Ожившие кошмары - Павел Владимирович Рязанцев

Старуха открыла раньше, чем Софья занесла руку, чтобы постучать. Окинула девушку взглядом и удивленно ухнула.

— Помогите, пожалуйста! — у Софьи дрожал голос. — У вас же есть телефон? Мой не работает. Там собака, я не могу найти напарника. А этот сумасшедший что-то от меня хочет! Что-то говорит про какую-то Соничку, кажется, он решил, что это я…

— Да ты не части́, не части́! — старуха впустила ее в прихожую и с любопытством оглядела. — А чего босая, где твои туфельки?

Софья потеряла самообладание и разрыдалась. От пережитого страха знобило.

— Хорош хныкать! — пенсионерка со вздохом подняла с пола серую шаль и накинула девушке на плечи. — Уймись, Соня. Ты вроде выросла, а все такая же плакса.

— Говорю же, я жилищный инспектор! — вскрикнула Софья. — Вы не можете меня знать, я здесь никогда раньше не была!

— Правда, что ли? — старуха прищурилась. — Ну пошли, разберемся.

Она бесцеремонно подхватила девушку за локоть и поволокла обратно к лестнице.

— Вы нам поможете? Виталий Антонович где-то на четвертом, но не отзывается. Вдруг его чем-то напоили? — У Софьи заледенели ступни, зубы застучали от холода. Как будто температура в доме резко опустилась, и теперь каждое слово вылетало изо рта вместе с облачком пара. — Может, вызвать полицию? Вы видели, тут голая женщина ходит? Здесь что, бордель? А на кухне потолок обвалился, прямо на беременную с дочкой!

— А что ж ты им не помогла-то? — добродушно спросила старуха.

— Я хотела, но этот человек меня схватил, кричал, чтобы я убиралась! Наверное, ее муж. — Софью все сильнее била дрожь, она едва выговаривала слова. От застывших слез перед глазами плыло и мерцало. — А потом хотел меня ударить, я испугалась… Пожалуйста, позвоните в полицию, пусть они скорее приедут…

— Надо будет, позвоним. Ты не переживай.

Старуха встала у лестницы, с силой толкнула Софью на ступени. А потом посмотрела наверх и громко крикнула:

— Кирюша! Кирюш! А точно твоя Сонька-то? Забери, а то себе оставлю!

Софью окатило волной ужаса. Не чувствуя ног, она рванулась вниз, но собака сидела на прежнем месте, рядом с брошенными туфлями. Хозяин, худой мужчина в трениках и тапочках на босу ногу, спокойно курил, облокотившись о перила.

— Уберите собаку! — дрожащим голосом попросила Софья. — Дайте мне пройти!

— Куда торопишься, инспекция? — мужчина ласково потрепал по голове рычащую овчарку и недобро улыбнулся Софье. — Мужика своего забыла, или тут бросить хочешь?

— А Ки-юша нашел! — торжествующе провозгласил Кирюша с верхней площадки, и Софья подняла глаза. Юродивый спускался, толкая перед собой Виталия Антоновича. У того было красное, покрытое испариной лицо, взгляд беспокойно шарил вокруг, а ноги заплетались. — Нашел, Соничка! Ты ведь его искала, да?

— Софочка… Софья Андреевна… — пробормотал пьяно Виталий Антонович. — Я не виноват, они мне налили, я решил за успех дела… бумажки ведь подписали, Софья Андреевна, смотрите…

Белые листы выпали у него из рук и плавно разлетелись по ступенькам. Старуха засмеялась, догнала Софью и схватила за волосы.

— Помогите… — беззвучно, одними губами сказала Софья.

— Баб Нюша, не твонь Соничку! — Кирюша нахмурился. — Моя она, моя!

