Прокаженный - Феликс Разумовский

— Это хорошо, когда работа недалеко от дома. — Капитан Самойлов проводил взглядом дружное семейство и решил опять пойти прогуляться.

Вернулся он минут через пятнадцать, разочарованно пошмыгал красным носом и скомандовал:

— Поехали отсюда.

Похоже, метель разыгралась не на шутку. Когда «жигуленок» кое-как докатился до управы, уже основательно завечерело. Нестерпимо хотелось есть, прямо сейчас и непременно чего-нибудь горячего.

Будто прочитав мысли подчиненных, майор Сарычев сурово промолвил:

— Доложитесь позже, на харчи вам полчаса. Время пошло.

Как говорится, остатки сладки. Капитан с лейтенантом мужественно навалились на что-то безвкусное и дымящееся, напились, жмурясь от удовольствия, чуть сладкого, зато огненно горячего чаю и, облизываясь, отчалили с кормобазы. Им не терпелось поделиться кое-какими мыслями с начальством…

— Да где же я вам вторую-то машину возьму? — Сарычев недоуменно развел руками. — Вы ведь не одни у меня, вон Теплев какое дело раскручивает, ему без колес никак. — Впрочем, ладно, — взглянув на поскучневшего Самойлова, майор почесал затылок, — придумаем что-нибудь. Голь, она на выдумки хитра.

Не рассвело еще, как Самойлов со товарищи уже были на месте. С неба по-прежнему, не переставая, падали белые хлопья. Лихо вилась метель, видимость была паршивой. Часов в одиннадцать прибыла уже установленная капитаном красная «девяносто девятая», из нее вышли беременные труженицы, а также сам хозяин дома Роман Васильевич Бабан вместе с внуком Виктором. Через десять минут они погрузились в тачку и поехали домой, будущие же матери, практически неуязвимые для Фемиды, приступили к общественно полезному труду. Уже к обеду засветились машины с покупателями, а также несколько энтузиастов, прибывших своим ходом, и стало ясно, что бабановская «веревка»[17]пользуется широким спросом. Да и вообще, что дело поставлено широко…

На следующее утро Самойлов со Звонаревым ничего интересного не увидели и лишь на третий день ментовская удача улыбнулась им золотозубо, осенив своим белоснежным крылом с генеральским лампасом по краю. С утра, как обычно, брюхатых тружениц вывезли на рабочее место, а вот дадо Роман Васильевич не залег, как всегда, в сыновьих палатах до вечера, а минут через пятнадцать покатил на «девяносто девятой» в сопровождении четырех здоровенных ромалэ. Он был в дорогой светлой пропитке, бобровой лохмушке и сидел не за рулем, а на переднем командирском месте. Задевая брюхом снег на ухабах, машина двинулась в направлении Питера, тащившийся же следом в «жигуленке» Самойлов бережно достал единственную на отдел сотовую трубу — от всяких там раций на таком расстоянии толку было как от козла молока. В целях экономии средств капитан был лаконичен, как древний спартанец.

— Едут в Питер, — доложил он майору Сарычеву.

— Веди его пока сам, в таком снегу он тебя все равно не срисует. По звонку приму его лично, — ответил Александр Степанович и кинулся к коллегам из УБЭПа слезно клянчить какую-нибудь завалящую сотовую трубчонку для себя. Бедные — не гордые.

