Глаза дракона - Стивен Кинг

Если бы не Саша, Роланд был бы куда худшим королем, и всепотому, что этот слабый голос, который он слышал ночью, говорил правду. Флеггдействительно управлял королевством, и Флегг был очень плохим человеком. Кнесчастью, нам еще придется о нем говорить, но сейчас о другом.

Саша ослабила власть Флегга. Она давала королю гораздо болеедобрые и справедливые советы, чем чародей, и король иногда их слушал. Она нелюбила Флегга, как и многие в Делейне, но безотчетно. Она не знала, какпристально, с какой холодной ненавистью тот следит за ней.

Однажды Флегг едва не отравил Сашу. Это было, когда онаупросила короля помиловать двух дезертиров, которых Флегг хотел обезглавить. Онговорил, что дезертиры подают дурной пример, и если не наказать этих двух, заними могут последовать другие. Чтобы этого не случилось, нужно показать всемотрубленные головы тех, кто попытался бежать из армии, с выпученными глазами изапекшейся на губах кровью.

Но Саша узнала от одной из своих служанок то, о чем Флегг несказал Роланду. Мать старшего из беглецов тяжело заболела. В семье было ещепятеро младших братьев и сестер. Все они могли бы замерзнуть суровой делейнскойзимой, если бы старший брат не отлучился из лагеря и не нарубил им дров. Амладший ушел с ним потому, что был его лучшим другом. Без него старший нарубилбы нужные на зиму дрова за две недели, а так это заняло шесть дней.

Это представило дело в ином свете. Роланд сам очень любилмать и с радостью умер бы за нее. Он провел расследование и выяснил, что Сашаправа. Еще он узнал, что сбежали они лишь потому, что жестокий сержантотказался передать командиру их просьбу об увольнении и что, как только онинарубили достаточно дров, они вернулись в часть, хотя знали, что их ждетсуровое наказание.

Роланд простил их. Флегг только улыбнулся и сказал:

«Ваша воля — закон для Делейна, сир». Даже за все золотоЧетырех Королевств он не показал бы королю ту ярость, что вскипала в егосердце. Милость короля вызвала в народе ликование потому, что многие зналиправду и рассказали тем, кто не знал. Милость короля заставила забыть о егоменее человечных решениях, подсказанных ему чародеем. Но для Флегга это ничегоне значило. Саша посмела вмешаться в его дела. Почему Роланд не женился надругой? Ему ведь было все равно. Почему? Впрочем, неважно. Флегг улыбался, норешил про себя, что скоро увидит похороны Саши.

В тот же вечер Флегг спустился в свою подвальнуюлабораторию. Там он надел железную перчатку и достал из клетки ядовитого паука,которого держал там двадцать лет, откармливая новорожденными мышатами. Мышат онотравлял, чтобы еще усилить собственный яд паука, и без того неимоверносильный. Паук, кроваво-красный, размером с крысу, так и источал яд, которыйпрозрачными каплями падал с его челюстей, прожигая дымящиеся отверстия врабочем столе Флегга.

«А теперь умри, мой милый, и убей королеву», — прошептал Флегги сдавил паука перчаткой, заколдованной от яда. И все равно его рука наутроопухла и покраснела.

Яд из раздавленного тела брызнул в кубок. Флегг налил тудабренди, помешал и вынул полу разъеденную ложку. От одного глотка такого зельякоролева упадет замертво. Смерть будет быстрой, но весьма мучительной, подумалФлегг с удовольствием.

Саша плохо засыпала и взяла за обычай выпивать перед сномбокал бренди. Флегг позвал слугу и велел отнести ей бокал.

Саша никогда не узнала, как близко к смерти она была. За мигдо того, как слуга постучал в дверь, Флегг вылил яд в сток, сделанный в полу, ис лицом, искаженным ненавистью, слушал шипение и бульканье зелья, уходящего втрубу. Затем он изо всех сил запустил бокалом в стену.

Слуга постучал и вошел.

«Я разбил бокал, — сказал Флегг, указывая на осколки. —Убери это. Только возьми щетку, болван, не то пожалеешь».

Он вылил яд в последний момент потому, что понял: его могутпоймать. Если бы король чуть меньше любил молодую жену, у Флегга был бы шанс.Но он боялся, что Роланд не успокоится, пока не найдет убийцу, и ужепредставлял свою голову на шесте над стеной замка. За такое король жестокоотомстил бы любому. Даже ему.

Так Саша спаслась — в тот раз, — защищенная страхом Флегга илюбовью своего мужа. В конце концов Флегг сохранял место ближайшего советникакороля.

Но в тот раз Саша победила, хотя потом Флеггу и удалосьвзять верх.

После того, как Флегг завел речь о кукольном доме и о том,что принц может стать неженкой, король незаметно вошел в спальню покойнойкоролевы и стал смотреть на играющего сына. Он стоял у двери, нахмурив брови, инапряженно думал, чувствуя, как камушки перекатываются у него в голове.

Он видел, что Питер рассказывает сам себе истории окукольном доме, и истории эти вовсе не девчачьи. В них шла речь о битвах, окрови, о драконах — о том, что волновало самого короля, и ему вдруг захотелосьсамому присоединиться к сыну в его игре и сочинить еще более удивительныеистории. И еще он увидел, что Питер, играя с домом Саши, продолжает вспоминатьо ней, как и сам Роланд, который страшно горевал о своей жене. Иногда емухотелось плакать. Конечно, короли не должны плакать, но два раза он все жепросыпался на мокрой от слез подушке.

Король незаметно вышел из комнаты и всю ночь пролежал безсна, размышляя о том, что видел. И, как ни трудно было ему отказать Флеггу,наутро он вызвал чародея и сказал ему, что рассмотрел вопрос и решил, что Питерможет играть с кукольным домом сколько пожелает. Он сказал, что это не принесетмальчику никакого вреда.

Сказав это, он ждал возражений Флегга. Но возражений небыло. Флегг только поднял брови и сказал: «Ваша воля — закон, сир».

Роланд по его тону понял, что чародей недоволен, но был рад,что легко отделался. Когда в тот же день Флегг предложил повысить налог сфермеров Восточного бароната, несмотря на то, что засуха погубила почти весь ихурожай, король охотно согласился.

Впрочем, упрямство старого осла (так Флегг про себя называлкороля) в вопросе о кукольном доме казалось чародею смешным. Повышение налоговбыло куда более важным делом. К тому же его утешал один глубоко спрятанныйсекрет. В конце концов он все-таки убил Сашу.

Когда королева или другая женщина благородной кровиготовится произвести на свет ребенка, всегда зовут повитуху. Ведь все докторамужчины, а мужчине не годится в этот момент быть рядом с женщиной. Питераприняла повитуха Анна Криволицая с Третьей южной улицы. Когда пришло времяТомаса, ее позвали опять. К тому времени Анна овдовела, и ей было уже запятьдесят. У нее был сын, и в двенадцать лет он заболел трясучкой, от которойумирают после нескольких лет ужасных страданий.