— А мне чего? У меня последний внучок остался, и тот вот-вот окочурится. — Пенсионерка с силой дернула Софьин пучок на затылке, вырвав вместе со шпильками клок волос. Девушка жалобно вскрикнула и уронила папку с документами. — А эта долго проживет, здоровая. Оставь мне, я заботиться о ней буду. Точно не твоя, ну глянь! Та лет на двадцать старше должна быть, сам посчитай!

Кирюша недовольно запыхтел. Стекло в окне напротив треснуло, в коридоре на втором этаже с громким хлопком взорвалась потолочная лампа, и звуки осыпающегося стекла со всех сторон смешались в острый, колючий звон. Дом словно отозвался на его злость — загудел, задвигался.

— Ой, да не спорь ты с ним, Нюра! — хозяин собаки покачал головой, бросил окурок и сплюнул за перила. — Та Сонька, не та! Главное, чтоб успокоился. А то набедокурили уже. Глядишь, правда полицаи нагрянут.

— И пущай! Внучков много не бывает, будет кому варенье есть. А то я ж наварила, с прошлого году не закончилось.

— На тебе внука! Вот! — Кирюша с силой толкнул Виталия Антоновича в спину. Тот нелепо взмахнул руками, не удержал равновесие. Кубарем покатился вниз, под ноги визжащей Софье, и ударился виском о чугунную балясину. Темная кровь брызнула из головы, как из переспелого помидора.

— Ну зачем? — огорчился хозяин собаки. — Нормальный вроде мужик был. Выпил с нами. Поболтал. Новые квартиры обещал. Соловьем заливался, заслушаешься!

— Никаких новых квавтив! — злобно сказал юродивый. — Мы всегда здесь живем, здесь наш дом!

— Что ты за дурень, Кирюша, а? — Старуха отпустила Софью. Подошла к распростертому на ступенях телу, пощупала пульс. — Куда мне все время полудохлых подсовываешь? Вот сколько он протянет… И варенье теперь точно не станет жрать.

— Беви что дают! — злобно сказал Кирюша. — А то выгоню! И от тебя одна пыль останется, дува ставая!

— Ладно, не бухти! — старуха скривилась. Ухватила Виталия Антоновича за ворот, и медленно, пыхтя от натуги, поволокла с лестницы в коридор.

— Ну, молодежь, дальше разбирайтесь сами. Меня дома сканворд дожидается. — Мужчина с собакой прошел мимо Софьи, лениво перешагнул кровавый след на полу. Как ни в чем не бывало достал из кармана сигарету с зажигалкой и снова закурил. — Добро пожаловать домой, Сонечка.

Софья больше не кричала. Просто пыталась дышать короткими, судорожными вздохами.

— Пвости, что напугал! — смущенно сказал юродивый и с силой почесал шрам на виске. Так, что красные чешуйки кожи посыпались ему на плечи. — Пвости, это я ненавочно. А давай поигваем?

Он приблизился и бросил взявшийся из ниоткуда мяч. Софья хотела увернуться, но руки рефлекторно поймали.

В глазах потемнело. Пальцы стиснули шершавую резину старой игрушки.

На грани обморока она будто увидела сон. Комнату с тремя кроватями в старом доме, переделанном под общежитие. Коридоры с высокими потолками, запах плесени, отсутствующую ступеньку на лестнице — через дыру всегда нужно было перепрыгивать. Дохлую крысу в подвале, вечно беременную соседку на темной кухне, где с потолка прямо в кастрюли сыпалась грязная штукатурка.

Девочку с двумя косичками, чем-то неуловимо похожую на нее саму. Мальчика на пару лет старше, улыбчивого товарища по играм, который не выговаривал букву «р».

Этот мяч, которым девочка попала ему в лицо. Звук, с которым голова мальчика ударилась о чугунную балясину. Кровь на ступенях. Крики людей, лай собаки, скорую.

И маму, которая без конца повторяла: «Ты не виновата, ты не нарочно, ты случайно».

— Вы так быство уехали, Соничка! — обрадованно сказал юродивый, как будто