Ожившие кошмары - Павел Владимирович Рязанцев

спросил Виталий Антонович, когда они вошли на второй этаж. Коридор тянулся в обе стороны от лестницы, справа заканчивался узким окном, а слева дверями в общую душевую. Под высоким потолком гудели длинные, тускло-желтые лампы.

— Неадекватов боюсь. — Буркнула Софья, остановилась перед первой дверью и нажала кнопку звонка. Потом постучала. Хозяева, если они и были внутри, не отреагировали.

— Давайте я по коридорам пройдусь, может разговорю кого. — Предложил Виталий Антонович. — Узнаю, какие квартиры жилые, какие нет, и где хозяева.

— Как хотите. — Софья перехватила папку поудобнее и отвернулась от него. — Я и одна справлюсь.

— Не сомневаюсь. — Пробормотал Виталий Антонович и побрел в сторону лестницы, чтобы подняться на следующий этаж.

Когда ссутуленная спина помощника скрылась из виду, Софье стало неуютно. Виталий Антонович раздражал, но рядом с ним было куда спокойнее. Сейчас, когда она осталась одна, сумрак длинного коридора словно сгустился, а за каждой темной дверью притаился тяжелый взгляд. По коже сразу побежали мурашки.

В следующей квартире тоже ждала тишина. У третьей не было звонка, поэтому Софья постучала кулаком, чуть громче и настойчивее, чем позволяли приличия.

Дверь открыла пенсионерка, и Софья воспряла духом. Пахнуло кислятиной, где-то в недрах квартиры забормотал телевизор. Софья быстро окинула взглядом прихожую: пожелтевшие обои с выцветшими ромбами, свалка одежды в углу, вместо двери в комнату — потертая занавеска. В пластиковый таз с треснутым краем капала с потолка желтая вода.

— Вам кого? — недоверчиво спросила хозяйка, а потом переменилась в лице: — Ой! А ты не Сонька ли Иванова? Какая цаца стала, надо же!

— Меня зовут Софья Андреевна, я ваш жилищный инспектор! — Софья улыбнулась, хотя к горлу подступила тошнота. К кислятине примешался запах испорченной еды. Похоже, у старушки сломался холодильник. — Вот мое удостоверение.

— Попутала, значит. — Старуха с любопытством вгляделась в ее лицо, игнорируя протянутый документ. — А похожа, и тоже Соня, смотри-ка!

— Вы знаете, что городская администрация построила для вас новый дом? — перевела тему Софья. — Район новостроек с парком и магазинами, в квартирах все удобства. Мы даже поможем вам с переездом.

— Да мне и тут неплохо.

— Шутите? Здесь стены рушатся, в фундаменте трещина, а в крыше дыры. Вы и сами знаете. Не нужно бояться, вас никто не обманет. Вот официальные бумаги, смотрите. Подписаны губернатором. — Софья достала из папки упакованный в файл приказ о расселении и вручила старухе.

Хозяйка беззвучно зашевелила ртом, читая строчки. Потом вернула документ Софье:

— Посмотреть-то можно сначала новую квартиру?

— Пока нет. — Осторожно ответила Софья. — Там сейчас заканчивают ремонт, а когда все акты будут подписаны, квартиры распределит между жильцами специальная комиссия.

— То есть я тебе квартиру отпишу, а ты мне неизвестно что? — старуха недобро прищурилась.

— Вы мне, то есть нам, ничего не отписываете. Этот дом снесут.

— Что, прямо вместе с нами сносить будут?

— Ну что вы, конечно же нет! Сначала вас переселят в новое жилье. Если подпишите документы сейчас, это случится совсем скоро.

Старуха пожевала губу, раздумывая. Софья, старательно скрывая радостное предвкушение, протянула ей ручку и бланк:

— Впишите здесь свою фамилию и номер квартиры. Или продиктуйте, я впишу, а вы только подпись поставите.

В квартире за спиной старухи ухнуло. Задергалась занавеска, скрывающая вход в комнату, кто-то заскулил, а потом сдавленно пискнул и умолк.

