Войска СС без грифа секретности - Константин Залесский

Комплектованием, снабжением, обучением частей войск СС руководило Главное оперативное управление СС. Пополнением личного состава занимался глава Главного управления СС Готтлоб Бергер, его заслугой является формирование частей СС из числа фольксдойче, а также активное привлечение в войска СС иностранцев. Именно Бергер смог освободить войска СС от опеки вермахта и сделать их самостоятельными частями.

В итоге, выросшие из небольшого отряда личных телохранителей Адольфа Гитлера, войска СС к концу войны достигли численности около 830 000 человек, расширились от трех дивизий и одного полка в 1939 г. до 38 дивизий (с учетом трех расформированных иностранных дивизий общее количество дивизий СС достигает 40) и большого числа других подразделений. При этом сильное расширение войск СС совсем не выглядит необычным — в войну происходит мобилизация всех сил нации. Например, вермахт увеличился в девять раз, а военное производство — в пять. Разве на этом фоне СС, которое увеличилось исключительно в рамках «квоты» Гитлера, не могло внести свой вклад в общие усилия нации? Однако, несмотря на то, что численность войск СС составила за войну всего около 5 % (так и не достигнув установленных Гитлером 10 %!) от общей численности немецкой армии, они представляли собой настоящую элиту вермахта. Причем это звание было завоевано ими в боях, а не присвоено свыше.

Развитие военной ситуации и большая боевая эффективность эсэсовцев привели к тому, что общее количество эсэсовских дивизий достигло четырех десятков, начали появляться корпуса СС, а в конце войны — даже армия СС. Кроме того, войска СС имели свою, хорошо развитую, систему военных учебных заведений, а их снабжение (в особенности униформой и амуницией и, частично, — оружием и боеприпасами) во многом осуществлялось по каналам СС, а не армии. Исходя из этого, мы сделаем достаточно смелый ввод, что войска СС к концу войны, по сути, стали четвертой составляющей вермахта, наряду с сухопутными войсками, ВВС (люфтваффе) и ВМФ (кригсмарине).

Оберштурмбаннфюрер СС Харальд Риипалу показывает эстонским солдатам премудрости обращения с «Панцерфаустом»

С другой стороны, не все было так радужно: процесс укрупнения и штампования соединений, характерный для немецкой армии конечного периода войны, мало способствовал действительному повышению их боеспособности, поскольку все составляющие этих дивизий, корпусов и армий явно не дотягивали до штатной численности (это правило не касается элитарных эсэсовских дивизий, большая часть из которых имела номера из первой двадцатки).

Чем больше росло на бумаге число эсэсовских дивизий, тем меньшее количество из них были действительно боеспособными. Четырнадцать дивизий СС по численности равнялись полку или, в лучшем случае, бригаде. Кроме того, привлечение иностранных добровольцев привело к появлению в элитарных войсках СС плохо обученного и недисциплинированного личного состава. Последний фактор способствовал росту дезертирства, которое в отдельных инонациональных частях (главным образом в «балканских» дивизиях СС) было на очень высоком уровне. Однако на бумаге все эти дивизии выглядели более чем внушительно и создавали (и до сих пор создают!) впечатление могучей и монолитной армии. Так что войска СС никогда не были однородной, монолитной структурой, как часто писали и пишут эсэсовские апологеты.

Подчеркнем, что результативность эсэсовских дивизий (главным образом — танковых) ставила немецкое командование в прямую зависимость от их пребывания на поле боя — как еще объяснить то, что даже обескровленные части оставались на фронте. Вспомним хотя бы дивизию СС «Райх» под Москвой и Ржевом, дивизию СС «Тотенкопф» во время и после Демянского котла, дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» в оборонительных боях на Восточном фронте 1943-1944 гг., дивизию СС «Гитлерюгенд» в Нормандии и так далее, и так далее. Обратной стороной этого стало то, что постоянное использование элитных дивизий без отдыха и пополнения привело к постепенному их сокращению до нескольких сотен солдат при дюжине единиц техники. Одновременно росли трудности с формированием и комплектацией новых дивизий. С 1943 г. формирование всех дивизий СС проходило через одинаковые трудности — нехватка личного состава, квалифицированного кадрового персонала, вооружения, боеприпасов, техники и горючего[21]. В начале 1944 г. дивизии СС, даже только что сформированные и позиционируемые как элитные, были не укомплектованы полностью. Так, к началу вторжения союзников в Нормандию дивизии СС «Гитлерюгенд» требовалось 144 офицера и 2192 унтер-офицера[22] - огромное число! А начиная со второй половины 1944 г. практически все элитарные дивизии СС представляли собой лишь бледные тени от своей прежней мощи. Хотя их численность в некоторых случаях и достигала штатной, однако уровень подготовки личного состава и укомплектования изменились в худшую сторону. Но многие историки часто предпочитают не упоминать об этом: ведь куда приятней для красного словца написать о «мощной танковой дивизии СС».

В ходе войны войска СС понесли огромные потери. Общие потери составили около 70 % личного состава. Интересно рассмотреть некоторые аспекты данного вопроса касательно дивизии СС «Тотенкопф». Так, всего за время войны дивизия СС «Тотенкопф» потеряла 60 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, то есть ее состав полностью обновился трижды за шесть лет войны. Для сравнения, «Викинг», также практически все время находившаяся на фронте, — «всего» 19 000 человек[23]. Историк Р. Лумсден объясняет такие потери в «Тотенкопфе» прежде всего системой командования, принятой в дивизии — практически все командиры не жалели своих солдат, сравнение с Красной армией напрашивается само собой. Действительно, и Эйке, и его приемников сложно назвать гуманистами, хотя тот же Эйке еще в 1941 г. осознал всю трагедию тяжелых потерь, в своей дивизии в частности, и войсках СС вообще. Если в 1940 г. он выполнял все приказы, не считаясь с потерями, за что получил от генералов вермахта нелестное прозвище «Мясник», то уже к осени 1941 г. Эйке стал осознавать, что большие ненужные потери ведут только к ослаблению войск. 15 ноября 1941 г. он писал: «Потери офицерского и унтер-офицерского состава в частях дивизии составили 60 %. Особенно ощутимы потери унтер-офицеров, в результате чего одна из рот не в состоянии вести наступательные действия. Да и в обороне она мало чего стоит, имея сломанный становой хребет. Целый ряд командиров рот не могут организовать разведку противника в собственной полосе обороны»[24]. Но серьезных выводов им сделано не было. На протяжении всей войны дивизия СС «Тотенкопф» отличалась наибольшим количеством запросов от чинов дивизии на перевод в другие части. Интересно, что наибольшее число добровольцев в парашютный батальон СС пришло именно из дивизии СС «Тотенкопф». Если учесть, что парашютисты ближе к концу войны рассматривались как потенциальные части смертников, то такой наплыв является очень показательным — для солдат было легче выжить в парашютном батальоне, чем в родной дивизии.