Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника - Александр Аннин

После смерти отца фамилия Тенорио как-то очень быстро обнищала и исчезла с небосклона высшей знати. С малых лет пристрастившись к разврату, дон Хуан уже не хотел довольствоваться продажными женщинами. Он мечтал о дамах из высшего общества, которых был достоин по своему происхождению. Но, чтобы успешно ухаживать за знатными андалусками (не говоря уже о рикос омбрес), имея в наличии такую неказистую внешность, нужно… Нужно хотя бы иметь в кошельке дублоны. А дублонов у безусого юнца не водилось.

Ночами дон Хуан мучительно придумывал способы сближения с той или иной понравившейся ему благородной дамой. И не иначе как сам дьявол однажды нашептал четырнадцатилетнему Тенорио простой и гениальный способ добиваться быстрой близости с знатными замужними андалусками. Способ этот определенно четко озвучил благородный дон Спинелло: шантаж и вымогательство.

Уже более семи лет Тенорио упражнялся в своем грязном промысле и достиг в нем совершенства. И почти не осталось в Севилье молодых жен почтенных сеньоров, которые не стали бы жертвами чудовища по имени дон Хуан…

Де Тенорио с трудом раскрыл глаза. Над ним стоял старик в заношенном балахоне. Из разреза на животе вываливались кишки.

– Святые угодники! – простонал дон Хуан изумленно.

Старик протянул руки, и на кончиках его пальцев засверкали огоньки. Де Тенорио вспомнил: много лет назад, однажды отец взял его с собой в плаванье и на корабле начался переполох – надвигалась страшная буря. Небо потемнело и стало свинцовым, его расчерчивали беззвучные белые молнии. На горизонте в черной дымке виднелись грозные стены приближающихся волн.

Внезапно на верхушках мачт засветились точно такие же огни, как сейчас – на пальцах у старика. И все, кто был на корабле, сразу успокоились, дружно и даже весело принялись готовиться к схватке со стихией. Отец объяснил маленькому Хуану: там, на мачтах, – огни святого Тельмо.

– Он дает нам знать, что берет корабль под свое покровительство, – радостно повторял адмирал Тенорио. – Теперь тебе нечего бояться, малыш!

Боже, как это было давно…

Раненый дон Хуан смотрел на стоящего над ним старика.

«Да, это действительно святой Тельмо ко мне пожаловал».

(Подобные явления небесных жителей были в то время самой что ни есть обыденной вещью. Все добропорядочные идальгос и кабальерос почитали своим долгом рассказывать о чудесных встречах со святыми, архангелами и ангелами-хранителями, Пречистой Девой и даже самим Иисусом Христом. Зачарованные слушатели узнавали от рассказчика, что именно повелел ему святой и какой обет или зарок дал посланцу небес их товарищ, удостоенный божественного видения.

Испанец, особенно – дворянин, которому никогда не являлись угодники Божьи, вернее, если человек никогда не рассказывал о подобных видениях, считался «безблагодатным». То есть лишенным Божьего покрова, Христовой благодати.

Рассказы о встречах со святыми и ангелами постепенно стали поистине общенародными, и в конце XV века Великий инквизитор Фома Торквемада объявил подобные явления «сатанинским наваждением», а самих рассказчиков – еретиками и богохульниками. И принялся массово отправлять «самовидцев» в казематы святой инквизиции.

Но тогда, в январе 1350 года, в предсмертном бреду дон Хуан де Тенорио воспринял визит святого Тельмо как нечто совершенно нормальное, не выходящее за рамки обыденности. В обществе бытовало довольно-таки своеобразное отношение к небесным покровителям: перед святыми, разумеется, благоговели, но, по сути, считали их слугами живущих на земле христиан.)

«Значит, его послали, чтобы препроводить меня в чистилище, – думал де Тенорио. – Хотя… Папа Климент недавно провозгласил преподобного Тельмо одним из четырнадцати святых помощников в любых бедах, на все случаи жизни. Вместе с ним и святой Христофор, и святой Георгий, и святой Пантелеймон…»

– Послушайте, сеньор святой Тельмо, – с трудом вымолвил дон Хуан. – Уж коли вас сам папа назначил на должность выруча… то есть спасателя христиан от всяких бедствий, так будьте добры слушаться наместника Бога. Пожалуйста, сеньор святой, исцелите мою рану!

– Слу-у-ушаться… – проворчал святой Тельмо. – Я и так всегда только и делаю, что вас, грешников, слушаюсь. По вашей милости приходится появляться перед людьми с выпущенными кишками. Потому, что вам взбрело в голову, будто мои внутренности на корабельный ворот намотали во время казни. Не очень-то приятно потакать вашим фантазиям. Да еще и лебедку с собой таскать на старости лет. Каково, а?

Тут только дон Хуан заметил корабельный ворот, который стоял у ног святого Тельмо.

– Вы меня покровителем моряков и рыбаков объявили. И купцов тоже. А я при жизни отродясь не торговал и по морю не плавал. То есть не ходил. Тринадцать веков кряду вы правду Божию утверждаете ложью! Выдумываете нелепые чудеса, которые якобы сотворили святые угодники! Изобретаете для них бессмысленные и ненужные подвиги аскетизма и мученичества, которых не было и не могло быть!

Дон Хуан начал терять терпение.

– Сеньор святой Тельмо! Пока вы мне все это рассказываете, из меня вся кровь вытечет. Вы собираетесь выполнять свое предназначение?

Святой Тельмо усмехнулся.

– Вот ты сегодня на моем мосту в навоз шлепнулся. Верно?

– Верно, – подтвердил дон Хуан.

– Так вот что я тебе скажу, – вздохнул святой Тельмо. – Я ведь в молодости тоже грешил. Хотя до твоих мерзостей все-таки не опускался. Гулякой был. И вот как-то ехал я через один мост на лошади, а по мосту тому скот гоняли туда-сюда. Ну, в общем, как здесь. Лошадь возьми да поскользнись, в точности как у тебя. Я и шлепнулся, ну, в это самое… И, видно, головой сильно ударился. Потому что мозги у меня сразу набекрень стали. Лежал я на мосту и всю свою жизнь перед собой видел как на ладони. И так гадко мне стало. С тех пор я уже больше в грязи не валялся. Священником стал. И преспокойно умер в своей постели, когда срок подошел.

– Я понял вас, сеньор святой Тельмо, – в свою очередь вздохнул дон Хуан. – Я должен сейчас дать обет стать священником, как и вы, и быть до конца дней примерным христианином. Тогда я еще поживу на этом свете, а на том – окажусь в раю. Так?

– Все именно так, – покивал словоохотливый старик; судя по всему, он был не прочь еще поболтать.

– Согласен, – пробормотал дон Хуан и потерял сознание…

Но ему не суждено было умереть без покаяния на холодных плитах своего патио. В кастильо дона Хуана де Тенорио заглянул его друг – единственный на всем белом свете. Друг детства. Тот самый, который восемь лет назад случайно нанес четырнадцатилетнему Хуану страшный удар камнем, навсегда обезобразивший его лицо.

Друг пожаловал к де Тенорио, чтоб пригласить того на очередную оргию. Одну из тех оргий, при виде которых у добропорядочного весильяно волосы бы встали дыбом.

Этим другом был шестнадцатилетний инфант дон Педро Бургундский , наследник кастильского престола, единственный законный сын короля Альфонсо XI Справедливого и королевы Марии Португальской. Человек, который по всем династическим законам должен был когда-нибудь стать королем Кастилии и Леона – Педро I.