— С вами кто-то еще живет? — спросила Софья. — Или у вас собака?

— Да внуки это мои, — старуха проворно шагнула в коридор и захлопнула за собой дверь. — На выходные дочка оставила. Им у меня скучно, вот и балуются.

— Выходные? Среда же! — удивилась Софья.

— Выходные разные бывают, у кого когда. — Старуха дернула плечами, словно рассердившись, и отдала ручку с бумагой обратно Софье. — Знаете, давайте так. Пускай другие сначала подпишут. Савельевы, например, из тридцать шестой. Или Кирюша. — Она кивнула в сторону и противно захихикала. — Да, пусть Кирюшенька подпишет, а уж мы все за ним следом.

— Какой Кирюша? — Софья растерянно оглянулась и вздрогнула, когда увидела за плечом человека.

Коренастый, лохматый и скособоченный, он поймал ее взгляд и оскалил щербатый рот в улыбке:

— Здва-авствуй, Со-оничка!

Софья отшатнулась. От его застиранной футболки разило дешевым парфюмом и пригоревшим жиром. А поза и мимика сразу выдавали умственно отсталого — из тех, что кажутся безобидными, но все равно вызывают брезгливость.

— Ты пвишла ко мне! — продолжал он, коверкая слова. В уголках губ скопилась слюна и хлебные крошки. — Я давно тебя жду, я так вад!

— Подождите, а кто… — Софья повернулась к старухе, но та быстро скрылась в квартире, хлопнув дверью.

— Смотви, что у меня есть! — юродивый вытянул вперед руку и разжал пальцы с грязными обкусанными ногтями. Софья увидела подтаявшую конфету. — Хочешь?

— Нет, спасибо. — Софья шагнула назад. Отвращение спазмом скрутило желудок, и она стиснула кулаки, до боли вонзая ногти в ладони. — Вас зовут Кирилл, значит? С кем живете, с мамой?

— Не, Ки-юша один! — он сокрушенно всплеснул руками, выронил конфету, а потом наступил на нее, переминаясь с ноги на ногу. — Совсем один!

Софья нервно сглотнула:

— Из какой вы квартиры?

— А пойдем, пойдем! — Кирюша схватил ее за рукав и потянул за собой, но Софья инстинктивно вырвалась. — Пойдем, покажу!

— Мне нужно, чтобы вы подписали этот документ.

— Ховошо, ховошо, Ки-юша все сделает. Только дома, ладно? Пойдем домой.

Девушка нерешительно двинулась за ним, прижимая к груди папку как спасательный круг. Юродивый пыхтел и чесал залысину на виске. Софья заметила широкий шрам, весь в мелких царапинах и бляшках запекшейся крови. Звук скребущих по нему ногтей был таким противным, что девушка содрогнулась.

— Где вы работаете? — спросила она, чтобы отвлечься. — Или, может, пенсию получаете?

— Ки-юша не ваботает, не. Ки-юше нельзя.

— У вас инвалидность?

Юродивый засопел и ускорил шаг:

— Идем, идем! Я все покажу.

— Подождите, — она остановилась. — Я так не могу.

— Почему? — расстроился Кирюша.

— Вы не можете жить один, у вас должен быть опекун, и это он должен подписать бумаги. Так по закону положено.

Юродивый вопросительно вскинул брови и часто заморгал.

— Опекун. Тот, кто за вас отвечает. Помогает, готовит еду, оплачивает счета. Кто-то старший. Понимаете? Мне нужно с ним поговорить. Или с ней.

Юродивый нахмурился. Задвигал ртом, как будто что-то пережевывая. С двойным усердием заскреб шрам на голове. Софья не выдержала и отвернулась.

— Ну ладно, — сказал он. — Ки-юша найдет. Ты подожди только, не уходи.

— Хорошо. — С облегчением согласилась Софья.

Кирюша косолапо засеменил к лестнице, приглаживая ладонью сальные волосы. Софья шумно выдохнула, промокнула рукавом выступившие на лбу капли пота, а потом брезгливо сморщилась. За какой-то рукав хватался грязными руками этот больной, но за какой именно она