Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - Дэн Гарднер

Сравните это с числом умерших от ожирения, диабета, болезней сердца и других распространенных заболеваний, которые обычно не кажутся нам такими уж страшными. Ежегодно в среднем 36 тысяч американцев умирают от гриппа и сопутствующих ему осложнений. Ожирение становится причиной смерти почти 100 тысяч человек каждый год. По оценке Центра по контролю и профилактике заболеваний (США), «сотни тысяч» людей ежегодно умирают из-за отсутствия доступа к «услугам по профилактике заболеваний».

Все эти риски нельзя назвать новыми, очень сложными или малоизученными. Человечество добилось огромного прогресса с точки зрения заботы о здоровье, но можно сделать еще больше с помощью доказавших свою эффективность стратегий, затраты на реализацию которых окупятся сторицей. К сожалению, мы этого не делаем. Мы предпочитаем тратить огромные суммы на борьбу с терроризмом, хотя по любым оценкам этот риск на фоне риска заболеваний кажется таким же, как жук на фоне слона. В результате подобного нерационального распределения ресурсов мы теряем огромное число жизней.

Это пример того, что происходит при необъективной оценке риска. Последствия поистине смертельные.

Важно понять, почему мы так часто поддаемся заблуждениям. Почему мы боимся огромного числа незначительных рисков и равнодушны к действительно серьезным угрозам? Почему в нашем обществе сформировалась «культура страха»?

Частично потому, что мы сами в этом заинтересованы. Игра на человеческих страхах – отличный двигатель продаж. На страхе можно хорошо заработать. Это прекрасно известно многочисленным консультантам и компаниям, бизнес которых – защитить клиента от того, что он боится (что бы это ни было). Чем больше страх, тем лучше идут продажи. Поэтому компании, занимающиеся домашними сигнализациями, пугают пожилых людей и молодых мам, показывая в своих рекламах испуганных пожилых людей и молодых мам. Поэтому компании, разрабатывающие программное обеспечение, раздувают тему педофилов в интернет-пространстве, чтобы напугать родителей. Консультанты по безопасности пугают сценариями террористических атак, чтобы еще больше денег налогоплательщиков было спущено на обеспечение безопасности. Страх – фантастически эффективный маркетинговый инструмент. Именно поэтому и дня не проходит, чтобы мы не увидели его в действии, когда в очередной раз включаем телевизор или берем в руки газету.

Разумеется, частные компании и консультанты – не единственные торговцы страхом. Есть еще политики, которые пытаются заработать себе дивиденды на страхе: они называют своих оппонентов слабыми и некомпетентными и обещают избавить общество от любых угроз, если избиратели прислушаются к разуму и отдадут за них свои голоса на выборах. Еще есть чиновники, раздувающие бюджет. Ученые на госфинансировании, которым известно правило: «Нет проблемы – нет финансирования». А еще общественные активисты и некоммерческие организации, которые знают, что их влияние тем выше, чем чаще они появляются на страницах СМИ, а самый верный способ этого добиться – рассказывать страшные истории, на которые журналисты слетаются, как стервятники на труп.

Средства массовой информации тоже вносят свою лепту. Цель медиабизнеса – получение прибыли, а появление многочисленных новых игроков на информационном рынке означает ужесточение конкуренции за внимание читателей. Неизбежно и все чаще СМИ прибегают к эксплуатации страха, чтобы защитить свою сокращающуюся долю рынка. Предупреждение о смертельной угрозе – с заголовком «Вы не можете себе позволить это пропустить!» – отличный способ привлечь внимание читателей.

Однако это только часть объяснения. Как насчет серьезных угроз, на которые мы не обращаем должного внимания? Часто на борьбе с ними тоже можно заработать, но, кажется, это мало кого занимает. Надо признать, что СМИ периодически пытаются охладить панические настроения и успокоить нерациональные страхи, в то время как корпорации, общественные активисты и политики, наоборот, в своих интересах пытаются замалчивать серьезные угрозы. Такое произошло в начале 1990-х годов, когда британский премьер-министр попытался скрыть доказательства связи между губчатой энцефалопатией крупного рогатого скота и вариантной болезнью Крейтцфельдта – Якоба, диагностированной у людей. Связь присутствовала и была вполне реальной. Правительство утверждало обратное. Один из министров зашел настолько далеко, что собрал пресс-конференцию, на которой перед камерами и журналистами его четырехлетняя дочь съела гамбургер с котлетой из британской говядины.

Очевидно, что дело не только в личных интересах и маркетинге. Не стоит сбрасывать со счетов социокультурные особенности. Каких именно угроз мы боимся, а какие отбрасываем как неважные, часто зависит от культурных ценностей, принятых в обществе. Наглядный пример – отношение к марихуане. Еще со времен чернокожих джаз-музыкантов эпохи Великой депрессии курение марихуаны ассоциируется с протестом и проявлением антикультуры. Сегодня, когда фанат хип-хопа надевает футболку с принтом листа известного всем растения, он не выражает таким образом свою любовь к садоводству, это проявление его культурной идентичности. Такой человек, скорее всего, будет отвергать любые утверждения о вреде курения марихуаны, объясняя их давней ненавистью к представителям его субкультуры. Верно и обратное. Для социальных консерваторов этот лист является символом анархического либерализма, который они презирают, и они склонны считать обоснованными любые подтверждения вреда курения марихуаны, игнорируя доказательства обратного.

Психологи называют это предвзятостью суждений. Оно свойственно каждому из нас. Как только убеждение сформировалось, мы начинаем «отфильтровывать» информацию, воспринимая только ту, что подтверждает наше убеждение. Кроме того, в психологии существует такое понятие, как «поляризация интересов группы». Это означает, что когда люди, разделяющие одинаковые убеждения, объединяются в группы, степень их уверенности в собственной правоте повышается, и они более активно отстаивают свои взгляды. Если рассмотреть предвзятость суждений, поляризацию интересов группы и социокультурные особенности в совокупности, мы начнем понимать, почему люди могут придерживаться разных мнений, какие угрозы считать реальными, а какие не стоят выеденного яйца.

Однако на этом роль психологии в понимании рисков и угроз не заканчивается. Настоящая стартовая точка для понимания, почему мы тревожимся или не тревожимся, – это головной мозг каждого человека.

Сорок лет назад ученым было крайне мало известно о механизмах восприятия риска человеком, механизмах оценки, чего бояться, что игнорировать, и о механизмах принятия решений, что делать. В 1960-х годах начались исследования этих вопросов, и благодаря удивительным открытиям ученых в последующие десятилетия получила развитие новая наука. Результаты затронули целый ряд самых разных областей. В 2002 году один из главных представителей этого научного направления Даниэль Канеман стал лауреатом Нобелевской премии по экономике, несмотря на то что исследования проводил как психолог, а не как экономист.

Психологи пришли к выводу, что головной мозг обладает не одной, как считалось с очень давних пор, а двумя системами мышления. Они назвали их Система 1 и Система 2. Древние греки, которые додумались до этой концепции намного раньше ученых, персонифицировали эти две системы в виде богов – Дионисия и Аполлона. Нам они больше известны как Чувства и Разум.