Между тем цыганское авто вырулило на Нижнепетергофское шоссе, затем свернуло на юго-запад, и скоро стало ясно, что район Исаакиевской площади ему не миновать. А с неба по-прежнему сплошной завесой валил снег, так что майор Сарычев, негодуя в душе, гнал своего «семака» на грани фола. После проезда под красный к нему пристал наглый гибэдэдэшник, который отвязался только после демонстрации «непроверяйки». Дважды машину заносило, чудом не случилось ДТП, но все как-то обошлось, и Александр Степанович принял «девяносто девятую» в районе моста лейтенанта Шмидта. Скоро цыганский экипаж вырулил на Средний, по пути затарился сигаретами и баночным пивом и не спеша двинулся по направлению к заливу. Сарычев решил сначала, что ромалэ интересуются гостиницей «Прибалтийская», но «девяносто девятая», свернув с Кораблестроителей, выехала на набережную и остановилась. Снегопад не стихал, но Сарычев в мощный, 24-кратный морской бинокль вполне сносно разглядел поджидавшую цыган машину. Это была «БМВ» седьмой серии, темно-синего или черного цвета, с напрочь закопченными стеклами. «Девяносто девятая» припарковалась с ней рядышком, борт к борту, и что там произошло, разглядеть не удалось. Буквально через минуту взревели моторы, и машины начали разъезжаться.

— Внимание, — быстро скомандовал майор, — примите «бомбу», — и, выждав немного, двинулся следом за «жигуленком» Самойлова, искренне благодаря небо за низкую облачность и доставший всех антициклон. Как говорится, у природы нет плохой погоды…

«Бээмвуха» была семьсот сороковая — классная, быстроходная машина, и у сидевшего в «жигулях» седьмой модели майора возникло сомнение: кто же все-таки победил тогда, в 1945-м? Если бы не сугробы на проезжей части, «вести» ее, не светясь, было бы крайне затруднительно. Это капитан Самойлов понял сразу, как только «бомба» взревела мотором и, взметая шипованной резиной рыхлый снег, мощно рванула вперед. Однако, свернув на запруженную Наличную, она поплелась, как и все, — в колее. За мутной завесой снега машины узнавались только по тусклым огонькам фар, так что Сарычев был уверен: в такой ситуации засечь хвост практически невозможно. Тем не менее на всякий случай он периодически менялся местами с Самойловым, хотя и понимал, что все это суета, дешевое вошканье, недостойное профессионалов. Существует железный закон «наружки»: успешно вести клиента возможно только семью машинами, так что, пожалуй, стоило сказать большое милицейское спасибо небесам за то, что пожалели нищих оперов и застлали все вокруг снежной пеленой!

Наконец «бээмвуха» притащилась на Ржевку. Неподалеку от «фордовской» станции все повторилось точь-в-точь, как у Прибалтийской: к «бомбе» припарковался борт о борт зеленый сто восьмидесятый «мерс». Номер его при такой погоде засечь не удалось, а «принять» было некому, так что, сжимая зубы от злости и обиды, Сарычев двинулся за «семьсот сороковой», приказав Самойлову держаться следом.

Вообще-то Александр Степанович чего-то в этой жизни не «догонял». Не мог он, например, понять, почему капитан Самойлов, защищая закон, ездит в раздолбанных «Жигулях», а те, кто этот самый закон преступают, в «БМВ» и «мерседесах»? Отчего это каждый средний бандит без сотовой трубы себя не мыслит, а у него на весь отдел одна она, родимая, да и то с денежным лимитом в придачу? Возникал естественный вопрос: если государство не стоит на страже своих же собственных законов, оно или не государство вовсе, или преступно по сути своей. М-да… А ведь всегда Александр Степанович старался держаться от политики подальше, считая, что его дело ловить и сажать за решетку преступников. Он в свое время и членство-то в КПСС воспринимал лишь как неизбежную нагрузку к основной работе. Однако нынешний «разгул демократии» вызывал у Сарычева рвотный рефлекс, невыносимо было, чувствуя свое абсолютное бессилие, наблюдать за полнейшим беспределом…

Тем временем «семьсот сороковая» припарковалась у ресторана, и из машины вышли двое — оба крепкие, в коже, уверенные в движениях. Когда они выходили, салон машины на секуду осветился и Сарычев заметил, что водитель остался в одиночестве — экипаж состоял из трех человек. Где-то через полчаса парочка вернулась сытая, раскрасневшаяся, причем и о голодном товарище не забыли — рулевому предназначалась тарелка с гамбургерами и литровая бутыль кока-колы.