

— Мало попало! Чтоб у тебя он отсох!

Я смотрю на запачканную грудь и морщу лицо:

— Бе-е, божечки, противно…

Обо чтобы это гадство вытереть? Как назло, салфеток нет.

— В следующий раз в рот кончу, — с ухмылкой угрожает Герман. — Ты еще причмокивать будешь.

— Ни в этой жизни!

Беру вторую подушку и пуляю в парня. Правда на это раз он уворачивается и она припечатывается в стеллаж. От удара с полки летит телефон.

— Ёбнутая? — переживает за свой дорогущий айфон.

— Карма, — довольно дергаю плечом.

Пока он разбирается с телефоном, мой взгляд падает на шторы. Беру за край плотную ткань и вытираю белковую мазню с себя. Блевать охота. Бр-р-р… Теперь я пахну мужской спермой! А если конкретно, то этим подонком! Пометил меня, не отмыться. Кожа липкая, на платье след.

Хватаю сумку и иду к двери. Надеюсь на чудо и дергаю за ручку

— Открывайся, зараза, — стону. Стучу кулаком. — Кто-нибудь, откройте.

Тут мажор оживает. Идёт ко мне. Слава богу, хоть член свой спрятал.

— Выпусти меня, пожалуйста, — прижимаюсь спиной к двери.

Ну хоть что-то же человеческое должно быть в нём! Какое-никакое, но физическое удовлетворение он получил.

— Хочешь выйти? — мужской силуэт накрывает меня тенью.

— Очень.

Герман непристойно близко. Опять эти мучительные сантиметры между нами. Выставляю ладони в качестве барьера, он упирается в них горячей грудью. От прикосновения я незаметно вздрагиваю. Ух, какой он подкаченный.

Заславский смотрит на титьки и запачканное платье, потом выше, в глаза. Во взгляде плещется мутная поволока. Я замираю. Чего он хочет?

Парень упирается ладонями в дверь, таким образом купируя меня. Наклоняет голову в моему лицу и практически в губы выдыхает:

— Поцелуй меня, и выйдешь.

Я перевариваю условие и смотрю на его красиво очерченные губы.

— Поцеловать и всё?

— Да, — коварно мигают его глаза.

— Честно? — сомневаюсь.

— Конечно, — уверяет с хищной улыбкой. Его брови прыгают в нетерпении. — ну давай же…

Он облизывается, и я машинально повторяю за ним.

За свободу поцелуй — не так уж и страшно.

— Ладно… — выдыхаю и отчего-то начинаю страшно волноваться.

Сердце наращивает обороты. Возможно, потому что я не целовалась ни с кем до этого?

Закрываю глаза и тянусь губами к парню. Он не шевелится, его шумное дыхание овевает лицо. Представляю, что буду целовать кого-то любимого. Касаюсь мягкой плоти и скромно чмокаю. Даже от такого невинного поцелуя на плечах вскакивают мурашки.

— И всё? —