Я - необитаемый остров - Наташа Маркович

«Если танк взорвал, но сам при этом не погиб – за подвиг не считается» – не про меня поговорка. Ненавижу умудохиваться. На качестве звонков мой комфорт не отражается – я собрана и внимательна. Ну, по крайней мере, большую часть времени. Привычка.

Я уверена: звонящие мне каждое утро капитаны убеждены, что я принимаю их звонки по стойке смирно. Ну и пусть думают. Я годами тренировалась быть в психологическом тонусе, оставаясь физически расслабленной, и тем самым заслужила свое право лежать под теплым одеялом.

Вообще, за годы работы я научилась во время звонков одеваться, есть, чистить зубы, накладывать косметические маски, принимать душ и делать множество других полезных вещей.

А сегодня вот сижу на холодном и твердом полу, покрытом безжалостным паркетом. Плакал мой диванчик. Как его отмыть? Где я теперь работать буду? В спальне муж спит. Правда бывший, но это же не значит, что мне его будить позволено. Он всегда проявлялся как псих, если его неправильно разбудить.

Все плохо практически до невозможности.

Неожиданно, прервав мои грустные мысли, зазвонил телефон. Еще рано для КЗ! 10.09. Кто это? Номер не определился. Может, не отвечать? Да ладно, еще минута целая, успею поговорить, беспечно решаю я и торопливо нажимаю кнопку с зеленой трубочкой.

– Алло?

– Здравствуйте, – неторопливо протянул мужской голос.

– Здравствуйте, – едва услышав ответ, я начинаю злиться. Терпеть не могу, когда вот так неспешно начинают. Нельзя, что ли, сразу к сути переходить?

– Это Наталья?

– Да.

– Мне ваш телефончик Саша дал.

– Какой? – я говорю резко и отрывисто, у меня до звонка двадцать секунд.

– Саша… Эээ… Забыл фамилию.

– Ну ладно. И что? – выяснять некогда.

– У меня к вам важное дело.

Все, у меня пошел второй вызов. Вот тормоз, не мог весь этот диалог в одну фразу уместить? И он, кстати, не представился.

– Очень хорошо, – я быстро тараторю, – но мне не очень удобно говорить сейчас.

– А когда будет удобно?

Черт, мне некогда думать о том, когда мне будет удобно.

– Не могу сейчас сказать. Я вам перезвоню, хорошо?

– Договорились. Я буду ждать.

«Жди, дорогой», – отвечаю я мысленно и стремительно переключаюсь на вторую линию.

«А номер-то не определился! – мелькает мысль через несколько минут, нахально отвлекая меня от важного разговора. – Куда перезванивать? Какой Саша? Откуда телефон взял?»

Вообще-то и я, и все мои знакомые всегда спрашиваем друг у друга разрешения, прежде чем дать кому-либо номер телефона.

Последнее время никто об этом не спрашивал.

Может, и хорошо, что номер не определился? Не нужно напрягаться. Хотя я люблю, когда мне звонят с важными делами. Бывает и что-то интересненькое.

Ну, ладно, все равно звонить некуда, надо будет – сам наберет, а я извинюсь, если что. Я беспечно выкидываю телефонного незнакомца из головы и продолжаю принимать звонки.

К их окончанию таинственный товарищ окончательно забыт.

Однако, мед. Мед. Прибирающаяся в моей квартире Нина в связи с моим отпуском взяла тайм-аут на две недели. Ладно, мед пока пусть тут и остается. Мне пора бежать, у меня миллион дел. Я завтра улетаю в Италию к подруге, и мне нужно успеть все подбить, завершить, раздать ценные указания, назначить ответственных и прочее… Я очень-очень деловая колбаса.

Успешная в бизнесе и совершенно неприкаянная в личной жизни, увы.

Впрочем, я оптимистично надеюсь, что это явление временное.

С медом же разберемся после моего возвращения.

Завтра я увижу мою любимую дурынду Машку. Смешную, нелепую, неудачливую и отчаянно счастливую.

Когда-то мы были неразлучны. Машка была совсем несимпатичная, толстенькая, неуклюжая, и с мужчинами ей сильно не везло. Намного сильнее, чем мне. Их в общем-то просто не было – и все дела. То есть одноразовые какие-то были, но настоящего, такого, который вспоминает о тебе на работе, заботится, приглашает в кино, ругает за то, что слишком легко одета, приносит лекарства, если вдруг заболела, – такого не было.

Тем не менее она каким-то таинственным образом исхитрилась не превратиться в злобную суку, а остаться доброй и заботливой Машкой-промокашкой. Любимчиком всей нашей тогдашней буйной алкогольно-зависимой компании. Ее подруги, включая меня, постепенно повыходили замуж, и она превратилась в друга семьи.

Другом семьи она, надо сказать, была идеальным – никто никогда не ревновал ее к своим мужикам, наоборот, под ее присмотром можно было их оставлять совершенно безопасно. И они, кстати, всегда с удовольствием под ним оставались.

Мужикам с Машкой было интересно и душевно. С ней можно было поваляться на одной кровати, пожаловаться на жену, пофилософствовать, попить пива, рассказать о маленьких мужских секретах, мешающих спокойно жить, и выслушать ее неторопливое мнение. В общем, она была идеальным другом. Но как сексуальный объект ее не воспринимал никто. По крайней мере, никто из наших общих знакомых. И как объект верной и вечной любви тоже. Хотя в силу своей гибкости и принятия она была в общем-то довольно женственна. Удивительное сочетание. Женственная, но не сексуальная. Друг – и все тут.

Машка иногда влюблялась и страдала. Потом, за бесполезностью, остывала. При всем при том оставалась неизменно веселой и позитивной. Сплошное отдавание.

Однажды ее очередная прекрасная подруга выходила замуж. За не менее прекрасного итальянца с какой-то совершенно фантастической, потрясающей воображение фамилией. Уже забыла какой.

Конечно же она пригласила на свадьбу в Италию свою любимую подругу Машку.

Маша улетела и вернулась через три дня совершенно ошалевшая.

Оказывается, на свадьбе она познакомилась с другом жениха по имени Марко. Тот с самого момента знакомства не отходил от Машки ни на минуту. Утром встречал, брал за руку и отпускал только вечером и то крайне неохотно. На секс Машка не решилась, хотя призывы к действию были. Не видела в этом большого смысла. О том же, что сексом можно заняться просто для удовольствия, в то время мы не догадывались. Секс отдельно от отношений казался нам чем-то постыдным, и мы боялись ненароком оказаться шлюхами.

А что мы должны были думать, если еще в наши студенческие годы девушки, делающие парням минет, по каким-то странным и непонятным причинам нарекались вафлершами и подвергались всеобщему брезгливому презрению. Слова «минет» мы, впрочем, и не знали, это называлось как-то значительно проще. Не могу вспомнить.

Про куннилингус я и не заикаюсь. Не было такого явления. Дикари.

Через три дня Марко проводил Машу в аэропорт и заручился ее обещанием вернуться через месяц. Надо понимать при этом, что он не знал ни слова по-русски, а Машка за три дня успела выучить от силы десяток итальянских. Однако, как выяснилось, это не может являться помехой при горячем мужском желании достигнуть намеченного.