Операция "Фарш" - Бен Макинтайр

У Чамли была душа авантюриста, но не было ни соответствующего его жажде приключений тела, ни удачи. В ноябре 1939 года он получил звание лейтенанта авиации, но из-за слабого зрения ему не суждено было управлять самолетом, пусть даже нашлась бы кабина по его росту. По словам его сестры, «это было для него страшным ударом». И вот вместо того, чтобы героически взмывать в небеса, Чамли был вынужден на все военные годы засунуть свои длинные ноги под письменный стол. Это могло бы подкосить человека более слабого, но Чамли все свое воображение и всю энергию отдал секретной работе.

В 1942 году, получив звание капитана авиации (на временной основе), он был прикомандирован отделом разведки и безопасности Королевских ВВС к службе контрразведки МИ-5. Начальник МИ-5 Томми Арджилл Робертсон, известный под акронимом Тар и возглавлявший отдел британской разведки B1A, который непосредственно занимался захваченными вражескими шпионами и двойными агентами, взял Чамли на службу как «человека идей» и отзывался о нем как о личности «необычайной и очаровательной». В свободное время Чамли реставрировал старинные автомобили, изучал особенности спаривания насекомых и охотился на куропаток с помощью револьвера. Он был учтив и корректен, почти патологически застенчив и скрытен. На Уайтхолле и в его окрестностях он обращал на себя внимание: размахивал руками, когда был оживлен, и подскакивал при ходьбе, как большая, не умеющая летать, близорукая птица. Но, при всех своих странностях, Чамли был выдающимся мыслителем в области разведки.

Некоторые из идей Чамли были нелепы до чрезвычайности. Это был, по словам его товарища по секретной службе, «один из тех тонких и изобретательных умов, что беспрерывно извергают фантастические идеи, по большей части слишком оригинальные, чтобы быть осуществимыми, или слишком замысловатые, чтобы быть эффективными, но временами великолепные в своей простоте». Роль Чамли, подобно роли Яна Флеминга в военно-морской разведке, состояла в том, чтобы воображать невообразимое и добывать таким способом правду. По официальной должности он был секретарем сверхсекретного комитета XX, или комитета «Двадцать» — группы, руководившей использованием двойных агентов, само название которой намекало на обман[2](возможно, здесь имеется также ироническая отсылка к чаплиновскому фильму «Великий диктатор», выпущенному на экраны в 1940 году, герой которого действует под флагом со знаком XX, напоминающим свастику). Под председательством Джона Мастермана, сухого и аскетичного оксфордского профессора, комитет «Двадцать» собирался каждый четверг в помещении МИ-5 по адресу Сент-Джеймс-стрит, 58 обсуждать действия системы двойных агентов, которой руководил «Тар» Робертсон, и рассматривать новые планы обмана и дезинформации, позволяющие эффективно воздействовать на врага. В комитет входили представители флотской, армейской и авиационной разведки, а также службы безопасности МИ-5 (занимавшейся, в частности, контрразведкой) и службы внешней разведки МИ-6, известной также под аббревиатурой SIS. Как секретарь и представитель МИ-5 на этих еженедельных встречах «невидимок» высокого ранга Чамли был осведомлен о некоторых самых секретных военных планах. В частности, он читал составленный в 1939 году Годфри и Флемингом меморандум, содержавший «не самое аппетитное» предложение об использовании трупа для дезинформации противника. Последствия падения «Каталины» близ Кадиса показали, что такой план может сработать.

31 октября 1942 года, всего через месяц после обнаружения тела лейтенанта Тернера на испанском берегу, Чамли представил комитету «Двадцать» свой собственный план под кодовым названием «Троянский конь», который он описал как «способ ввести врага в заблуждение, подбросив ему совершенно секретные документы». По существу, это был расширенный вариант сценария из «форельного меморандума»:

Взять тело в какой-либо из лондонских больниц (обычная цена в мирное время — 10 фунтов) и надеть на него армейскую, флотскую или авиационную форму с соответствующими знаками различия. Легкие наполнить водой, документы положить во внутренний карман. Затем сбросить тело в море с самолета береговой охраны в подходящей точке, откуда морские течения должны вынести труп на берег, контролируемый противником. После его обнаружения противник, скорее всего, предположит, что тот или иной наш самолет либо был сбит, либо потерпел крушение и что это один из пассажиров. Хотя невозможно быть уверенными, что «курьер» попадет куда надо, информация в виде документов, если все пройдет удачно, может быть намного более секретной, чем та, которую удалось бы внедрить по обычным каналам B1A.

Агента или двойного агента, если он живой человек, можно подвергнуть пыткам или переманить, и тогда он сознается в ложности информации, которая у него есть. Мертвец не заговорит, что с ним ни делай.

Как и большинство идей Чамли, эта была на удивление проста и в то же время чертовски проблематична. Наметив в общих чертах план сотворения современного «троянского коня», Чамли принялся искать в этом плане слабые места. Вскрытие может показать, что человек умер не от утопления; самолет, с которого сбросят тело, может быть замечен. Даже если удастся найти подходящий труп, ему надо будет придать «все черты реального офицера». Один из членов комитета «Двадцать» заметил, что, с какой высоты ни сбрасывай с самолета труп, он непременно будет поврежден, «а тот факт, что повреждение нанесено после смерти, всегда можно выявить». Если сбросить труп там, откуда он попадет на берег Германии или на оккупированную немцами территорию (например, норвежскую или французскую), очень высока вероятность «полного и квалифицированного посмертного обследования» силами немецких экспертов. «Нейтральные» Испания и Португалия тяготели к державам Оси: «Из этих стран в Испании вероятность того, что документы передадут или, по меньшей мере, покажут немцам, была наивысшей».

План Чамли при всей своей новизне был старым как мир. Само его бесхитростное кодовое название — «Троянский конь» — показывает, в какой глубокой древности зародилась эта уловка. Одиссей, возможно, был первым, кто предложил врагу соблазнительный подарок, чреватый крайне неприятным сюрпризом, но у него было много подражателей. На шпионском жаргоне подбрасывание ложной информации посредством инсценировки чьей-то гибели или ранения даже имеет официальное название: «уловка с вещмешком».

Автором этой уловки был Ричард Майнертцхаген — орнитолог, сторонник еврейского государства в Палестине (из антисемитских соображений), охотник на крупную дичь, обманщик и британский шпион. В «Семи столпах мудрости» Т. Э. Лоуренс-Аравийский создал словесный портрет своего современника Майнертцхагена, изобразив его человеком необычайным — и притом необычайно зловредным: «Майнертцхаген не знал полумер. Человек логически мыслящий, идеалист до мозга костей, он был настолько убежден в своей правоте, что охотно запрягал зло в колесницу добра. Он был стратегом, географом и властным человеком, смеющимся беззвучным смехом; он в равной степени был на верху блаженства и когда ему удавалось бессовестно обмануть врага (или друга), и когда он одному за другим вышибал мозги загнанным в угол немцам своей африканской дубинкой с тяжелым набалдашником. Его инстинктам содействовали могучее тело и неукротимый мозг».